Ильев со своей группой побежал направо, через внутренний дворцовый двор и вверх по лестнице, к служебным помещениям Адмиралтейства. Людей, ни живых, ни мертвых, ни ходячих, ни лежачих, навстречу не попадалось. Картины взирали вниз на пустые пролеты, ковры приглушали шаги, холод мрамора успокаивал нервы.

Жестом направив морских пехотинцев к закрытым дверям Адмиралтейства, Ильев обвел взглядом площадку над фонтаном и внутренним двором. Туда выходили ряды закрытых дверей. Ничто не двигалось. Ниоткуда не исходило ни звука. Потом одни двери беззвучно распахнулись, и там, между столов с документами, моделей кораблей и гобеленов с изображением Окетара, он увидел тела. Тела мужчин и женщин, которых он знал. Ковры пропитались их кровью. В помещении стоял трупный запах, над убитыми уже вились мухи.

Окении вбежали внутрь. Двери приемной стояли распахнутыми. Его собственный кабинет был пуст, не тронут ни живыми, ни мертвыми. На столе оставались разложенные документы — Ильев подошел и скользнул по ним взглядом. Графики патрулирования. Места расположения кораблей. Пункты назначения для передислокации. Списки личного состава. Описи вооружения и снаряжения.

— Я не оставлял это в таком виде, — пробормотал Ильев себе под нос.

— Капитан, в Адмиралтействе все чисто.

Ильев кивнул.

— Бери людей и дуй во дворец. К башням. Подними флаги, ты знаешь, где они хранятся. Постарайся поднять над каждой башней. И будь начеку.

— А ты, капитан?

— Я тоже поднимусь, чуть попозже. Не думаю, чтобы здесь кто-нибудь был.

Боец кивнул, но с сомнением.

— Я бы здесь задерживаться не стал.

— И я не буду. Соберу все это, уложу и уйду.

— Есть, кэп.

Отряд снова выбежал на площадку, выход на лестницу, что вела наверх, на крышу и к башням, находился рядом с дверями Адмиралтейства. Очень скоро Ильев услышал топот ног у себя над головой: окении исполняли приказ. Но его мысли сейчас занимало другое. Кто-то побывал здесь и рылся в его бумагах. Намеренно. Это было не просто нападение мертвых, имеющее целью собрать урожай тел.

Однако полной ясности в происходящее это не вносило. Здесь никого нет. Но если враги явились за информацией, почему не забрали документы с собой? Эти пергаменты содержат сведения, неоценимые для любого, кто хочет избежать встречи с флотом. Или, наоборот, нанести по нему удар. И уж если кто-то проделал дальний путь ради того, чтобы добраться до этих записей, не бросит же он то, за чем и явился. Ильев поежился. Он допустил ошибку. Они еще здесь. Где-то здесь.

Выпрямившись, адмирал извлек клинки. Сверху донеслись возгласы, потом одинокий вопль.

И тут дверь в его кабинет распахнулась.

859-й Божественный цикл, 53-й день от рождения генастро

Этот человек никак не ожидал увидеть его здесь и повел себя весьма комично. Войдя в помещение, он прошел вперед шагов пять, после чего резко остановился и начал пятиться назад. Остальные оставались у дверей. Этот первый человек был жив. Те, другие, — нет.

— Что-то ищешь? — осведомился Ильев.

Незнакомец выругался. Цардит! Его бритую голову покрывали замысловатые татуировки, передние зубы были заточены как клыки зверя. Поверх темных кожаных доспехов он, словно в студеный дус, носил тяжелые меха. Цардит выхватил из-за пояса булаву, однако вид имел растерянный — его явно смущали звуки, доносившиеся сверху.

— Совершенно верно, я не один.

Ильев вышел из-за стола, и бритоголовый попятился еще на шаг, ближе к стоявшим позади него мертвецам. Шестерым мертвецам. Ильев шел вперед.

— Кто ты?..

— Это мой кабинет, — заявил адмирал.

— Слишком поздно, — произнес цардит с резким акцентом. — Мы уже заняли море. Для тебя все кончено.

— Ну, не в такой степени, как для тебя, — отозвался Ильев и бросился на цардита.

Тот замахнулся булавой, но он явно не был солдатом. Ильев поднырнул под его руку и, выпрямляясь, рубанул одним клинком по бедрам, а другим — по лицу врага, вложив в силу ударов всю сдерживаемую до сего мгновения ярость и проревев имя Бога. Цардит тоже взревел, правда нечленораздельно, и повалился навзничь.

Мертвецы содрогнулись, однако продолжали двигаться вперед, огибая цардита, который дергался на полу, вопя от боли и выкрикивая что-то на своем языке.

— Идите сюда, — поманил их Ильев. — Ну-ка, напугайте меня.

Мертвецы наступали. Легионеры. Во всяком случае, были ими. Из Гестерна. Мечники. Четверо сохранили щиты. Все покрыты ранами и порезами. Безжизненная, обесцвеченная кожа, доспехи с выбоинами и вмятинами, рваная одежда. Один сильно хромал, волоча за собой левую ногу. Все взоры мертвецов обратились к нему — глаза пустые, но Ильев мог поклясться, что где-то глубоко внутри есть какие-то проблески сознания. Впрочем, сейчас не до тонкостей. Судя по звукам, доносившимся сверху, там разворачивалась яростная схватка, и ему нужно было пробиваться к своим.

Адмирал рванулся вперед. Он не ожидал, что они дрогнут, но рассчитывал на скорость, которая даст ему дополнительное преимущество. Еще одно его преимущество состояло в том, что он их не боялся. Мертвецы сомкнули перед ним щиты и выставили мечи. Ильев стремительно сместился влево и резко подсек крайнего справа противника. Баланс у них оказался никудышный. Потеряв равновесие, мертвец повалился, оттолкнув в сторону соседа слева и упав под ноги двоим другим.

Старясь бить как можно сильнее, Ильев клинком полоснул упавшего по подколенным сухожилиям и отскочил, чтобы встретить остальных, которые разворачивались, окружая его. Затем, вложив в выпад весь свой вес, адмирал по рукоять вонзил один клинок в бедро мертвеца и, вырывая его, одновременно полоснул другим тесаком по запястью руки, сжимавшей меч. Почти отсеченная кисть разжалась, гладиус упал на пол. Ильев двинул мертвецу кулаком в лоб, а когда тот откачнулся, добавил к его инерции сильный толчок в грудь, и он, увлекая за собой еще двоих, вывалился в дверной проем.

Но и самому Ильеву пришлось стремительно присесть, чтобы уйти от удара. Клинок прошел у него над головой, и он мгновенной подножкой сбил атаковавшего его мертвеца наземь. Тот упал ничком, а Ильев, подпрыгнув, рухнул коленями ему на спину, почувствовал, как треснул сломанный хребет, откатился в сторону и снова вскочил на ноги. Двое мертвецов лишились способности двигаться, один остался без оружия, но продолжал наступать. И цардит, хотя кровь из ран заливала ему лицо и тело, упорно порывался подняться.

Подпустив еще одного мертвеца поближе, Ильев снова резко присел, заведя оба клинка за колени врага, одновременным движением подрезал ему оба сухожилия и вскочил на ноги одновременно с его падением. Теперь ходячих осталось трое. Еще трое валялись на полу, хотя и пытались дотянуться до него, движимые силой, которую он просто не мог себе вообразить.

Однако при всем своем невообразимом упорстве мертвецы были медлительны. Слишком медлительны для окениев. Увидев, что позади троих наступавших образовалось свободное пространство, Ильев бросился им под ноги, сбил в сторону одного, перекатился и, оказавшись сзади, нанес несколько рубящих ударов по ногам, целя по сухожилиям и по лодыжкам. Мертвецы, пройдя по инерции шаг вперед, зашатались при попытке развернуться, в то время как адмирал схватил за запястье раненого цардита, выволок его из комнаты, захлопнул за собой дверь и запер ее.

— Ну вот, у нас есть время поговорить! Сейчас ты расскажешь мне все, что я хочу узнать.

— Ты знаешь достаточно. С вами покончено.

— Неужели тебе кажется, что со мной покончено? — Ильев опустился на колени и сгреб цардита за вонючий меховой воротник. Глаза у того стали закатываться на лоб. — Я знаю, он говорит через тебя. Ты слышишь меня, ублюдок? Остров снова в моих руках. И я приду за тобой и сожгу или отправлю на дно каждый твой корабль, который встанет на моем пути. Бойся меня, мерзавец. Бойся окениев!

Ильев отпустил воротник, и цардит снова упал наземь. Он еще дышал, но прерывисто, поскольку истекал кровью и находился на пороге смерти. Поднявшись, Ильев отпер дверь и пинком распахнул ее, оказавшись лицом к лицу с мертвецами.