Орландо продолжил путь. Каково же было его удивление, когда ноги вдруг нащупали привычную, не залитую водой, а просто влажную шершавую ступеньку. Шаг, ещё, и ещё один… Его тело вышло из плотной вязкой водянистой жижи. Она осталась наверху! А здесь — внизу такие же серые шершавые стены, пол, ступени… Над головой едва заметно колышется чёрная вода, которая каким-то чудом не обрушивается на голову и не заливает подводные коридоры Серого города. Очень холодно…

Мгновение подивившись увиденному, Орландо продолжил свой путь. Всё так же крадучись, прислушиваясь и оглядываясь по сторонам, он спускался с этажа на этаж, обследуя закоулки бесконечных лабиринтов. Все коридоры похожи один на другой, и в любом месте могли прятать водяные свою пленницу. Самих водяных не было нигде. Он знал, как звучит толпа этих тварей: ещё в детстве слышал, как они шепчутся и шлёпают по мокрому полу безобразными лапами. Порой он натыкался на узкие щели в стенах. И если над водой в них можно было видеть берег и безжизненную гладь озера, то здесь за ними — бесконечное серое пространство: толи улицы Подземного мира, толи просто пустота.

Спустя час Орландо поймал себя на том, что кружит по этажу, натыкаясь лишь на тупики. Проходя сквозь шершавые стены, снова кружит и не находит лестницы вниз. Так продолжалось долго, очень долго… Орландо потерял счёт времени и устал, присев на пол в одной из каменных закрытых коробок, чтобы отдохнуть, забылся…

…Эдуард каждые полчаса выходил на связь с Орландо, и люди на берегу знали обо всём, что происходило в озере. Орландо вот уже двое суток блуждал по замкнутому пространству одного из этажей, не находя лестницы вниз. Оставалось только шагнуть в пустоту сквозь щель в стене… Элизабет молилась, чтобы он не сделал этого, чтобы просто вернулся обратно…

Очнувшись от чуткого сна, Орландо твёрдо знал, что сделает в следующее мгновение. Встав на ноги, он покинул каменный склеп, будто стены его были обычными голограммами, и пошёл, не разбирая пути, сквозь каменные неощутимые преграды. Он шёл так несколько минут, пока не перестал видеть всюду влажные стены и потолки. Теперь перед ним была пустота, а сзади — огромные, похожие на гигантские коробки, башни, уходящие в никуда с узкими прорезями в стенах, которые напоминали пустые глазницы прямоугольной формы.

Почти одновременно с этим Орландо услышал шёпот, шлепки, чавканье и бульканье… Очень далеко, но мощно шумела по всему видать несметная толпа водяных. Приготовив лук и стрелы, теперь их можно было вынуть из непромокаемой ткани, Орландо направился в сторону, откуда доносился мерзкий и пугающий звук.

Он шёл довольно долго. Шум усиливался, звучал беспорядочными волнами: то нарастал, то вдруг утихал, то почти замолкал, то взрывался отвратительным клокочущим порывом, вызывая внутри человека тошноту и позывы к рвоте. Воздух был настолько влажным и холодным, что Орландо засомневался, сможет ли его здоровое тело перенести это, надолго ли внутри хватит тепла, чтобы двигаться, чтобы не забыться предсмертным сном, который приходит к умирающему от холода. Орландо прибавил шаг и побежал. Бежал быстро, и в одну минуту шёпот и бульканье послышались так близко, что пришлось остановиться.

Орландо всмотрелся в слабо светящуюся мглу вокруг. Впереди словно гигантский муравейник кишела бесформенная, похожая на кисель масса полупрозрачных долговязых существ. Что-то было внутри этого «муравейника». Что-то, что вызывало небывалый восторг и доставляло наслаждение.

Водяные, прижимаясь друг к другу, устремились к центру «муравейника», при этом, старались вытеснить рядом идущих тварей, замерли и умолкли на мгновенье, потом вдруг рассыпались в стороны, напоминая копошащуюся кучу прозрачных червей. Толпа удовлетворённо хлюпала, чавкала и клокотала. Потом водяные остолбенели и довольно долго стояли как шахматные фигуры, готовые снова начать партию: безмолвные, безликие, абсолютно одинаковые долговязые фигуры.

В этот момент до чуткого слуха молодого чародея донёсся, похожий на звук от падающего сухого листа в осеннем лесу, вздох. Сердце ёкнуло и оборвалось. Потребовались секунда, две, три…чтобы прийти в себя, а затем превратиться в невидимую тишину. Он взял поудобнее лук и вынул одну из стрел: сгрёб все перья в кулак.

Медленно и бесшумно ступая, Орландо стал обходить вокруг чудовищ, впавших в транс, но их было так много, и стояли они так плотно, что рассмотреть, что внутри, он не мог. Придётся довериться сердцу. А оно то просит, то требует, то приказывает и не умолкает ни на минуту: «Быстрее, быстрее, смелей… Не думай, не жди, проклятый холодный рассудок. Какие ещё нужны тебе доказательства»?

Толпа зашевелилась. Шёпот и шлёпанье переминающихся лап начали нарастать. Вдруг — стон: человеческий, знакомый, на выдохе!

― Стойте!!!

По толпе прокатился шорох и «шлёп-шлёп-шлёп»… — тысячи уродцев, как оловянные солдатики стали крутиться на месте в поисках источника звука. Орландо не стал ждать: вскинул лук и выпустил из ладони перья феникса. Всё озарилось золотым светом, а вслед за этим наполнилось шёпотом, переходящим в шипение и звуком, напоминающим шум тропического ливня. Орландо осмотрелся по сторонам: только сияние и пустота. Он выпустил стрелу вверх, и зазвенела тетива. Сейчас разорвётся череп, и комар, что влетел в ухо и пищит в нём до одури и хрипоты, напьётся горячей молодой крови. Вдруг всё стихло. Первозданная тишина…

«Где она? Почему молчит»? Когда ослепляющий свет стрелы, увязшей в толще озёрной воды, стал угасать, Орландо разглядел далеко впереди себя нечто, похожее на огромную паутину. Он понял, что лишился слуха, и теперь надо смотреть, смотреть во все глаза, теперь он более уязвим.

В одно мгновение Орландо очутился у паутины.

…Тело Марии висело высоко над головой. То, что не прикрывала одежда, было прозрачным и едва сохраняло форму. К каждому пальчику её рук и ног, к волосам, груди, ко всему, что ещё недавно было человеческой плотью, тянулись бесчисленные прозрачные канаты. Они вросли в её тело и распяли его. По ним из Марии уходила жизнь, растворяясь в липком содержимом канатов, которые переплетаясь убегали куда-то в пустоту: вверх, вниз и в стороны…

Едва не потеряв рассудок от увиденного, Орландо как-то обмяк и осел. Тело больше не желало слушаться его. Упав навзничь, ловя сквозь обморочную пелену размытые очертания любимой, он вдруг явственно увидел её огромные чёрные глаза. Кажется, так близко! Они не были прозрачны и размыты. Ещё секунду назад она не смотрела, а теперь смотрит… и видит его!

Собрав последние силы, Орландо выхватил хлыст, рассёк плетью смертоносные путы и притянул тело Марии, вернее то, что осталось от него, к себе. Она упала на него, накрыв прохладной, пахнущей степным маком, свежестью. Глаза по-прежнему смотрели. Мария, казалось, плакала. По лицу текли слёзы. Веки дрогнули и опустились.

Орландо вскочил на ноги и растерялся. Он боялся взять прозрачное, живое или мёртвое тело… Вдруг оно растает в руках или просто вытечет из них? Медленно приклонив колено, Орландо попытался поднять Марию. Она была лёгкой и холодной, похожей на большую рыбу, недавно пойманную. Она так же как рыба иногда билась в конвульсиях, хватала воздух ртом и так же как с рыбы, с неё стекала вода, оставляя влажный след на песчаном дне озера.

Орландо решил не возвращаться в город над озером, а идти прямо к берегу. Он смотрел во все глаза по сторонам и ничего не слышал. Нести Мэри было не тяжело, кроме того силы прибавились, когда путь лёг обратно — к друзьям. Но спустя некоторое время он ощутил неприятную сырость… Нет — не вокруг, а где-то внутри себя. И Мэри уже давно беспомощно трепыхалась в его руках, закатывала глаза, запрокидывала голову. Наверное, что-то говорила… Он опустил её на дно, убрал волосы с лица, погладил по мокрой, прозрачной щеке. Потом ощутил, как через пальцы рук и ног, через живот, грудь, уши, глаза, через рот в его тело стала проникать мокрая мерзкая прохлада. Она обволакивала, растворяла в себе. Водяные! Они тянут к нему свои щупальца на расстоянии. Их не видать, но водяные путы уже прорастают в нём.