Говорят, он первый заявил, что душа совершает круг неизбежности, чередою облекаясь то в одну, то в другую жизнь…

О том, что Пифагор в иное время был иными людьми, свидетельствует и Ксенофан» [249:0], с. 333, 336, 342.

И далее: «„Жил я до жизни моей!“ — таково Пифагорово слово» [249:0], с. 344.

Аналогичные легенды о Пифагоре приводит и Порфирий: «О себе он говорил, что живет уже не в первый раз — сперва, по его словам, он был Евфорбом, потом Эфалидом, потом Гермотимом, потом Пирром и наконец стал Пифагором. Этим он доказывал, ЧТО ДУША БЕССМЕРТНА и что, приняв очищение, можно помнить и прошлую свою жизнь» [676:0], с. 458.

Скорее всего, эта «античнейшая» теория возрождения после смерти и переселения души является отражением христианского учения о Воскресении Христа после его смерти. Эта концепция считается одним из краеугольных камней христианства и понятно, почему в «античности», то есть в XIII–XVI веках, теории переселения душ придавалось столь большое значение.

В то же время не исключено, что в многочисленных рассказах о «различных воплощениях» Пифагора нашло свое отражение то обстоятельство, что Андроник-Христос «размножился» — на бумаге — на большое число своих фантомных отражений. Напомним, что, согласно нашим результатам, таких отражений, причем весьма известных в «античной» истории, мы обнаружили уже несколько десятков! Причем, скорее всего, список не завершен. Наверное, существуют и другие, пока не найденные нами «летописные дубликаты» Христа. Писатели и хронисты XVI–XVII веков, по-видимому, еще помнили, хотя и смутно, что некоторые из якобы различных персонажей древности являются на самом деле «летописными отражениями» одного и того же человека — императора Андроника-Христа. Но, не понимая этого до конца, они придумали теорию о «различных воплощениях Бога». Тем самым, идея Воскресения Христа переплелась в умах хронистов с другим обстоятельством — наличием множества описаний Христа, ошибочно расцениваемых как существенно различные.

В истории христианства хорошо известны гонения на первых христиан, последовавшие за казнью Христа. Считается, что римские императоры преследовали ранних христиан, казнили их, пытали, заставляя отрекаться от Иисуса, см. рис. 2.21. Согласно нашим результатам, здесь речь идет о борьбе царского, родового христианства, которого придерживалась царь-градская знать и царственные родственники Андроника-Христа, с возникшим народным, апостольским христианством. Следует ожидать, что сообщения о гонениях на апостольских христиан появятся и у «античного язычника» Ямвлиха. Наш прогноз полностью оправдывается. Вот что мы читаем. Опуская многочисленные детали, приведем лишь костяк событий.

Рис. 2.21. «Мученичество Святого Петра». Маттео дель Поллайло и Симоне дель Кронака. Якобы 1471–1478 годы. Барельеф Сокровищницы собора Святого Петра. Рим. Взято из [143:0], с. 198.

«После того, как это случилось (то есть после гибели Пифагора и его ближайших учеников — Авт.) и полисы не вынесли никакого решения о приключившейся беде, пифагорейцы отошли от дел. Произошло это по двум причинам: во-первых, из-за пренебреженья городов (ибо они не обратили никакого внимания на столь великое бедствие), во-вторых, из-за гибели самых авторитетных из пифагорейцев. Из двоих спасшихся… Архипп вернулся в Тарент, Лисид же, возненавидев свой город за его бездействие, уехал в Элладу… Остальные пифагорейцы, за исключением Архита из Тарента, оставили Италию. Собравшись в Регии, они проводили там время друг с другом…

Никомах… утверждает, что ЗАГОВОР возник из-за отсутствия Пифагора. Ибо как только он уехал в Делос к Ферекиду Сиросскому… именно тогда отвергнутые и заклейменные пифагорейцами напали на них и всех повсюду сожгли, сами же за это были италийцами побиты камнями и выброшены без погребения…

Совсем немногие (из пифагорейцев — Авт.), которые оказались на чужбине, сохранили некоторые остатки учения, довольно темные и труднопостижимые.

Ибо и они, живя в одиночестве и из-за того, что случилось, пав духом сверх меры, РАЗБРЕЛИСЬ КТО КУДА и уже не хотели общаться ни с кем из людей… Но опасаясь, как бы совсем не погибла среди людей философия и сами они не стали бы из-за этого ненавистны богам, если полностью утратят столь великий дар, написав некоторые заметки самого общего и символического характера, собрав записи старших товарищей… оставили их, где каждому хотелось умереть, наказав или сыновьям, или дочерям, или женам никому не давать их читать вне дома. Те же сохраняли их в течение довольно долгого времени, преемственно поручая то же самое потомкам.

Так как Аполлоний о тех же самых событиях иногда рассказывает иначе и прибавляет много такого, о чем не говорят Аристоксен и Никомах, приведем и его рассказ о ЗАГОВОРЕ ПРОТИВ ПИФАГОРЕЙЦЕВ…

Когда же был завоеван Сибарис и уехал Пифагор, а завоеванные земли распределили по жребию, причем многие не получили тех наделов, которые им хотелось получить, вспыхнула затаенная ненависть, и ПРОТИВ ПИФАГОРЕЙЦЕВ ВОССТАЛО БОЛЬШИНСТВО. ЗАЧИНЩИКАМИ МЯТЕЖА СТАЛИ ЛЮДИ, НАИБОЛЕЕ БЛИЗКИЕ К ПИФАГОРЕЙЦАМ ПО РОДСТВУ И ДОМАШНИМ СВЯЗЯМ. Причиной же недовольства послужило то, что многое из сделанного пифагорейцами… было не по душе. Не нравилось им и то, что никто из пифагорейцев НЕ НАЗЫВАЕТ ПИФАГОРА ПО ИМЕНИ: пока он был жив, пифагорейцы… называли его „БОЖЕСТВЕННЫЙ“, когда же он умер, о нем говорили „тот муж“…

После этого множество людей пришло на собрание, и ораторы Килон и Нинон, обратившись к народу, выступили с обвинениями против пифагорейцев. Первый был из числа зажиточных людей, второй — из малоимущих. После… длинной речи Килона выступил Нинон. Делая вид, что он ознакомился с тайным учением пифагорейцев, он выдумал и написал сочинение, с помощью которого более всего надеялся их оклеветать…

Вообще Нинон представил их философию как заговор против народного большинства… В конце концов он так взбунтовал слушателей своей клеветой, что те через несколько дней, когда пифагорейцы совершали жертвоприношение Музам в доме неподалеку от храма Аполлона, собравшись толпой, напали на них. Одни из пифагорейцев, предвидя это, не явились, другие во время нападения убежали в харчевню, Демокед же с юношами ушел в Платеи. Мятежники, отменив прежние законы, путем голосования обвинили Демокеда в том, что он собрал молодежь, намереваясь установить тиранию… Когда произошло сражение, Демокед был побежден Феагом…

После того как в городе и его окрестностях БЫЛО СОВЕРШЕНО МНОЖЕСТВО ЗЛОДЕЯНИЙ, БЕГЛЕЦЫ БЫЛИ ПОДВЕРГНУТЫ СУДЕБНОМУ РАЗБИРАТЕЛЬСТВУ, и трем городам — Таренту, Метапонту и Кавлонию — было предоставлено право третейского суда. Посланные из этих городов для вынесения приговора были подкуплены и… признали беглецов виновными. Схватив всех, кто был недоволен новыми законами, мятежники и их предали суду и постановили изгнать вместе с потомством…

При этом имущество у них конфисковали, а их земельные наделы поделили заново. ПО ПРОШЕСТВИИ МНОГИХ ЛЕТ… горожанами овладели сожаление и раскаяние, и они решили вернуть оставшихся в живых пифагорейцев… Из пифагорейцев возвратились около шестидесяти человек, не считая уже совсем старых…

Отношение же горожан так сильно переменилось в противоположную сторону, что праздники в честь Муз всегда сопровождались хвалебными речами в адрес этих мужей…

ИТАК, О ГОНЕНИЯХ НА ПИФАГОРЕЙЦЕВ СКАЗАНО ДОСТАТОЧНО» [992:1], с. 63–67.

Порфирий говорит на эту тему следующее. «Бедствие это, обрушившееся на людей, задело вместе с этим и науку их… И от Пифагора сочинений не осталось, а спасшиеся Архипп, Лисид и остальные, кто был тогда на чужбине, сберегли лишь немногие искры его философии, смутные и рассеянные. В одиночестве, угнетенные случившимся, скитались они где попало, чуждаясь людского общества. И тогда, чтобы не погибла вовсе в людях память о философии… стали они составлять сжатые записки, собирать сочинения старших и все, что сами помнили» [676:0], с. 460.