Тед бросил на нее внимательный взгляд.

– Думаешь его осудят на столько?

– По обвинению в убийстве первой степени, плюс в неумышленном убийстве… Да, примерно так.

– А Барбара?

– Ей могут предъявить обвинение в соучастии или, самое лучшее, в пособничестве в сокрытии преступления. Но поскольку, я полагаю, она даст показания против своего мужа, хотя ее нельзя заставить сделать это, обвинение пойдет на соглашение с ней – свидетельство в обмен на снятие обвинений.

Внезапно, увидев вошедшего через двойные двери полицейского, она вскочила на ноги.

– Амос! Кто-нибудь догадался ему позвонить?

– Я попросил полицейского офицера, оформлявшего арест в участке, сообщить Уилсону. Амос с помощниками уже вылетели сюда на вертолете.

– Что с моей матерью?

Тед улыбнулся:

– Ее освободят примерно через час. Я позвонил Леноксу и попросил забрать ее и привезти в «Затерянный ручей». Надеюсь, я правильно поступил. Думаю, что ей не стоит сейчас оставаться одной.

На глазах у Лауры выступили слезы.

– Я сама не сделала бы лучше. Спасибо, Тед. Он встал.

– Я обещал в полиции, что привезу тебя, чтобы ты сделала официальное заявление. А что, если мы побыстрее развяжемся с этим делом и поедем домой? Самолет Дейла ждет в аэропорту.

Домой! Никакое другое слово не звучало так чудесно, как это. Да и к тому же так уместно! Улыбнувшись ему снизу вверх, она обвила рукой его талию.

– Так и сделаем.

Малкольм, сидевший в камере, меньшей, чем шкаф в его доме, взглянул на адвоката, хорошо одетого мужчину с тяжелым подбородком и длинными седыми бакенбардами.

– Вовремя же ты, – пробормотал Малкольм, когда охранник оставил их одних.

– Раньше не получилось. Воздушное движение над Хьюстоном – это какой-то кошмар!

Да. А то я не знаю! Если бы не это, я давно бы успел появиться там. Гораздо раньше Лауры. И не сидел бы сейчас здесь.

– Ну, – отодвинув стул, чтобы не касаться грязной стены, Сэм Гаррет сел. – Может, расскажешь, что все это значит?

Лгать ему не имело никакого смысла. Особенно сейчас, когда Барбара заливается соловьем и есть еще два таких заслуживающих доверия свидетеля, как Тед и Лаура.

Он рассказал Сэму все, начиная с любовного романа со своей невесткой, о котором будет жалеть всю оставшуюся жизнь, и кончая появлением полиции во дворе хьюстонского особняка Фентонов.

– Боже! – Сэм почесал затылок.

– Не надо на меня так смотреть! – рявкнул Малкольм. – Лучше вытащи меня отсюда.

Сэм медленно и грустно покачал головой:

– Я адвокат, Малькольм, а не волшебник. Могу только сказать, что тебя не выпустят под залог.

Малкольм начал мерить камеру шагами. Возможно, Енцо сумеет что-то сделать? У него есть связи. Он договорится о залоге. Может быть, даже сумеет переправить его за границу.

Он остановился перед Сэмом.

– Мне надо позвонить.

– Кому?

– Не важно. Договорись насчет звонка.

Пять минут спустя Малкольм набирал номер Енцо по платному телефону в коридоре рядом с камерой.

Но максимум до кого он добрался, это какой-то сопливый придурок, очевидно, занявший место Тони Кордеро.

– Мистер Скарпати на совещании, – ответил тот с сильным бруклинским акцентом. – Еще раз, как вы сказали вас зовут?

Малкольм стиснул челюсти.

– Кендалл. Малкольм Кендалл. Мы с Енцо…

– Минуту.

Когда собеседник вернулся, от былой вежливости не осталось и следа.

– Мистер Скарпати никогда о вас не слышал. Проверьте по телефонному справочнику. Вы, очевидно, ошиблись номером.

– Я звоню тому самому…

К его крайнему удивлению, человек повесил трубку. Малкольм в оцепенении замер, потом наконец тоже повесил трубку. Совещание, как же! Енцо сидел там, в своем кабинете. И не стал с ним говорить только по той простой причине, что не видел больше в Малкольме никакого проку. В этом весь Скарпати.

Вот сукин сын! После того как он рисковал ради него своей шкурой, этот подонок избавился от него, как от мусора.

На секунду мысль о том, чтобы заложить Енцо с потрохами как мошенника, каковым тот и являлся, замаячила так соблазнительно, что он чуть было не попросил охранника позвать прокурора. Он отдал бы все на свете, лишь бы увидеть этого грязного мерзавца в наручниках! Но это невозможно. Без свидетелей это будут просто слова. А как только гангстер узнает, что Малкольм показывает против него, жизнь его не будет стоить и ломаного гроша. Даже за решеткой.

За решеткой. Когда он вернулся в камеру, все надежды изменить свою участь рухнули. Упав на стул, он обхватил голову руками.

Впервые в жизни он почувствовал себя совершенно беспомощным.

Когда два часа спустя Тед с Лаурой прибыли в Остин, в аэропорту творилось что-то невероятное. Представители прессы, смешавшись с сотнями любопытных, толкали и пихали друг друга, чтобы получше рассмотреть тех двоих, кого один из телевизионных ведущих уже окрестил «могучим техасским дуэтом».

Изможденная, но с ясной головой, Лаура держала Теда за руку, глядя прямо в объективы камер.

– Ты можешь с ними пообщаться и закончить на этом, – предложил он, крепко обнимая ее за талию. – Нам все равно не дадут прохода, пока ты не выступишь.

Голосом, крепнущим с каждой фразой, она рассказала репортерам то, что было уже известно: что Малкольм Кендалл признался в убийстве Джей Би и, что его этапируют в округ Бернет, где предъявят официальное обвинение.

Сзади тянул руку какой-то журналист.

– Мисс Спенсер, вы знали, что он убил вашего отчима, уже когда летели в Хьюстон?

– Нет.

– А как насчет промелькнувших ранее сообщений о возможной мафиозной связи между Малкольмом Кендаллом и Енцо Скарпати? Они подтвердились?

– Я вряд ли компетентна в этом вопросе.

Еще один репортер обратился к Теду:

– Мистер Кендалл, ваш дядя признался в убийстве вашей матери?

– Да. Но поскольку данный случай подпадает под другую юрисдикцию, нас просили воздержаться от комментариев и по этому вопросу. – Он улыбнулся. – Извините, но вам придется спрашивать нас о том, о чем мы можем говорить.

– Мисс Спенсер, что вы чувствуете, узнав, что человек, пытавшийся уничтожить вас и вашу газету, еще и убийца вашего отчима?

– Гнев. И печаль. Ни один пост в мире, не важно, насколько ответственный, не стоит того, чтобы из-за него убивали. Теперь Малкольм Кендалл понял это. Жаль, что понимание не пришло к нему раньше. Тогда Джей Би остался бы жив.

Микрофон протянул знакомый телекомментатор.

– Насколько я знаю, специальный вечерний выпуск «Сентинел», с эксклюзивным отчетом о событиях, появился на прилавках чуть меньше часа назад. Вы что-нибудь знаете об этом, мисс Спенсер? И каков теперь статус «Сентинел»?

Лаура улыбнулась. Последние два часа она поддерживала постоянную связь с Милтоном Шэнком.

Диктовала по телефону статьи, а он сообщал о развитии событий в городе.

– Спрос просто фантастический! – ответила она с гордостью. – Нам пришлось печатать дополнительный тираж, а от желающих поместить рекламу, нет отбоя. – Когда кто-то из фотографов навел на нее камеру, она широко улыбнулась. – Я рада сообщить, что «Сентинел» жива и в полном порядке. Причем надолго.

В лимузине по дороге в «Затерянный ручей» Лаура упала Теду в объятия.

– Ты отлично себя вел перед прессой. Весьма дипломатично. – Она подняла глаза, легкая улыбка играла на ее губах. – И никаких зуботычин. Это что, новый Тед Кендалл? Или просто еще одна грань очень сложного человека, которого я знаю и люблю?

– Скажем так: улучшенная версия старой модели. – Глядя на нее сверху вниз, он добавил: – Ты тоже выступила неплохо. Джей Би гордился бы тобой.

Ее глаза затуманились.

– Сейчас, зная, почему он погиб, я думаю, что могла бы предотвратить убийство.

– Ерунда!

– Правда. Если бы я не была так чертовски занята судьбой газеты, Джей Би мог бы прийти с тем, что узнал, ко мне. Мы бы все обсудили, как обычно делали почти каждый вечер. Вместе мы нашли бы способ справиться с Малкольмом. Он предпочел решать вопрос в одиночку, потому что не хотел доставлять мне новые неприятности.