И тут выяснилось, что «плавильный котел» может переварить далеко не всех, тем более что у китайских иммигрантов особого желания «перевариваться» в целом не возникало. И постепенно в американских городах возник мир «чайнатаунов», куда стопроцентному американцу хода нет, да он туда и не пойдет.

В США начали возникать районы, города и поселки (причем достаточно плотно населенные), где владеть английским стало совершенно необязательно. А сегодня есть уже места, где достаточно владеть только русским.

Никто никогда не слышал о победах полиции или ФБР над китайской, японской, бирманской, корейской или вьетнамской мафией. Их живописуют только боевики или фантастические фильмы. На деле побед нет потому, что интегрироваться в эти мафии и выявить, как они действуют, нельзя: для этого надо быть не американцем, а японцем, китайцем, бирманцем, корейцем или вьетнамцем. Причем речь идет, разумеется, не о внешнем виде. А где же вы найдете настоящего представителя традиционного общества, который будет действовать против своих, в пользу чужих.

Сегодня многие новые эмигранты и не собираются становиться американцами: а зачем, они и без этого пользуются всеми благами. Посреди «гражданского общества» сформировались огромные «анклавы» традиционных обществ. Что касается национальных «мафий», то они зачастую являются таковыми лишь в глазах янки. Просто на территории Америки какая-то национальная община собирает деньги со своих национальных коммерсантов в каких-то своих интересах. Коммерсанты, заплатив этот национальный налог, конечно, обжуливают налоговую службу США. Вот вам и мафия.

Национальная дифференциация идет полным ходом. Если в 50-е годы белые составляли 90 процентов численности населения, а большинство остальных – это были негры, потомки попавших сюда двести лет назад рабов, то уже в начале 90-х годов белых осталось только 75,6 процента, и можно ожидать, что через два – три десятилетия их будет меньше половины населения. «Не белая» же часть теперь отнюдь не только негры. Юг Флориды активно заселяют кубинцы, Калифорнию и Техас – мексиканцы. Белые покидают эти штаты, а также и Нью-Йорк, переселяясь во внутренние регионы страны. Негры бегут на свой традиционный юг.

Америка, даже не как государственная система, а как страна, является, пожалуй, самой внутренне разобщенной страной мира. Стремление к «гражданскому обществу» именно такой страны вполне понятно: ведь в ней вообще нет никаких традиций.

Отсутствие традиций и индивидуализм, доведенный до крайности – вот что такое Америка. И любовь к виртуальной жизни есть уход от всех проблем, попытка стать самим собой, уйти в ту реальность, где тебя никто не узнает, где ты можешь вести себя так, как тебе приятнее. Сегодня для американца компьютер – это уже образ жизни, а не просто средство получения информации или инструмент для покупок. Это средство общения, работы, путешествий, совершаемых, не выходя из дома. Жизнь постепенно переходит в виртуальную реальность. Но уход в виртуальный мир приводит не только к отделению человека от государства и общества, он приводит к отделению человека от своей страны.

Так ведет себя «продвинутая» часть американского общества. А что в это время делают те, кто в результате перехода страны в постиндустриальный мир стал маргиналом и не захотел интегрироваться во вновь возникшие сферы экономической активности? Ни в какую «виртуальную» реальность они уходить не собираются. Они заполняют улицы американских городов. Социальные дотации позволяют не работать и иметь хлеб, а дополнительный приработок от криминальных дел и торговли наркотиками, давал деньги и на масло.

И вот уже негритянское движение поднимает зеленое знамя ислама и во вполне интеллигентной форме требует создать отдельное негритянское государство на территории США. И это – следствие разных интересов «простой» Америки, разделенной на десятки традиционных обществ и социальных групп, и «Америки», которая стала некоей наднациональной всемирной корпорацией.

Полиция, соприкасаясь с «непродвинутой» частью американского общества, ведет себя все более жестоко. Ведь им приходится в силу служебной необходимости общаться на улицах с грязными оборванцами, нелегальными иммигрантами, жуликами и т. д. здесь расовые различия принимают ощутимые формы. Футболиста О. Дж. Симпсона, обвиненного в убийстве бывшей жены и ее любовника, оправдали по национально-политическим соображениям. Обвинение было признано как расистский заговор. Но так же, несколько ранее, были оправданы четверо полицейских, избивавших на глазах нескольких человек подвыпившего негра-водителя. И таких эпизодов в современной Америке – сотни. Большинство в стране воспринимает все эти эпизоды как должное. И это отнюдь не случайно.

Тоталитаризм возникает не там, где есть доминирующая идеология, а там и тогда, когда государство или то, что считается государством, начинает регулировать каждодневную жизнь своих граждан. Дело не в том, что регулируются мелочи, дело в том, что государственная машина не доверяет своим гражданам решать самостоятельно даже мелкие проблемы. В США начали с курильщиков, потом стали бороться с излишним весом, а по сути – с людьми, у которых излишний вес. Им рекомендовали отказаться от холестерина и есть обезжиренные и ужасно невкусные, пресные продукты. И попробуй не бегать в обеденный перерыв – попадешь в неблагонадежные и подвергнешься корпоративному остракизму. Это столь же оскорбительно для человека, как и демонстративная приверженность трезвости у нас во времена Горбачева. В Америке затем таким же образом решали проблему «сексуальных домогательств» и защиты прав женщин. Теперь занимаются внедрением «политически корректного лексикона».

Не удивительно, что американцы, выезжая за границу, становятся совсем другими людьми. Кто не верит, может посмотреть, как ведут они себя по вечерам в наших ресторанах. Пьют по немыслимым для США ценам водку и виски, лезут к девицам легкого поведения и официанткам, ругаются матом и поминают недобрым словом «черномазых», которых иначе как «американец африканского происхождения» в США называть не принято. И так ведут себя американцы во многих странах мира, куда они попадают по делам или на отдых. А это показатель состояния общества.

Много говорится о глобализации, но зачастую проходит мимо внимания другой, не менее интересный процесс – регионализация. Возникают мощные региональные геополитические объединения. Сначала появился Европейский общий рынок, переросший в Европейский союз. Затем сформировался АСЕАН. Позднее пришло время Тихоокеанского сообщества. Сейчас и сами США являются центром такого объединения, именуемого НАФТА (Североамериканская зона свободной торговли). Закономерно и то, что образования, сформировавшиеся первоначально на основе какой-то одной сферы жизни (прежде всего экономики) постепенно стали превращаться в интегрированные системы с явной политической, а порой и военно-политической направленностью.

А в чем же тогда заключается глобальность международных отношений? Оказалось, что она держится, во-первых, существованием глобального фондового и финансового рынка, завязанного на доллар, а во-вторых, – необходимостью обеспечивать межрегиональный товарообмен. Но как раз из-за глобализации экономическая ценность различных регионов постепенно выравнивается, а поэтому и роль межрегиональных обменов уменьшается.

Оба проявления глобальности существуют и реализуются исключительно благодаря существованию США. С одной стороны, «регионы» вынуждены контролировать состояние доллара на мировом рынке. А с другой стороны, они должны развивать свои военные силы, которые играют роль фактора, обеспечивающего безопасность межрегиональных грузоперевозок (прежде всего, перевозок нефти из ее основного резервуара – Персидского залива, – в Японию, Западную Европу, Азиатско-Тихоокеанский регион). Штатам это дает мощнейший рычаг воздействия на своих партнеров-конкурентов. Так можно заставить их платить за поддержание американской военной мощи. Например, войны в Персидском заливе или Югославии – это коммерческие акции, блестяще проведенные Пентагоном.