― Оставь нас, Орландо.

Он нехотя встал и, внимательно взглянув на Кочевницу, вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

― Ты не должна сердиться на нас, Мэри.

― Я не сержусь. Это что-то вроде признания своей беспомощности. Как-то неловко взрослой образованной женщине просто так есть свой хлеб, да ещё и подвергать всех окружающих опасности. — Мария ослабев, опустила руки и присела на край кровати.

― Состояние опасности — это стиль нашей жизни. Мы давно выбрали этот путь. И ты здесь ни при чём. Просто ты ещё не привыкла. Ты нужна нам. Очень нужна. Ты же Кочевница — наше главное и секретное оружие.

― Секретное?

― Чем меньше людей знают о твоём существовании, тем больше выгоды мы сможем извлечь. Тебя обижает такое потребительское отношение к тебе?

― Нет. Не знаю. Я ещё не очень понимаю.

― Я объясню. Спрашивай.

Мария подошла к окну. Дождь лил как из ведра, где-то далеко сверкали молнии. Не позавидуешь тем, кого застало ненастье в открытом море. И тем, кто ждёт их, глядя вот так же в плачущее окно. Какая-то отвратительная сентиментальность: комок в горле… Она ненавидела эту сентиментальность, что могла заставить плакать от вида беспомощного старика или от доброго слова, сказанного нечаянно.

― Я не знаю, о чём спросить. Всё слишком запутанно. Не знаю, кому могу доверять полностью. Тебе?

― Попробуй.

― Что я могу сделать для вас?

― Пока этого никто не знает.

― А когда и кто сможет узнать?

― В прошлую смуту здесь был великий Кочевник. Он спас наш мир от полного порабощения Берингрифом. Он умел творить чудеса, какие и не снились никому из нас. Он один вступил в единоборство с Тёмным Лордом и сумел бы уничтожить его, если бы не хитрость Берингрифа. Кочевник любил одну ведьму. Она собиралась стать матерью. Слуги Берингрифа выкрали её и заставили Кочевника отступить… Потом Берингриф позволил всадникам надругаться над возлюбленной Кочевника. Она потеряла ребёнка и умерла от горя. Волшебники долго живут, но, потеряв смысл жизни, просто уходят…

По щекам Марии текли слёзы, и унять их не было никакой возможности. Это могла быть её бабушка, а её неродившийся ребёнок — её мать…

― А Кочевник? Это он запечатал Огненные Врата?

― Да. Это единственное, что смог сделать тогда Кочевник. Но этого хватило на несколько столетий.

― Но что смогу сделать я? Я успела выучить только десяток простейший заклинаний. Я ничего не умею! — слёзы безудержным потоком лились из её глаз, голос срывался на рыдание.

― Кочевники многое делают по наитию. Их чаще всего никто не учит. Ты уверена, что никто в твоём роду не обладал магическими силами?

― Ты по-прежнему мне не веришь. Нет, не уверена, но меня никто не учил. И это правда, веришь ты или нет…

― Ты быстро познаёшь магию. Просто нереально быстро. Скоро Элизабет научит тебя управляться с оружием. Она сильная воительница. А потом — видно будет… Хорошо бы прочесть твою метку.

― Прочесть? — слёзы Марии сразу стали высыхать. «Что за чтение? Как её можно прочесть? Мария, вытирая глаза, стала рассматривать рыбину на своём предплечье, пытаясь усмотреть в линиях, точечках и пятнышках буквы и прочие знаки. Но ничего не видела. Елена тоже наклонилась над меткой:

― Нет, тут ничего не написано. Просто каждая метка что-то означает. У Кочевника была голова лошади, открывшая рот, и с развивающейся гривой. Это означает — «воинственный Кочевник». А лосось? Не знаю. Никто не знает… Даже сэр Мэтью.

― Вы рассказали сэру Мэтью обо мне?

― Да.

― А ещё кому?

― Пока никому. Но мы с Орландо пришли, чтобы сказать: скоро будет собран магический совет специально для того, чтобы представить тебя. Сэр Мэтью отведёт тебя в правительственный дом. В совете семь человек. Никто, кроме членов совета и нас не должен знать о тебе, пока что-нибудь не прояснится.

― А эти люди в совете? Им можно доверять?

― Мэри, кому же тогда доверять, если не им? Это лучшие из нас.

― А тот влиятельный господин, что торгует чудесной водичкой в Оттеле и повсюду. Он не может быть членом совета?

Елена опешила. Такая страшная мысль сидела где-то в глубине сознания, но поверить в это — значит видеть предателя в Эдуарде, в Элизабет или даже в Орландо. Елена не позволяла себе сомневаться в членах совета…Но как много поставлено на карту! Если в совете или в правительстве нечестные люди или тёмные маги… Можно ли одержать победу в предстоящей битве при таком раскладе сил?

Орландо стал избегать Марию. Она тоже чувствовала себя неловко: слишком обнажила свои чувства — гнев и обиду перед этим человеком, мнение которого о ней было, пожалуй, самым важным. Но опыт подсказывал, что со временем всё забудется, перестанет иметь значение. А пока лучше просто не встречаться. Это правильное решение.

Мария стала много общаться с Еленой и Эдуардом. Они учили Марию — учили всему, что умели сами. А Мария впитывала как губка, удивляясь обострившейся памяти и прозорливости ума. Глупой и трудно обучаемой она никогда не была, но теперь проявляла чудеса: запоминала заклинания из сотен слов, сложнейшие рецепты зелий, осваивала магические действия и древние обряды. Теперь ей ничего не стоило поймать рыбу далеко в море, сидя на песчаном берегу и только мысленно перенося своё тело в морские глубины на десятки километров. Комната Марии была сплошь завалена древними магическими книгами, свитками и дощечками с письменами, а Эдуард всё приносил и приносил новые источники информации.

Однажды утром Орландо не стал уходить из-за стола, когда Мария присела позавтракать, а, как раньше, пронзительно посмотрел на неё и сказал:

― Завтра заседание магического совета. Сэр Мэтью сегодня придёт к нам, чтобы обговорить с тобой, как ты должна себя вести перед его членами.

Сердце заколотилось и упало. Так неожиданно. Хотя, что тут неожиданного? Она знала об этом заседании уже неделю назад. Всё равно страшно. Если бы можно было не ходить туда. Пусть бы сэр Мэтью сам сообщил совету о ней, а она продолжила учиться: читать, зубрить, тренироваться в магии…

― Хорошо. Спасибо, — зачем-то поблагодарила за известие Мария и встала из-за стола. Она не выходила из своей комнаты до вечера, наложив на неё защитные чары. Никто не мог войти. Вечером Елена постучалась к Кочевнице.

― Что? Пришёл сэр Мэтью?

― Нет. Это я. Открой, поболтаем.

Через полминуты из комнаты послышался голос:

― Заходи.

― Ты рано переживаешь. Сэр Мэтью — это ещё не совет. Кроме того, ты ведь знакома с ним.

― Я понимаю. Интересно, что бы ты делала на моём месте?

― Не знаю. Тебе не позавидуешь… Только сэр Мэтью — он лучший. Мудрый и честный. Знаешь, влиятельный господин, что торгует водой, — точно не он.

Мария теребила старый свиток и не находила слов.

― Он завтра сам поведёт тебя в правительственный дом. Что ты оденешь?

― Не знаю.

― Надо что-то скромное. Не яркое… Но дорогое. И никаких украшений. Можно что-нибудь в волосах… — Елена уже перебирала в шкафу наряды Марии и примеряла их то к себе, то к растерянной фигуре Мэри. В дверях появился Орландо:

― Пришёл сэр Мэтью.

Все стали спускаться вниз.

На лестнице Мария почувствовала, что кто-то взял её за кончики пальцев и потянул к себе, стараясь приостановить. Это был Орландо. Он смотрел ей в душу ясными серыми глазами. Он не искал ошибки в записях её сознания, а просто просматривал написанное. И как в кузнице Берингрифа только его рука связывала её с жизнью, так и теперь, только она пыталась вывести её из состояния страха перед будущим.

Сэр Мэтью — человек почтенного вида, но какого-то неопределённого возраста, маленького роста и слабого телосложения всегда приветливо улыбался и очень напоминал старого взъерошенного воробья. Он встал со стула, когда Мария вошла в гостиную. Вежливо поклонившись Кочевнице, он взял её под локоток и увлёк на веранду.

― Мадам, не уделите ли вы мне немного своего драгоценного времени?

― Конечно, сэр Мэтью. Не стоит церемониться.