Ни для кого не секрет, что замечательные успехи США сопровождались большими потерями в остальном мире. Ни для кого не секрет война, ведущаяся против евро. Всем понятно, что никто в мире не сможет повторить успехи США: они слишком ресурсозатратны. Они и так оплачены всем миром.

Так что следует сказать, что успехи неоспоримы, но способ достижения делает их продолжение сомнительным.

Было бы преувеличением называть состояние экономики США в 1990-е годы бумом и, тем более, считать ее моделью для мира. Это можно подтвердить с помощью статистики.

Предыдущие фазы оживления обычно начинались резким рывком, при этом с 1950-х по 1980-е годы темпы роста в 8 – 10% не были чем-то необычными. Теперь не так: с 1992 по 1994-й темп не превышал 3%, то есть составлял около половины среднего значения за рассматриваемые отрезки. Даже более энергичный рост, начавшийся с 1995 года и составлявший за период, заканчивающийся первым кварталом 1999 года, около 3,7%, выглядит бледно по сравнению с историческими примерами.

Американские показатели не так хороши и на мировом фоне. При международных сравнениях важно помнить, что прирост населения США (примерно 1% в год) в 4 раза выше, чем в Японии, и в 9 раз выше, чем в странах ЕС. Таким образом, некоторые общие характеристики роста могут быть в пользу США, а среднедушевые дают иную картину. Кроме того, из табл. 1 видно, что превосходство США над их основными соперниками – лишь недавнее явление. Так, Япония опережала США по общим показателям почти до середины 1990-х годов. По душевым показателям ЕС имел преимущество перед США в 1980-е и начале 1990-х годов и лишь с 1993 года начал отставать, причем совсем незначительно. А ведущие «азиатские тигры» (Гонконг, Сингапур, Южная Корея и Тайвань) даже с учетом кризиса 1997—1998 годов идут впереди.

Таблица 1. Темпы роста[12] ВВП в развитых странах (%)

Безусловно, среднедушевой рост ВВП – несовершенный показатель материального благосостояния. В частности, он не говорит ничего о распределении доходов или качестве жизни. Но он дает возможность судить об относительных экономических результатах, устанавливает своего рода верхний предел вероятному росту реальных доходов в длительной перспективе. Но и по этому, наиболее общепринятому показателю результаты США вовсе не так ослепительны.

Вернемся к более простым характеристикам. Наиболее заметен некоторый рост реальной заработной платы, изменивший тенденцию к снижению, господствовавшую с 1973 по 1995 год. С мая 1995 по апрель 1999 года наблюдается прирост на 5,6%. Но поскольку реальная заработная плата снижалась на протяжении более 20 лет, данный подъем означает лишь возвращение к уровню 1987 года, который в свою очередь был ниже, чем в 1967 году.

Официально считалось, что клинтоновский бум был вызван инвестициями, а не потреблением. А инвестиции, как известно, имеют важное значение для долгосрочных перспектив развития. Но кто инвестировал, и зачем?

Нам сообщали о бурном росте вложений в реальный основной капитал предприятий, в те элементы хозяйства, которые в системе статистики национального дохода обозначают как «производственное капитальное оборудование». К такому оборудованию относятся станки, печи, компьютеры, оптоволоконные сети. Анализ показывает, что определяющий фактор этого «роста вложений» – снижение цен на компьютеры. Действительно, современный компьютер за 2 тыс. долларов намного лучше, чем такой же по стоимости прошлогодний, и может сделать больше, чем целая комната компьютеров 1970-х годов.

И вот оказалось, что множество новейших компьютеров, а также и работа лучших программистов, разворачивалась в основном на Уолл-стрит, в банках, а не в реальном производстве!

Вот в этом и состоит проблема. В 1950—1970 годы доля финансовых учреждений в реальных капиталовложениях, как показывают данные табл. 2, составила менее 10% (и равнялась примерно 1% ВВП), а в 1998 году она превысила 20%. Доля вложений в основной капитал не финансовых фирм в 1990-х была ниже, чем в предшествующие десятилетия.

Таблица 2. Инвестиции в основной капитал – нефинансовый и финансовый секторы[13]

(средние показатели за десятилетие)

Марксистская экономическая теория всегда относилась к финансовому сектору как паразитическому, не создающему, а лишь перераспределяющему стоимость, созданную в реальном производстве. Представители буржуазной экономической науки яростно возражают, но именно в этом вопросе марксистская точка зрения имеет много общего с чувствами простых людей, не обученных научным премудростям. Очень трудно увидеть, как капитал, инвестированный в биржевые операции, брокерское дело и т. п., реально увеличивает благосостояние народа в длительной перспективе. Отсюда следует, что значительная часть «реальных» инвестиций, осуществленных в конце 1990-х годов, фактически обслуживает большой «финансовый пузырь».

Таким образом, этот широко разрекламированный инвестиционный подъем фактически не является инвестиционным. Он более, чем какой-либо другой подъем в истории США со времени депрессии 30-х годов, вызван ростом потребления. В 1991—1998 годах соотношение темпов увеличения затрат американских домашних хозяйств на потребление к росту их чистого дохода (показатель предельной склонности к потреблению) составило 108%, тогда как во время предыдущих подъемов – в среднем чуть больше 90%. Как могли люди это сделать? Только снижая уровень сбережений, проедая их, увеличивая задолженность.

Гиперпотребление, вот что стоит за столь оплакиваемым снижением нормы сбережений в США. Фактически в первом квартале 1999 года отмечено первое с начала 30-х годов уменьшение доли сбережений домашних хозяйств США, которые затратили на потребление 100,5% их чистого дохода (показатель средней склонности к потреблению). Предварительные данные на апрель 1999 год дают еще более напряженный показатель, равный 100,7%. Но за этой усредненной цифрой скрывается множество конкретных проявлений: богатые тратят доходы от операций на фондовом рынке, средние и нижние слои пускают в дело средства с кредитных карточек.

Сожаления по поводу низкого уровня сбережений, как правило, не затрагивают одно из глубочайших сегодняшних противоречий: американская экономическая мощь питается за счет людей, регулярно живущих не по средствам, а остальной мир оказывается зависимым от такой мнимой расточительности. И это продолжается весьма долго. Остается гадать, когда и как оно закончится, но, вероятно, скоро американский шик перестанет сопровождаться столь модным сегодня безудержным его прославлением.

Как может экономика жить не по средствам? Внутри страны богатые ссужают тем, кто находится на низких ступенях экономической лестницы. Таков фундаментальный механизм, лежащий в основе инструментов, подобных кредитным карточкам и ипотечному кредиту. В долгосрочной перспективе это ведет к тому, что богатые становятся богаче, так как должники выделяют каждый раз большую долю своих доходов на обслуживание долга.

Сверхпотребительство заметно и в международном масштабе. Ежегодно Соединенные Штаты потребляют больше, чем производят, а разница представляет дефицит торгового баланса. Для его финансирования США обращаются к внешним заимствованиям. Следовательно, США с каждым годом залезают все глубже в иностранную задолженность – на конец 1998 года она составила 1,9 трлн. долларов.

Однако в 1990-е годы приток иностранных капиталов в США был значительным и дал им возможность жить не по средствам, обусловив один из крупнейших подъемов в истории финансов на фондовом рынке. Среди причин притока – бегство капиталов из неустойчивых районов мира. Следовательно, американская экономика и финансовые рынки процветали за счет чьего-то бедственного положения, которое, в свою очередь, во многом связано с политикой торговой и финансовой либерализации, навязанной Штатами остальному миру с помощью МВФ и ВТО.