Он познакомился с Дашкой в пору вступительных экзаменов, столкнулся с ней возле стенда, где висели результаты теста по русскому. Жизнерадостная девчушка, узнав, что набрала девяносто баллов из ста, кинулась душить в объятиях подвернувшегося ей Сашу. Через минуту он получил свободу, но ненадолго — глянули его результат (восемьдесят пять баллов), и девушка снова повисла на Верникове с визгом: «Поздравляю!!!». Она настолько искренне радовалась его успеху, что Саша, не находящий ничего особенного в своих высоких баллах (русский ему давался легко), сам пришёл в дикий восторг. Только вчера то, что он поступит в университет, было само собой разумеющимся; теперь это представлялось чудом — он же принадлежит удивительному студенческому сообществу, где каждый день — сплошной праздник. Этот день не исключение, вот девушка и празднует, почему бы ни присоединиться к ней?

Потом они гуляли по центру города, кормили голубей булочками, кидались друг в друга кусочками сахарной ваты, брызгались водой из фонтанов, катались на колесе обозрения и объелись в кафе пирожными. На остановке прощались с клятвами позвонить на следующий день. Идиллию нарушила подоспевшая Дашкина маршрутка. Когда основная масса спешащих домой погрузилась в автобус, то и девушка робко отступила к его дверям, поднялась было в салон, но в последний момент, крикнув водителю: «Подождите!», обратно выбежала на остановку, чмокнула Сашу в щёку — и пулей обратно.

Двери захлопнулись, автобус тронулся, Верникову стало ясно: это Она.

Верников с Дашкой виделись ежедневно, уже не дурачились, а делились самым сокровенным и наболевшим, любовались Владивостоком с видовых площадок.

Через неделю знакомства, Верников признался ей в любви. Заветные слова были произнесены, когда Саша и Даша встречали закат на сопке возле дома Сотниковой, откуда открывался вид на море. Радостно-нежным шёпотом девушка ответила: «Я тебя тоже» и… остолбенела, вникнув в смысл Сашиного признания. Она начала что-то объяснять, запинаясь, вымучивая из себя по слову, словно каждое щетинилось, как дикобраз, и иглы мешали им выскакивать из горла. Суть её стыдливого оправдания перекрыла Верникову кислород. Нет. Нет… НЕТ!!!

Он не помнил, как добрался до квартиры. Утром пришла Дашка, отпаивала его чаем, успокаивала, на самом деле пытаясь внушить себе, что трагедия Верникова, черневшая и над ней, безболезненно рассосётся. Как бы то ни было, к началу учебного года Саша смирился со своей участью, Дашка — со своей. Группа терялась в догадках: в каких отношениях состоят Верников и Сотникова: брат и сестра или парочка?

Нелепый и гадкий случай произошёл на гулянке по поводу дня рождения Алины Волковой. Развлекались всю ночь, Алинины родители благоразумно решили временно предоставить доченьке апартаменты в личное пользование и дематериализоваться к знакомым. После энного количества бокалов, фужеров, стопок и рюмок за именинницу Сашина страсть к Сотниковой, с таким трудом забитая до коматозного состояния, вновь разгорелась. Дашка в спальне прихорашивалась перед зеркалом, Верников проскользнул к ней. Девушка, увидев его отражение, обернулась. Саша провёл ладонью по её щеке.

— Я люблю тебя.

Она отвела от своего лица Сашину руку, пристально посмотрела на Верникова. Он был готов принять за знак взаимности любую Дашкину реакцию, исключающую решительный отказ. Такового не было.

Саша наклонился к девушке, поцеловал. Предпочёл не заметить, что она не отвечала на поцелуй; не отрывался от её губ, сильнее прижимая Дашку к себе. Контроль целиком утерян, свободной рукой Саша настойчиво гладил её по бедру. Дашка сдалась, запустила пальцы в его волосы, сплелась с ним в одно целое. Они переместились на кровать, не прекращая поцелуя, в процессе кое-как разделись… Верников стал у Дашки первым мужчиной.

После всего, когда через порыв первобытной страсти начал пробиваться голос разума, над Сашей постепенно сгущались тучи подозрений. Чего-то тут недоставало, но чего именно? Вроде всё превосходно было, он и не ожидал, что Дашка отдастся ему с таким безрассудством, можно подумать, она этого так же долго хотела. Природная скромность ей раньше мешала? Вряд ли, судя по тому, как требовательно Дашка впивалась ногтями в его спину и плечи. Принципы, по которым секс с любимым человеком возможен только по истечении определённого срока? Но она признала Верникова своим парнем два часа назад. Стремительно падающий с души камень безответного чувства застыл в воздухе. Что с Дашкой? Парень только сообразил: она, перейдя под его власть, ни разу не посмотрела ему в глаза, как будто боялась.

В дверь деликатно постучали: народ угомонился и желал немного поспать, извиняющимся голосом Алина из коридора проинформировала, что в спальне, занятой Сашей и Дашкой, кроме кровати, есть софа, на которой будет ночевать один из гостей.

Верников с сожалением нащупал на полу одежду, облачился. Носки, разумеется, валялись в противоположном углу комнаты, у окна, где Дашка, полностью собравшаяся, читала журнал на подоконнике. Предмет Сашиных поисков она заметила одновременно с Верниковым, отложила чтиво, захотела отдать носки парню, сползла на пол; вместе с ней за ними нагнулся Саша.

Лбами столкнулись здорово, но на звон в ушах и раскалывающуюся голову ему было наплевать: Дашкин взгляд, грустный, виноватый и обречённый упал на Верникова ножом гильотины.

— Да ну тебя. Хмурый, аж на фото в паспорте похож, — Дашка отстала от Саши, игривость её поблекла.

Верников прислонился к берёзе, остыл. Самообладание крепчало, гормоны утихали. На этот раз повезло.

— Ах, да, я ведь тебя разбудила. Прости, не буду обижаться. Идём к нашим?

Рассудок достаточно реабилитировался, чтобы парень смог восстановить события прошлых и нынешних суток. Содержимое отреставрированной памяти ему не понравилось. Полоумный водитель — личность, доверия не внушающая. Тем более ночью. На безлюдной дороге. Особенно, если рядом лес, где группу 1613-А будут очень долго искать.

— Дашка… Та машина… За рулём может быть… Маньяк.

Сотникова прыснула:

— Ага, он испугался твоей злобной мины и не захотел рисковать!

— Вероятно, он сбежал откуда-то. Или везёт украденное или труп. Неважно что, но очевидцы ему не нужны. Возиться с устранением нас преступнику некогда или лень, он предпочёл избежать контакта и пустился в объезд. И пока он колесит где-то ТАМ, туда соваться нельзя. Мало ли, ещё раз на нашу группу напорется, при дневном свете, когда его можно будет разглядеть достаточно хорошо, чтобы запомнить, тогда ему придётся нас устранить. Физически.

У Дашки отвисла челюсть:

— Мама…

Из ступора Сотникова вышла не полностью: ноги шагали к почивавшим на обочине студентам, верхняя часть туловища оставалась неподвижной, даже выражение лица застыло.

После того, как одногруппница была доставлена в коллектив, Верников приступил к оповещению всех его членов о потенциальном преступнике. Первым введённым в курс дела предполагался староста, но от фразы, сказанной под ухо Фёдорову: «Уходим быстрее, тут, кажется, маньяк бродит» всполошилась Дина Радецкая, мерно посапывающая у старосты под боком:

— Что?!? Маньяк… Спасите!!!

За криком Радецкой последовали: истошные вопли девчонок и оглушительная брань парней, попытка Андрея Колесникова вспомнить приёмы, которым он обучался в секции айкидо, членовредительство в результате его попытки (ссадина на локте старосты), чуть не поимевшая место потасовка между старостой и Колесниковым, увещевания Алины Волковой и массовая девчачья истерика.

— Тихо! — взвыл Верников. — Преступник удирал в том же направлении, что и мы. Надо менять курс на противоположный.

— К Хабаровску, что ли? А как тогда во Владивосток попадём?

— В обход!

— Мы и по прямой заблудились!

Саша разозлился:

— А ты что предлагаешь?!

— Ну… Лесом.

На него напала Волкова:

— Андрей, я бы на месте маньяка тоже скрывалась в лесу. Что? Если б я была зверствующей в лесах маньячкой, то ты ради такой перспективы сделался бы лесничим? — её голос перекрывал все остальные. Андрей, не смешно! Отстань. И пробирайся через лес, если так охота, я не откажусь от возможности не лицезреть тебя лишний раз. А? — девушка уловила, что к ней обращаются сразу несколько человек, призывая к порядку. — Дима, Саша, уже замолчала, всё. Андрей!!! Что это за «Да-да, молчи, женщина»? Дима, Саша, между прочим, замахнулась я на него, храня безмолвие. А без рукоприкладства нельзя попросить меня оставить его в покое? Дима, и ты туда же, я замахнулась на Андрея кулаком, а не бросалась на него грудью, целесообразнее хватать меня не за неё, а за руку! Хамы.