– Надеюсь, вы Джейд Коэн. – Он протянул руку. – Не то вы решите, что я жиголо, который пытается подцепить даму в вестибюле роскошного здания. Я вообще-то был бы не прочь, но давайте пока не касаться этой темы.

«Пошляк, но искренний», – подумала Джейд.

На лице ее сияла профессиональная улыбка.

– Да, я Джейд, мистер Ченовиц, очень приятно познакомиться с вами.

– Что, правда? Неужели действительно приятно? Люди всегда так формально говорят, но лично я никогда…

Он заставлял Джейд нервничать, и она вдруг вспомнила, что ничего не ела с полудня, кроме жалкого пончика.

– Хотя, знаете ли, – продолжал он, – я тоже могу сказать, что очень приятно видеть вас, этот цвет так радует меня. Вы всегда одеваетесь в подобных тонах, Джейд?

Ее улыбка стала чуть менее лучезарной.

– В основном да. Иногда в синих. Если вы готовы, я бы хотела для начала показать вам апартаменты наверху в этом здании, а вы, пожалуйста, откровенно скажите, что о них думаете. Таким образом мы не будем терять времени на то, что вам заведомо не подойдет.

– Звучит заманчиво.

Джейд указала в направлении лифта, Ченовиц последовал за ней, разглядывая вестибюль.

– Сегодня такой прекрасный день, а никто, похоже, этого не замечает. Может, это от того, что у нас в Портленде не так часто выдаются солнечные дни, но я не понимаю, почему люди столь равнодушно воспринимают это, а не задирают поминутно головы, восклицая «вау».

Он что, шутит? Джейд повернулась к лифту и…

– Ой! – воскликнула она, потирая ушибленное плечо.

– Должно быть, стену недавно передвинули, – пошутил Ченовиц.

– Не иначе, – отозвалась Джейд, недоумевая, с чего вдруг стала такой неловкой.

– Все в порядке? – Он остановился перед дверью лифта.

– О да, конечно.

Джейд поспешно вошла в кабину следом за ним, подавив приступ паники. Прежде, имея дело и с представителями иностранных государств, и с известными бизнесменами, она не испытывала ни малейшего смущения. Но этот мужчина все время сбивал ее с толку. Почему? Потому что был на редкость непосредственным?

– Джейд, вы любите солнце?

– Конечно, – кивнула она, понимая, что ответ прозвучал слишком холодно, и попыталась подыскать более выигрышный вариант. – Одно из моих любимых занятий – валяться на тихом пляже и чувствовать, как солнце согревает кожу. Говорят, солнце вредно, но я убеждена, что оно целительно.

– Целительно? – озадаченно переспросил он. – Интересное мнение, оно заслуживает изучения. Я должен записать это.

Ченовиц вытащил электронный блокнот и сделал там несколько записей.

Ему понравился ответ. Джейд отвернулась к двери, пытаясь не замечать приятного ощущения, неожиданно охватившего ее. Почему она чувствует себя как маленькая девочка, накрасившаяся маминой косметикой? Едва ли только его непредсказуемость вывела ее из равновесия; Джейд озадачило ее поведение при их встрече, то, что ее волнует, нравится ли она ему.

Она действительно хочет ему понравиться. Ну не смешно ли?

Зоя и Мышка сидели на балконе за складным карточным столиком, наблюдая за рабочими, и с трудом доедали то, что Зоя обозначила словом «амброзия». Шеф искренне радовался их восторгам по поводу закусок, пикантного сочетания телятины с каштанами в желе из хереса, цыплят с грушей и горгонзолой, медальонов из рыбы-монаха под соусом шардонне и лососины. Уловив настроение повара, Зоя старательно изображала восторг, закатывая глаза и наперебой с Мышкой подыскивая прилагательные в превосходной степени.

– Это даже лучше, чем секс, – наконец сказала Зоя, и, хотя Майкл благодарно улыбнулся, Кенни явно смутило подобное сравнение.

– Наверное, это слишком смелое сравнение, – игриво промолвила Мышка, обращаясь к Кенни.

Тот извинился и встал из-за стола, чтобы в очередной раз поговорить с кем-то по телефону.

– Вы, девушки с севера, такие непосредственные. Моя мама наверняка смутилась бы.

– О, вы просто прелесть, – бросила Мышка ему вслед. – Объясните своей маме, что брехливая собака не кусается.

Пока Мышка обсуждала с шефом детали меню, споря о достоинствах салата из цветов и о том, обязательны ли анчоусы в салате «Цезарь», Зоя подвинула свой стул поближе к перилам, откуда было удобнее наблюдать за рабочими, и позволила себе помечтать. После знакомства со Скоттом шум стройки и грохот инструментов действовали на нее умиротворяюще. Может, отчасти из-за этого у Зои начался очередной творческий кризис; придется ставить запись стука молотка, жужжание дрели и прочих строительных звуков, чтобы подстегнуть творческое воображение.

Она подперла ладонью щеку, наблюдая, как двое крепких парней прилаживают к стене тяжелую панель. «Боги двадцать первого века», – подумала Зоя, разглядывая их, как коллаж. Судя по тому, как наливались мышцы под облегающими тела футболками, они поднимали довольно тяжелую штуку. Крепкие ноги в тяжелых башмаках. А чуть дальше несколько парней работали у противоположной стены, спиной к ней, выстроившись в ряд и словно танцуя некий строительный канкан: одна попка плоская, а эта такая круглая, что вот-вот треснут джинсы, а эта приподнятая. Да здравствует варьете!

Но в конце ряда рабочих мелькнуло ярко-бирюзовое пятно, привлекшее ее внимание. Такого же цвета была… да, на этой яркой майке отпечатан логотип «Технические работы Скотта Петерсока». Тут парень поднял голову.

– О Боже!

– Что? Что такое? – Мышка оторвалась от меню, где делала какие-то пометки. Шеф Майкл уже вернулся на кухню.

– Это Скотт – он работает там, внизу, – драматически прошептала Зоя. – Наверное, подрядился участвовать в реконструкции здания.

– Который из них?

– Последняя задница слева. Бирюзовая футболка.

Мышка, свесившись через перила, заинтригованно смотрела вниз.

– Да, – причмокнула она. – Какая милая попка! Не хочешь спуститься к нему и поздороваться?

– Я? Ни за что! – Зоя едва не отпрыгнула от перил, в панике подумав, что Скотт мог ее заметить.

– А почему нет? Боишься, он подхватит тебя, перебросит через колено и отшлепает на виду у этих мачо?

– Нет, конечно.

Зоя подумала, что Скотт никогда не стал бы так проявлять свои чувства. Парень, в конце концов, женат. А что, если им вдвоем ускользнуть потихоньку? Гардероб пока пуст. Можно попробовать и в дамском туалете… Они бы сорвали друг с друга одежду, и он ласкал бы ее своими удивительными руками, пробегая пальцами по всему телу, все ниже и ниже… Он мог прижать ее к стене, к новой кафельной плитке, или она наклонилась бы, а Скотт вошел в нее сзади. Зоя плотно сжала ноги. Она могла бы проделать все это прямо сейчас.

В самом деле смогла бы? Оттащить парня от коллег по работе и увлечь его за груды строительного мусора и конструкций – это не то же самое, что соблазнять его в уединении и безопасности собственных апартаментов.

Мышка похлопала ее по плечу:

– Вот он, твой шанс, девочка. Он поднимается к нам.

Вернувшись в реальность, Зоя перевела взгляд на мужчин, поднимавшихся по лестнице. Когда показался Скотт, она стремительно повернулась к столу и вцепилась в него с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Зоя знала, что он заметил ее.

– Эй, вот и он, – пробормотала Мышка.

Зоя обернулась, и ее поразила небесная синева его глаз.

– Скотт… привет.

– Привет! – Он казался таким чужим, отстраненным. – Что ты здесь делаешь?

– Просто болтаюсь. Моя подруга Мариэль будет здесь работать.

– Здорово, – кивнул он. – Это будет отличное местечко.

Зоя кивнула в ответ, с нетерпением ожидая, чтобы Скотт наконец ушел и исчезла эта неловкость, сгустившаяся в воздухе. Она не собиралась соблазнять его здесь, сейчас и вообще никогда. И он явно не намеревался приставать к ней. Ежесекундная готовность и стремление заниматься любовью страстно, безумно, бесстыдно угасли вместе с окончанием срока контракта.

– Ну я пошел, – сказал Скотт. – Пора домой. Всего хорошего.