— Сегодня ночью войдём в Трон-град, — сказал Добромир. — Город совсем близко.
Тефан всё поглядывал по сторонам. Уже несколько дней они продвигались через лес, но дониец не мог привыкнуть к этой местности: в Донии всё больше степные просторы.
— Как же мы скажем твоему отцу, Добромир, что Арины нет?
— Не знаю…
Они долго ехали в молчании, тяжёлые мысли одолевали каждого из них. Луна, прячась за верхушками деревьев, плыла по небу. Лес расступился, и взорам донийцев открылся вид на город. Даже ночью, при свете луны, город поражал своим великолепием.
— Строиться! — приказал Тефан. — Щиты на руку, копья поднять!
Колокольный звон возвестил о прибытии донийской дружины. Воины в белых плащах подходили к распахнутым воротам Трон-града.
— Антрий привёл своё войско, — Добромир указал на повозки, расставленные вдоль городской стены. — Уранийцы пришли.
Длинная колонна ровными рядами продвигалась по широкой улице Трон-града и направлялась к дворцовой площади. Жители города, несмотря на поздний час, выходили из домов и приветствовали воинов Донии. Когда вся дружина вошла в город, тяжёлые ворота натужно закрылись. Чёрные тучи закрыли луну. Подул холодный ветер. Хлынул проливной дождь.
Архегор поднимался по каменным ступеням, ведущим во дворец. Справа и слева от него тяжело шагали Тефан и Добромир.
Стражники у входа заулыбались. Они знали, что Добромир воевал в Донии, и теперь были рады увидеть его в Трон-граде. Гонец прибыл в столицу с добрыми вестями, и все жители знали, что в Кинёве тафгуров разгромили. В городе только и говорили о том, что в Донии забили какое-то невиданных размеров чудовище, и гордились тем, что Добромир принимал в этом участие. Но то, что произошло после победы, никто ещё не слышал.
Добромир, как старого товарища, похлопал стражника по плечу. Воин, посмотрев на него, перестал улыбаться. По суровому лицу и напряжённому взгляду сына царя он понял: произошло что-то непоправимое.
…Алетар в радостном ожидании стоял возле трона. По одну сторону от него находился Лексий, по другую — Антрий и Лира, которая держала в руках огромный букет из белых, синих и красных цветов.
Входная дверь отворилась, в тронный зал вошли Архегор, Добромир и Тефан. Они прошли медленной походкой до середины зала и остановились. Улыбки на лицах встречающих постепенно исчезали. От напряжённого вида прибывших, всех начало охватывать тревожное предчувствие. Алетар медленно пошёл им навстречу, гулкие шаги эхом разносились по залу.
— Что происходит, Архегор? — с волнением спросил царь. — Я не понимаю: где Баяр, где А… рина?
Добромир молча протянул руку. Он держал шлем. Две ленточки — синяя и белая — сверкнули вышитыми на них золотыми лучами, отражаясь от яркого пламени зажжённых в зале свечей.
Лира разжала руки. Цветы, падая и переворачиваясь в воздухе, роняли нежные лепестки и рассыпались по полу…
За окном лил проливной дождь, ветер бил тяжёлыми каплями в стекло. Казалось, что весь зал охватил леденящий душу холод.
— Вот так всё и произошло, — закончил рассказывать Добромир. — Мы ныряли много раз, но всё бесполезно — озеро очень глубокое и до дна его не достать.
Алетар молча смотрел в чёрное окно ночи. Уранийцы слушали с каменными лицами. По щекам Лиры катились слёзы, она даже не пыталась их вытирать. Они капали на её платье и растворялись на вышитых узорах.
— А Баяр, что с ним? — спросил Алетар.
— Он остался в Кинёве, — ответил старец. — Слишком слаб для такого похода. Я приготовил ему и раненым отвары, так что они поправятся, хоть и не скоро.
— Мы потеряли и девочку, и «Аргирвиту». Фагорт со своим войском стоит всего лишь в одном дневном переходе от Трон-града.
— Как! — воскликнул Архегор.
— Да, он рядом. Теперь мне понятно, почему Фагорт так долго стоит на месте: он знает, что «Аргирвита» исчезла, и не спешит, ждёт того момента, когда дружины Тефана и Антрия войдут в город, чтобы разбить всех сразу.
— Как много у него тафгуров? — спросил Архегор.
— Несть числа… — Алетар тяжело вздохнул. — И подходят новые силы.
В это время за дверью послышался голос: «Пустите, впустите меня!»
Дверь в зал распахнулась, вошли двое стражников с недоуме-вающими лицами, и следом — девушка в доспехах.
— Актана? — разом воскликнули Тефан и Добромир.
— Пустите её! — приказал арадиец.
Девушка бросилась к Добромиру и прижалась к нему всем телом.
— Почему ты здесь? — глядя в её глаза, мягко спросил он. — Ведь ты должна оставаться в Кинёве. В Трон-граде сейчас очень опасно, очень!
— Я знаю, знаю. Никто не выживет без «Аргирвиты»… Именно поэтому я в Трон-граде. Если суждено умереть, то хотя бы рядом с любимым человеком. С тобой, Добромир…
— Актана! — прошептал арадиец и крепче прижал её к себе.
Алетар подошёл к влюблённым. Ему оставалось только взглянуть на них, чтобы всё понять.
— Дети мои, — произнёс царь. — Трудное вам выпало время. Нечего мне сказать, будьте счастливы хотя бы этот короткий миг.
Они подошли к дивану и сели рядом с Лирой.
— Друзья мои, — голос Архегора тревожно зазвучал по всему залу. — Что бы ни случилось потом, помните…
Двое стражников на сторожевой башне у городских ворот вглядывались через бойницу в ночную мглу. Впрочем, всё это оказалось бесполезным занятием: дождь лил такой, что не было видно даже того, что происходит у самих ворот, не то, что в округе. Где-то неподалёку раздался звериный вой.
— Обскур, — встревожился воин, что помоложе, и посмотрел на своего товарища.
— Ещё один, — отметил второй стражник.
Теперь уже два звериных голоса выли за стенами.
— Ты слышал? Там у ворот, кажется, кто-то кричал.
— Я ничего не заметил. Ничего не видать, темнотища. Тебе, наверное, показалось.
Снова раздался вой обскуров, но уже гораздо громче — звери приближались.
— Этих тварей тут развелось! Так и рыскают по округе. Не хотелось бы мне сейчас оказаться за стенами города, — старший воин даже передёрнул плечами.
— Тихо, — молодой поднял руку. — Опять какой-то звук у самых ворот, слышишь?
Они снова прислушались, и в этот раз оба воина явственно различили среди шума дождя едва слышный призыв о помощи.
— Откройте ворота! Быстрее! — закричал стражник. — За воротами человек!
Один из арадийцев, тех, кто находились внизу, поспешно открыл на воротах маленькую дверцу, и выглянул наружу. Перед воротами лежал человек в кольчуге. Стражник легко поднял его на руки и забежал в ворота. Едва успели закрыть дверь на засов, как она содрогнулась от броска обскура. Арадиец, посветив факелом, посмотрел на спасённого человека.
— Это же, это же!..
— … Прошу вас, запомните эту ночь…
Архегор не договорил. Дверь в зал распахнулась, и вошёл воин. Он бережно поставил человечка на ноги и скинул с него промокший от дождя плащ. Все, кто находились в зале, ахнули, это была…
— Арина! — Актана первой бросилась к девочке.
— Арина! — оторопевшие воины бежали к ней.
Девочка, промокшая насквозь и продрогшая от холода, со слипшимися от дождя волосами, с «Аргирвитой», сияющей на груди, произнесла одну только фразу: «Я вернулась», и силы покинули её.
— Скорее! Скорее в тепло! — закричал Алетар.
Лексий нёс девочку на руках и едва поспевал за царём. Все, кто находился в зале, проследовали по коридору, зашли в одну из комнат, и Лексий уложил девочку на кровать. Актана и Лира быстро сняли с неё доспехи и промокшую одежду. Арину закутали в тёплое одеяло, теперь все стояли возле постели и с нежностью смотрели на девочку. Она открыла глаза, обвела взглядом воинов, тяжело вздохнула и снова окунулась в беспамятство. Из-под одеяла выскользнула её рука. Девочка что-то крепко сжимала в кулачке. Архегор осторожно разжал её пальчики. На ладони лежал обрывок цветка — смятая ромашка.
— Она жива! — произнесла Лира.
— Она вернулась, — промолвил Архегор.
