«Так называемый «кризис науки», возможно, касается ряда естественных наук и военно-промышленных разработок, но общественные науки он затронул только в плане кризиса теоретико-методологических основ, да и это имело место скорее на начальном этапе российских трансформаций. Риторика жалоб здесь (и не только здесь) используется главным образом для того, чтобы сохранить государственное обеспечение, действующую систему организации науки и существующие кадровые ресурсы. Это само по себе понятно, но к реальному кризису имеет условное отношение. За последние десять лет Институт этнологии и антропологии РАН произвел научной продукции в три-четыре раза больше, чем за предыдущее десятилетие. Такая же ситуация в других гуманитарных институтах. В обществоведческий арсенал введено огромное количество новых и забытых имен ученых, осуществлены крупномасштабные переводческие проекты. Новым и позитивным явлением стала деятельность двух государственных научных фондов (Российского фонда фундаментальных исследований и Российского государственного научного фонда), через которые получает поддержку лучшая часть ученого сообщества».

Беда в том, что выход страны из кризиса потребует помощи как раз точных наук, а большая часть макулатуры подобных Тишкову «гуманитариев», работающих по принципу «чего изволите», приносит один лишь вред. Да и чего ждать от людей, представлявших наихудшее, что было в советском обществоведении, которые при старом режиме бежали «впереди прогресса» и сегодня первыми отрапортовали, что они уже одобрили новую систему. Сегодня бывший преподаватель атеизма с восторгом проповедует основы религии, преподаватель научного коммунизма разъясняют преимущества капитализма перед социализмом и т. д.

Зачем же врут народу эти «ученые»? Дело в том, что люди, приходящие ныне во власть, обладают завышенными запросами и ожиданиями. Их логика проста: Я управляю такой богатой страной (краем, отраслью, компанией), или: Я так много делаю для страны (республики, народа, человечества), что имею право жить лучше и даже богато. Осталось убедить в этом окружающих, и на помощь зовут вчерашних обществоведов-одобрямсов.

Новая российская власть в своей, так сказать, «самоорганизации» действует по принципу полезных аналогий и заимствований. Посещая Капитолий, российские законодатели и министры видят многочисленный штат помощников у своих коллег, но не замечают их личные машины (без водителей) на платной парковке у здания конгресса. Они хотят таких же просторных офисов, но не спрашивают про арендуемые или покупаемые конгрессменами квартиры в Вашингтоне. Именно разрушение старых и отсутствие новых правил и общественного контроля позволили российским властвующим создать симбиоз старых и новых привилегий, которые обрели внешне неприличный вид. И это всё при молчаливом согласии народа.

Поэтому у нас и живет «два народа» на одной территории. По словам академика Н. Римашевской, у нас образовалось «… два уровня жизни со своими доходами и денежными единицами, два потребительских рынка, отличающихся ценами и набором потребительских благ. Представители «двух Россий» плохо понимают друг друга. И это тем опаснее, что в «страну» богатых и очень богатых, а также высокообеспеченных входит политическая элита. На противоположной стороне находится «страна» бедняков (включая «маргиналов»), доходы которых не достигают прожиточного минимума. Различие в уровне жизни «двух Россий», по экспертным оценкам, достигает 100 раз».

Сегодня для характеристики уровня жизни опасно использовать средние показатели, которые только вводят в заблуждение.

По данным академика Н. Римашевской, четверть россиян имеют долг по квартплате и находятся под угрозой выселения из своего жилища. «Социальное дно» составляет около 10% городского населения, или 10,8 млн. человек. В их составе 3,4 млн. нищих, 3,3 млн. бездомных, 2,8 млн. беспризорных детей и 1,3 млн. уличных проституток.

Более чем на 20% сократилось число дошкольных учреждений, преимущественно из-за невозможности их содержать и отказа родителей от данного вида услуг из-за высокой платы. Вместе с тем возникли частные детские дошкольные учреждения, которыми пользуются около 5% детей. Можно сказать, что именно здесь закладываются не понимающие друг друга «две России».

То же касается и школ. Около 2% детей школьного возраста не посещают школу, а при этом 3% учатся, по существу, в частных (альтернативных) учебных заведениях. При формально бесплатном обучении родители доплачивают за учебники и учебные пособия, за текущий ремонт и охрану школы, питание детей в школе, за дополнительные занятия.

А вот что происходит в вузах. Платное образование составляет 60%, а в оставшихся 40% введена оплата отдельных видов услуг. Масштабы платного обучения в вузах постоянно расширяется, и уже 60% семей с детьми школьного возраста полагают, что не смогут оплатить пребывание детей в высших учебных заведениях.

При формально бесплатном медицинском обслуживании наблюдается высокая степень отказа от госпитализации в связи с невозможностью оплатить соответствующие услуги. По данным за 1997 год, 45% в общем объеме расходов на медицинское обслуживание составило государственное финансирование, 40% покрывали домохозяйства, включая платежи в частное медицинское страхование и теневые выплаты; 16% падало на фонд обязательного медицинского страхования.

Сложившиеся цены на рынке медицинских и образовательных услуг привели к тому, что на 10% самых бедных приходится 0,6% всех расходов населения на образование, 0,9% всех расходов на медицинские услуги и 0,2% на санаторно-оздоровительные мероприятия. При этом на 10% самых обеспеченных приходится 34%, 40% и 62% общего объема расходов соответственно.

Введенная в 1992 году «потребительская корзина» не предусматривала расходов даже на покупку лишней пары носков или постельного белья, считалось, что у людей есть какие-то запасы, год-два просуществуют. Но улучшение все не наступало, и пришлось «корзину» немного поменять. Сразу увеличилось и число бедных, оказалось, что людей, которые не дотягивают и до этих нищенских норм, больше. Теперь вот хотят, чтобы население полностью оплачивало коммунальные услуги, а в недалеком будущем – образование и медицинскую помощь, мол, слишком много у нас льгот. Но тогда стоимость этих услуг надо будет включать в прожиточный минимум, и он значительно вырастет. Автоматически снова увеличится число бедных, которым так или иначе государство должно помогать, а иначе никакое это не государство.

Сегодня 34,7% имеют доходы меньше 40 долларов в месяц, 23,2 – поднялись чуть выше бедности, но пока значительно ниже среднего уровня (67 долларов), 20,5% имеют доход от 100 до 200 долларов, 14,6 – от 200 до 300. Нам могут возразить, что далеко не все доходы учитываются статистикой. Но подавляющая часть скрываемых или нерегистрируемых доходов приходится как раз на наиболее обеспеченные слои общества.

В начале 90-х годов экспертами ООН был введен Индекс Человеческого Развития (ИЧР) (HDI, Human Development Index), – комплексная мера, состоящая из трех показателей: средней продолжительности предстоящей жизни, достигнутого уровня образования взрослого населения и действительной покупательной способности (подушевой ВВП, измеренный в паритетах покупательной способности валют).

С помощью этих отдельных показателей принимаются в расчет преимущества продолжительной и здоровой жизни, грамотности, образования и достойного уровня (стандарта) жизни.

Несмотря на низкий доход, многие развивающиеся страны имеют уровень человеческого развития такой же, как в индустриальных странах. Другими словами, разные страны трансформировали свои экономические возможности в различные уровни жизни. Если страна имеет ИЧР выше, чем доход – это означает, что она использовала экономический рост для улучшения жизни людей. Например, Коста-Рика или Мадагаскар. Если, напротив, разница отрицательна, то это означает, что за высокими доходами не последовало повышение индекса. Это относится к большинству нефтяных государств Среднего Востока.