— А что, Книга Смерти может оказаться у любого? — неприятно поразилась Дашка.

— Да, смешно просто, хотя плакать хочется, — фыркнул Дерик. — Тот волшебник оставил Книгу своему сыну, но он был превосходным белым магом, чёрную изучать не стремился, и фолиант у него пылился в шкафу. В роду у колдуна чёрных магов так и не появилось, все младшие поколения постепенно теряли интерес к волшебству вообще, становились воинами, и один из потомков (когда тёмные чары стали известны многим) продал Книгу Смерти какому-то магу. Волшебника её содержание не прельстило, он отдал артефакт ещё кому-то… С тех пор и до наших дней Книга свободно гуляет по всему королевству.

— А уничтожить её? — Дашка догадывалась, что он ей ответит.

— Нельзя. Чёрное Благословение хранит тот артефакт, на который наложено. Сама по себе, между прочим, книга безобидная. Недавно её мистер Тейлор читал, — улыбнулся парень. — Если ты уверен, что власть над миром — не твой удел, можешь пользоваться ей без угрозы для жизни, честных людей Чёрное Благословение не касается. Тейлор даже пару заклинаний из Книги изучил. Люди, которые получают её в распоряжение, часто находят в ней что-то для себя, и ничего страшного тут нет.

— А куда Книга делась потом? — потребовала ответа Алина.

— Он дал её почитать своему кузену, но парень уехал учиться в Зальван, у нас там Магическая Академия, прихватив артефакт с собой.

— Я одного не пойму, — нахмурился Саша, — эта Книга Смерти невероятно опасна, почему её по первой просьбе передают в чужие руки?

— В каждом из нас живёт кусочек надежды, — теперь Дерик смотрел на Дашку спокойно и грустно. — Книгу, как правило, вручают тому, кто кажется нам хорошим человеком. Пусть это незнакомец, но если у него добрые глаза — артефакт отойдёт ему. Только очень корыстные люди Книгу оставляют тому, кто больше заплатит. Её невозможно хранить в одной семье: в одном из поколений найдётся кто-нибудь, пристроит Книгу в другое место. По правде говоря, такого уж большого вреда она не приносила. Эффект от заклинаний из неё у мага со средними и даже выдающимися способностями получается и вполовину не таким мощным, как следовало бы. В истинном Повелителе Тьмы сосредоточено столько сил чёрной магии, что все его дети рождаются демонами. Чёрное Благословение обязывает, чтобы у Повелителя был ребёнок, который стал бы наследником тёмного дела.

— Из этого можно сделать вывод, что всем, кто мнит себя Повелителем Тьмы, Книга Смерти доставалась до того, как они становились родителями. Или же ребёнка-демона с виду не отличишь от настоящего, — скептически заметила Алина.

— Первый вариант случается, — с усмешкой кивнул Джейк. — А бывает, что женщина становится матерью демона из-за проклятия, тогда или она, или отец начинают думать про господство нал миром и Книгу Смерти.

— По-моему, все всё для себя уяснили, — Дерик поднялся с пола. — Пойдёмте за новостями. Что там с новым законом о вампирах?

— Сожалею, тебе придётся сидеть дома, — Джейк положил руку на плечо Дашке.

— Я понимаю, — она потупилась.

— Хочешь, кто-нибудь из нас с тобой останется? — предложила Алина.

— Не стоит. Правда, — Дашка свесила ноги с кровати. — Я найду, чем себя занять.

— Как скажешь, — Алина пожала плечами и вышла вслед за остальной компанией.

Шаки ускользнула вместе с ними. Дашка задёрнула шторы — от яркого света уже голова болела и ломило тело. Как только назойливые солнечные лучи перестали лезть сквозь стекло — стало намного лучше. На душе было подозрительно тихо, наверное, после такого обилия переживаний там что-то сломалось, остановилось, отказало, перегорело и отказывалось ещё что-то воспринимать. Всё уладится… Не может же быть такого, чтобы Дашка начала нападать на людей, не может… Внутренний голос убеждал в этом долго, настойчиво. Сопротивляться ему было незачем.

Дверь приоткрылась, и в щёлку осторожно заглянула Шаки:

— Я войду?

— Входи, — Дашка, метавшаяся из угла в угол, остановилась и плюхнулась в кресло.

Девочка опять принесла огромный букет, который предварительно уже запихнула в вазу. Со всей этой красотой в руках она в нерешительности переминалась с ноги на ногу возле двери, пока Дашка не взяла цветы и не пристроила их на подоконник.

— Спасибо, Шаки, очень красивый, — поблагодарила она.

Робко подойдя к ней ещё на шаг, девочка замерла. Дашка постаралась улыбнуться. Как её самой показалось, у неё получилась кривая грустная ухмылка, но этого было достаточно, чтобы успокоить Шаки. Девочка примостилась на кровати, у самой спинки.

— Ты любишь собирать цветы? — спросила Дашка. Оказалось, улыбаться хотелось от сердца.

— Это единственная радость, которая у меня осталась, — не по-детски серьёзно и грустно ответила Шаки. — Я каждый день хожу к башне старейшины, за ней поляна, где очень много цветов. Почти всё время там провожу. Оттуда столько всего видно.

— Наблюдаешь за тренировками Джесс?

— Нет. Ей не нравится, когда я за ней смотрю, — пробормотала девочка. — Я обычно знаки Ветров разглядываю. Все Ветры всегда дуют через это место.

— Мы несколько раз там были и ничего не видели, — рассеянно проронила Дашка и добавила со вздохом: — я бы вместе с тобой туда сходила, если бы не моё новое состояние. Не знаю, как скоро смогу снова туда попасть. Мы теперь похожи с тобой, нам на улицу свободно выйти нельзя. Тебе — без поддержки никак, мне — без темноты и гарантии, что никто меня не заметит.

— Давай я днём спать буду, а по ночам с тобой гулять? — застенчиво пролепетала Шаки.

— Тогда каждый раз, когда надумаю размяться, буду тебя заранее предупреждать, — пообещала Дашка. — Но сегодня, пожалуй, я останусь дома.

— Хорошо, — глаза Шаки смеялись. — Я завтра тебе ещё больше букет принесу.

— Если хоть на самую малость больше того, который ты подарила мне сегодня, то он будет размером с тебя, — хихикнула Дашка, — и станет превосходно загораживать окно, которое мне не придётся зашторивать.

— А мама цветы, которые я собираю, никогда не ставит для красоты, — доверительно пожаловалась девочка. — Она из них зелья делает.

Послышался стук когтей, и в комнату протопал Шанди и стал по-кошачьи тереться головой об ноги хозяйки.

— Мне лекарство пора принимать, — Шаки погладила его. — Он всегда напоминает об этом, если… Ай! — вскрикнув, девочка побледнела и согнулась — от чудовищной боли.

— Что?!? Что такое? — всполошилась Дашка.

— При… приступ, — Шаки перекатилась на спину, оставив на одеяле мокрое от слёз пятно. — Пусть… кто-нибудь… за Теоной… Она мне помогает…. Попроси… кого-нибудь… за ней… Сестра должна быть у мистера Цельсия…

Дашка вылетела в коридор:

— Анна! Шаки плохо! У неё приступ!

Тишина. Дом пустовал. Дашка проверила все комнаты — никого.

Хаотично заплясали мысли: мистер Цельсий живёт на этой улице. Вампирша выбежала во двор и едва не лишилась чувств. Солнце. В глазах потемнело, и казалось, что по венам течёт кипяток, обжигающий все ткани и органы. «Соберись, несчастной девочке хуже, чем тебе». Дашка поплелась в ту сторону, где почти не было народу. Ускориться она не могла — так было мерзко во всём теле.

Возникла развилка. Прямо начиналась уже другая улица, а та, на которой следовало искать Цельсия, уходила в лес. Улицу прорубили сквозь него, но деревья в неё были высокие, выше, чем крыши домов, нереально густые и склонялись над дорогой и дворами, как навес. Солнца он пропускал мало, и идти здесь оказалось гораздо терпимее.

Вдруг краем уха Дашка уловила голос Тинзо, сына мистера Цельсия. Вампирша притормозила, повертела головой, но так и не поняла, откуда именно он доносится. Дашка прислонилась к забору и, наморщив лоб от усилия и отчаяния, пыталась определить, из какого дома слышится голос. На секунду она отвлеклась — к ней кто-то приближался…

— Вот и попалась!!! — раздался торжествующий голос, и одновременно Дашку изо всех сил толкнули в грудь.

Вампирша шлёпнулась на землю. Над ней навис молодой парень. Он крикнул кому-то через плечо: «Быстрее давай!» — и, схватив Дашку за запястье, рывком поднял на ноги и скрутил ей руки за спиной.