Зрелище это казалось нереальным, фантастическим. Мертвая, загаженная земля, покореженные остатки загубленных деревьев и мертвецы, с покрытой нарывами зеленоватой кожей, надвигающиеся на человека, желавшего их спасти. Осознавали они что-то или нет, но состраданиях в их глазах не было. А вот мечи имелись у каждого. А у многих и щиты. Впереди шли легионеры Конкорда, но за ними следовали цардиты. Разум Роберто требовал, чтобы он убегал отсюда, пока еще есть возможность, но иная, более весомая сила не позволяла ему двинуться.

Юлий остановился. Он высоко поднял голову и заговорил, обращаясь непосредственно к мертвым. Он молился за них, произносил имена тех, кого узнавал, призывая остановиться и прозреть. Но никто не замедлил шаг. Мертвец взмахнул клинком. Юлий отпрянул, лезвие прошло в волосе от его живота, но голос Бариаса не дрогнул. Более того, зазвучал сильнее. Однако мертвые ужа начали окружать его дугой. Еще немного, они заключат гласа в кольцо и ему конец.

— Назад, Юлий! Не жертвуй своей жизнью напрасно! — крикнул Роберто и, осознав тщетность призывов, бросился к нему, чтобы схватить и оттащить.

Удары уже сыпались один за другим, и, как глас ни увертывался, один клинок рассек ему рукав, оставив порез на коже, другой просвистел прямо над головой.

Теперь Юлий наконец попятился, но поскользнулся и упал. Роберто, оказавшийся рядом с ним одновременно с мертвецом, рубанул того по ноге и, в то время как бывший легионер завалился на бок, увлекая с собой соседа по строю и на миг внеся сбой в равномерное продвижение, схватил Юлия за здоровую руку и потащил его назад к тропе.

— Юлий, вставай, вставай!

Юлий повернул голову к Роберто. Пелена отрешенности спала с его лица, и теперь он был бледен от страха.

— Я не…

— Живо!

Роберто все еще тащил его по скользкой земле. Мертвые, справившись с замешательством, возобновили размеренное движение, и даже тот, кого он лишил возможности идти, пытался перемещаться дальше, повинуясь своему извращенному чувству долга. Юлий старался встать на ноги, но они подгибались.

— Вставай, глас Бариас. — Роберто обхватил его и помог подняться. — И взбирайся наверх. Не оглядывайся.

Роберто подтащил его к тропе, а сам развернулся навстречу мертвым, нырком подрубил ноги ближайшему, продолжив движение, толкнул плечом и вывел из равновесия шедшую за ним женщину и, метнувшись направо, увернулся от меча, вонзившегося в землю там, где только что была его левая нога. Роберто перекатился, и, когда увидел, как поворачиваются к нему мертвецы, у него возникла одна идея.

Он поднялся на ноги и попятился, двигаясь вниз по склону к крепости. Медленно, очень медленно.

— Сюда, — позвал Роберто. — Ко мне. В эту сторону. Ну, всего несколько шагов.

Юлий наблюдал за ним уже с тропы. Роберто увидел, что не все мертвые клюнули на его уловку. Если это действительно проявление независимой мысли, Конкорду грозила даже большая беда, чем он опасался.

— Взбирайся, Юлий.

Роберто не мог позволить себе попытку увести мертвых далеко. Ниже по склону их собрались сотни, а на дороге еще больше. В основном цардиты. Живые или мертвые, отсюда не разглядеть, но то, что с их стороны не доносилось криков, песен, боевых кличей или приказов, практически не оставляло сомнений. Он покачал головой, не в состоянии полностью представить себе масштаб преступления Гориана.

Теперь Дел Аглиос начал обратное движение в обход мертвых к тропе, от которой удалился на десять ярдов. Но когда он бросил на нее взгляд, оказалось, что Юлий, вместо того чтобы начать подъем, отступал к шевелящимся могилам.

— Нет! Идиот! Наверх, это твой единственный шанс!

Роберто перешел на бег. Мертвые начали разворачиваться, чтобы последовать за ним в обратном направлении, но некоторые из задних рядов отделились от остальных, похоже, с намерением перекрыть ему путь к тропе. Юлий остановился снова и замер, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону.

— Наверх! Лезь по этой несчастной тропе! Боже Всеобъемлющий, да лезь же!

Но было уже слишком поздно. Первый из мертвых добрался до тропы. Остальные присоединялись к нему. Те, кого он отвлек, возвращались, еще большее число поворачивало с дороги. Сердце Роберто упало — мертвецы начали подъем! Он засунул меч в ножны.

— Поздравляю, Юлий. Сдается мне, ты прикончил нас обоих.

— Они не хотели слушать, — бормотал глас. — Они не слышали меня!

Роберто схватил его за плечи.

— Они мертвые. А ты живой. Я обращался к тебе, убеждал, кричал — а ты не слушал. — Он потряс его, добиваясь хоть какой-то реакции. — Давай! Теперь у нас одна надежда.

Дел Аглиос развернул Юлия и, подталкивая его, поспешил вниз, к реке, хотя плохо представлял, что они будут делать, добравшись туда. Сзади неслись крики Дахнишева и его людей, оказавшихся в ловушке. Им не было пути ни вниз, ни наверх. Роберто остановился и повернулся.

— Ты в том же положении, что и я, Дахнишев! Придется тебе подождать, пока они не уберутся. Молись, старина, чтобы нам довелось свидеться снова.

Роберто толкнул Юлия в спину, заставляя его двигаться дальше.

— И надо же было мне связаться именно с тобой, — проворчал он. — Имей в виду, будешь мешать — я тебя брошу.

— А куда мы направляемся? — спросил Юлий, тяжело дыша на бегу.

— Обратно в Эсторр. Что еще остается? И не сокрушайся о своей потерянной пастве. Ручаюсь, что ты снова увидишь их всех у ворот Холма. А сейчас бежим. Ты умеешь плавать?

— Я… да, умею.

— Хорошо, потому что я сомневаюсь, что кто-нибудь оставил у берега пришвартованную лодку, а стучаться в ворота крепости и просить ее там мне как-то не хочется.

Стараясь не слишком забивать голову мыслями о безвыходности своего положения, Роберто побежал быстрее. Спасаясь от мертвых. От недавних товарищей. Спасая свою жизнь.

859-й Божественный цикл, 36-й день от рождения генастро

Гориан откинулся на подушку и снял руку с плеча Кессиана. Гор-каркулас расслабились.

— Держи тропу закрытой для них. И дорогу тоже. Они не должны уйти слишком далеко.

— Я думаю, мы их потеряли, — сказал Кессиан.

— Зато мы многое узнали, — отозвался Гориан. — Ты только посмотри, что мы можем заставить сделать наших людей.

— Но разделение их на мелкие группы требует уйму дополнительной энергии.

— Верно. Однако бывают случаи, когда это может быть необходимо.

— И те, кого мы отделяем, неизбежно становятся слабее.

— Но мы можем вернуть их к общей массе и восстановить силу. — Гориан потер лицо, сел на кровати и, внимательно посмотрев на Кессиана, спросил: — Ты ведь и сам это почувствовал?

Кессиан кивнул.

— Молодец, быстро все усваиваешь. — Гориан снова улегся в постель. — Я совершенно обессилел, а мне еще нужно связаться с Атреской и Гестерном. Кессиан, отправляйся к каркулас и предводителям Тидиолу и Руноку. Нам нужно преследовать врага.

— А как насчет человека, который тебе нужен?

— Мы заманили его в ловушку. Теперь иди. Нашим людям нужны вожаки. Я присоединюсь к тебе попозже. Не уходи далеко. Вряд ли наш попавшийся в сети враг намерен бежать. Думаю, он собирается понаблюдать за нами, надеясь, что сам останется незамеченным.

Когда шаги мальчика смолкли, тишина стала полной. Гориан чувствовал, что может проспать целых три дня, но его дело еще не было завершено. Он пребывал в радостном волнении от самого факта пробуждения шести тысяч мертвых и осознания той силы, которую обретают все его люди, находясь среди множества себе подобных. Вдобавок выяснилось, что их можно, пусть на короткое время, отделять от общей массы для выполнения особых заданий. А сколько удовольствия доставило ему недолгое преследование Дел Аглиоса, за которым Гориан наблюдал глазами одного из только что восставших легионеров!

— Я доберусь до тебя, Дел Аглиос.

Все бы прекрасно, но Гориану пришлось признать, что чувствует он себя не просто вымотанным, а больным. Это все из-за тех темных энергий, которые он посылал вверх по склону. Еще один замечательный результат, еще один успешный опыт, позволивший заполучить большое количество неповрежденных мертвых. Другое дело, что от этого остается неприятный осадок, с которым приходится бороться. Восходящий улыбнулся про себя, подумав, что хотел бы на несколько минут стать Оссакером, тот мигом устранил бы все нежелательные последствия. Но ничего, он работает над этой проблемой и рано или поздно решит ее, как все прочие. Но потом. Сейчас на очереди другие неотложные дела.