Жизнь делала крутой вираж, снова вознося его вверх, теперь уже на самую вершину власти, какой еще не было во всей Вселенной.

— Но теперь она будет, — решительно пообещал он самому себе. — И она будет только моей. Вперед!

Я спал, а ноги мои отрастали во сне, как новый хвост у ящерицы. Сначала это были нежные хрящики, которые росли буквально по часам, — хрящики, обтянутые тонкой кожицей, почти не скрывавшей будущие суставы. Помню, что я если и просыпался, то лишь от голода. Ел невероятно много. Кроме того, Галка или Мрай, — я уже начал их путать, потому что они одевались подчеркнуто одинаково, — распорядилась, чтобы горожане доставляли на Олл-Лимп скорлупу от яиц. Эту скорлупу специальная рабыня промывала, сушила и мелко-мелко толкла, а меня при виде толченой скорлупы прямо трясло от желания ее поскорее съесть.

Какое-то время местные олимпийцы потихоньку, каждый в отдельности, задавали мне вопрос, не ошибся ли я, поменяв местами причину и следствие, и, таким образом, не исчезнут ли они с белого света? На что я обычно отвечал, что сам толком не знаю, что нужны эксперименты, ибо теория без практики мертва, а в данной ситуации практически экспериментировать не на чем, мы с Мишкой взяли с собой всего одну пару электромагнитов для возвращения в свое время, на эксперимент же их требуется в два раза больше.

Лишь через месяц мои ноги отросли до нужной величины, еще месяц хрящи твердели, превращаясь в кости. Мишке было легче, он уже ел панацею, хотя и не в том количестве, которое нужно для бессмертия, но порция, которую он употребил раньше, сделала уже как бы предварительную очистку организма и выполнила лечебную программу, так что действия амброзии Мишка на этот раз почти и не заметил. И кто бы мог подумать, что тот сорняк, вырывать который нас, помню, в школе заставляли всем классом, имеет такую силу! Галка сказала, что все необыкновенные свойства, заложенные в амброзии, растение обратило себе на пользу, приобретя сверхъестественную живучесть и неприхотливость. Нет, это удивительное растение. По возвращении обязательно надо будет им заняться. Брошу все к черту и возобновлю изучение химии! И потом — бессмертие для всех, невзирая ни на что. Как прививки от оспы. Всем стопроцентно. Каждый хочет и имеет право. Это болтуны придумали, что наступит застой, бессмертное человечество зарастет мхом и покроется ряской… Мне кажется, все будет наоборот, ценность жизни подскочит до невероятно высокого порога, убийство будет считаться наиболее страшным преступлением, войны исчезнут вовсе. Да и перенаселением теперь это грозить не будет, потому что с нашим изобретением мы всю Вселенную бросим к ногам человека: ищи не заселенную разумными существами планету и колонизируй себе на здоровье, живи там, добывая пропитание, и размножайся… Но все-таки надо серьезно обдумать все последствия нашего изобретения.

Да-да, именно лежа в постели и дожидаясь, пока ноги мои обретут первозданный вид, я и решил поделиться с человечеством нашими изобретениями. Усовершенствуем «Дэкс», придав ему защиту от дураков и чересчур любопытных, и распространим его повсеместно. Кто же откажется от кормильца и поильца? В принципе можно записать, например, разнообразную еду на металлический диск, а «Дэкс» будет работать как магнитофон, воспроизводя записи. Одно только применение «Дэкса» отправит в небытие товарно-денежные отношения, освободит от ежедневного каторжного труда работников сельского хозяйства, да и пищевой промышленности — тоже. Останутся единицы любителей, и все.

А внедрение сети «Султанов» начисто ликвидирует понятие транспорта вообще. Самолеты, поезда, пароходы… Трубопроводы, особенно нефтепроводы… Боже мой! Что же останется? Образование, искусство и… все? Как-то раньше мне такие мысли в голову не приходили. Главное, самим не лезть и другим не позволять забираться в прошлое. Главное — начисто отрезать, оградить прошлое от вмешательства любопытных. Было — и прошло. И все. И назад чтобы — никто. Даже с самыми благими намерениями. Табу!

От таких возбужденных мыслей я даже забыл, что мои ноги еще только-только отросли, и слез с постели… Ноги не держали, я просто упал. Подоспели рабыни, подхватили, возложили обратно, нежно журя меня на атланском языке, который я не понимал. Ощупали ноги, успокоились. Да-а, мне еще предстоит заново учиться ходить, но во второй раз, я думаю, это будет легче.

Вечером за ужином я поделился своими мыслями по поводу внедрения «Дэкса» и «Султана» со всеми. Мои размышления были встречены с восторгом.

— Ну что же, — резюмировал Арфик. — Я на Олле буду первым, на ком мы проверим справедливость ваших гипотез. Если вдруг ваши предположения окажутся неверными, в чем я лично глубоко сомневаюсь, я все равно исчезну со спокойной совестью: на этих условиях, пожалуй, на Олле можно установить вечный мир, и мои спутники справятся тогда без меня. От имени цивилизации планеты Олл, Юрий Антонович, я приношу вам глубочайшую и искреннюю благодарность. И хотя я, как говорится, не могу посоветоваться с общественностью Олла, кроме присутствующих господ, тем не менее…

Слова Арфика были встречены аплодисментами Галки — она единственная переняла обычаи землян во всей полноте. Остальные ограничились одобрительными возгласами.

— Друзья! — сказал Мишка. — Не забывайте, что на Олле вы будете теперь, так сказать, в двух экземплярах. Вам будет веселее вдвоем. Но… Помните, что остальные ваши товарищи старше вас на четырнадцать тысячелетий, я прошу вас считаться с их мнением и избегать трений… Впрочем, не мне, желторотому юнцу, учить вас. Я хотел от имени человечества выразить вам благодарность за то, что ваше присутствие на нашей планете явилось в конечном счете толчком к развитию цивилизации. Спасибо вам, друзья! И давайте дружить планетами! Примерно через пятнадцать тысяч лет мы с Юрой постараемся навестить вас. Как только уладятся наши неотложные проблемы, мы приедем к вам в гости. Или вы к нам. Вообще, хотелось бы, чтобы встречи олльцев с землянами были мирными, я это к тому, что вы получаете фору. Не колонизируйте поэтому все более или менее подходящие для этого планеты в галактике. Оставьте часть и на нашу долю.

Снова послышались одобрительные возгласы олльцев.

— Хорошо сказал, Миша, — одобрила Галка. — Я, в свою очередь, от имени присутствующих олльцев обещаю, что сделаю все возможное, все от меня зависящее, чтобы в будущем между Оллом и Землей не возникло повода к конфликту. Обещаю.

— Мы тоже обещаем! — загалдели боги. — Мы наизнанку вывернемся, но не допустим глобальных конфликтов. Вы можете нам верить…

— Спасибо, друзья мои, — отвечал я. — Вселенная большая, не нам ее делить, на всех места хватит. Спасибо также вам за мои новые ноги, за новое здоровье. Умом мы с вами, конечно, понимаем, что время нам теперь подвластно. И хотя катастрофа приближается, мы все успеем. Но не будем лукавить, нам всем не терпится вернуться домой. Может быть, стоит уже начать готовиться? Или хотя бы назначить дату отъезда? Я не прав?

— Вы правы, Юрий Антонович, — поддержал меня Арфик Абрагам. — Может быть, богам стоит подумать над эвакуацией населения? Я знаю в горах Кавказа одну незаселенную высокогорную долину, там хватит места всему населению острова…

— О чем речь? — спросил, входя, Атлант, царь Атлантиды. — Приветствую вас, высокочтимые боги, и вас, высокородные земляне. — Нас с Мишкой грозный царь явно причислял к богам, правда, другого класса, и ничто не могло поколебать его убеждений.

Атлант поклонился нам и бесцеремонно уселся рядом со мной. Я невольно отодвинулся. Царь внушал мне уважение, ибо рядом с внешне молодой компанией выглядел умудренным древним воином лет сорока, с могучим телосложением. Атланту наскоро разъяснили обстановку. Он гордо повел могучими плечами и сказал:

— Я согласен. Ради моего народа, если речь идет о жизни или смерти моих подданных, я согласен принять участие в вашем колдовстве. Сегодня же издам указ и разошлю по всему острову глашатаев, чтобы население, оставив все пожитки, собралось в столице.