Пьер сидел на переднем пассажирском, прикрыв глаза. Ему не нужен был тепловизор. После Гданьска и переливания крови «серебряный шум» в его голове утих, сменившись пугающей, кристальной ясностью чувств. Он слышал, как мышь скребется под корнями в пятидесяти метрах от дороги. Слышал ритм сердца каждого в машине.

И он услышал *их*.

Это был не тяжелый, гулкий топот «Альф». Это был шелест. Быстрый, судорожный, словно сухие листья, гонимые ураганом. Звук приближался сбоку, наперерез их курсу, с невероятной скоростью.

— Коул, тормози! — рявкнул Пьер, открывая глаза. Его зрачки расширились, ловя малейшие кванты света.

— Что? Здесь чисто! — Коул инстинктивно начал давить на тормоз, но было поздно.

Справа, из чернильной темноты леса, вырвался серый смазанный силуэт. Удар пришелся в боковую дверь с такой силой, что двухтонный фургон швырнуло на встречную полосу. Металл завизжал, лопаясь по швам. Коул выругался, пытаясь выровнять машину, но второй удар — теперь в заднюю ось — отправил их в неуправляемый занос.

Мир закрутился в калейдоскопе деревьев и света фар. Фургон слетел в кювет, перевернулся на бок и с грохотом замер, уткнувшись решеткой радиатора в глинистый склон.

— Все целы⁈ — крикнул Пьер, отстегивая ремень. Он уже чувствовал запах пробитого бака.

— Жить будем! — отозвался Коул, выбивая ногой лобовое стекло. — На выход, живо! Это коробка смерти!

Они вываливались наружу, в мокрую траву и грязь, занимая круговую оборону вокруг дымящегося остова машины. И тут они увидели их.

— Господи Иисусе, — прошептал Ахмед, вскидывая свой пистолет-пулемет. — Это еще что за дрянь?

Их было пятеро. Они не были похожи на массивных, бронированных мышцами «Альф». Эти твари — **Прототипы Типа-Б** — были воплощением скорости и нестабильности. Поджарые, с неестественно удлиненными конечностями, они двигались рывками, словно видеозапись с битыми кадрами. Их шкура была покрыта плешивыми пятнами, сквозь которые просвечивали пучки перенапряженных вен, светящихся тусклым фиолетовым светом.

Они не рычали. Они издавали высокий, вибрирующий стрекот, от которого закладывало уши.

— Они нестабильны! — крикнул Пьер, передергивая затвор «Вектора». — Метаболизм разогнан до предела! Бейте по конечностям, сбивайте темп!

Твари атаковали не стаей, а хаотичным роем. Двое метнулись к Жанне и Ахмеду, один прыгнул прямо на капот перевернутого фургона, целясь в Коула.

Пьер среагировал первым. Его собственная скорость теперь мало уступала их темпу. Он всадил короткую очередь в тварь на капоте. Тяжелые дозвуковые пули с глухим стуком вошли в грудь существа. Оно визгнуло, дернулось в воздухе, словно сломанная марионетка, и рухнуло под колеса.

— Быстрые, суки! — орал Коул, разряжая дробовик в сторону мелькающих теней. Картечь секла кусты, но твари уклонялись с нечеловеческой реакцией, отскакивая от деревьев, меняя траекторию в прыжке.

Одна из «Беток» прорвалась к Жанне. Снайперская винтовка была бесполезна в этой мясорубке. Жанна выхватила пистолет и нож. Тварь прыгнула, выставив вперед бритвенно-острые когти. Жанна ушла перекатом под удар, полоснув ножом по сухожилию на лапе монстра. Существо споткнулось, потеряв равновесие, и Жанна дважды выстрелила ему в голову в упор. Череп твари буквально взорвался — кости были слишком тонкими, пористыми из-за ускоренного роста.

— У них нет защиты! — крикнула Жанна. — Они стеклянные!

— Зато их много! — отозвался Ахмед, поливая веером огня кусты, откуда лезли еще двое.

Пьер чувствовал, как адреналин в его крови вступает в реакцию с остатками сыворотки. Мир вокруг замедлился. Он видел, как напрягаются мышцы на ногах ближайшей твари перед прыжком. Он видел траекторию еще до того, как она началась.

Он бросил «Вектор» на ремень и выхватил тяжелый нож Молчуна. Когда существо прыгнуло, целясь ему в горло, Пьер не стал уклоняться. Он шагнул навстречу, входя в клинч, и снизу вверх вогнал лезвие под ребра твари, прямо в бешено колотящееся сердце.

Удар был такой силы, что их обоих отбросило на борт фургона. Тварь билась в его руках в агонии, её когти скрежетали по его бронежилету, но Пьер держал крепко, проворачивая клинок, пока фиолетовое свечение в её венах не погасло.

Оставшиеся две твари, видя гибель сородичей, внезапно остановились. Их движения стали еще более дерганными, судорожными. Одна из них начала трясти головой, издавая захлебывающийся визг, и вдруг упала на землю, корчась в эпилептическом припадке. Её собственное тело не выдержало перегрузки.

Последний «Прототип-Б» издал пронзительный стрекот и растворился в темноте леса так же быстро, как появился.

На дороге воцарилась тишина, нарушаемая лишь шипением пробитого радиатора и тяжелым дыханием людей.

Коул подошел к одной из туш и пнул её ботинком. Тело твари было горячим, от него шел пар и едкий запах аммиака и паленой проводки.

— Что это за хрень была? — сплюнул Коул, перезаряжая дробовик дрожащими руками. — Это не волки Траоре.

Пьер вытер нож о штанину и присел над трупом.

— Это «расходники» Лебедева, — он указал на клеймо на шее существа, где кожа уже начала разлагаться. — Тип-Б. Скоростные перехватчики. Живут от силы пару суток, сгорают изнутри от собственного метаболизма. Их выпускают не для охоты, а для создания хаоса.

— Фургону конец, — констатировала Жанна, осматривая искореженную машину. — Мы пешие. До ближайшего схрона сорок километров.

— Значит, идем пешком, — Пьер поднялся, вглядываясь в чащу, где скрылась последняя тварь. — И быстро. Эта тварь побежала не в лес.

В бункере «Орион» время застыло. Красный свет аварийных ламп превращал пространство в нутро огромного зверя, а монотонный гул старых серверов казался его тяжелым, неритмичным дыханием. Ахмед сидел за центральным пультом, его лицо, бледное и осунувшееся, было залито мертвенным сиянием трех мониторов. Его пальцы, почерневшие от работы с железом, порхали по клавишам со звуком рассыпаемого сухого гороха.

Пьер стоял за его спиной, скрестив руки на груди. Он чувствовал, как воздух в помещении становится гуще. Серебро в его крови реагировало на потоки данных, пульсирующих в кабелях — он ощущал это как едва уловимый зуд в зубах.

— Я внутри «Архива Наследия», — голос Ахмеда был едва слышным шелестом. — Лебедев запер его на квантовый замок, но ключи из Гданьска подошли… как влитые.

На экране замелькали таблицы, бесконечные ряды дат и зашифрованных индексов. Коул и Жанна подошли ближе, их тени на стене бункера вытянулись, превращаясь в гротескных исполинов.

— Это списки поставок «субстрата» для Ферм, — Ахмед начал открывать директории. — За последние пять лет. Здесь тысячи имен. Беженцы из Ливии, безбилетники с восточных поездов, «пропавшие без вести» туристы…

Он замолчал. Экран на мгновение мигнул, и открылась скрытая папка с пометкой **«L-Assets» (Лояльные Активы)**.

— Что это? — Жанна наклонилась вперед.

Ахмед открыл первый файл. На экране появилось фото мальчика — того самого, которого Пьер вынес из Братиславы. Рядом с фото шел подробный отчет: «Генетическая совместимость: 98%. Состояние штамма: стабильно». Но в графе «Происхождение» стоял код, от которого у Пьера по спине пробежал ледяной холод.

**«Объект: Миллер, Л. Отец: оперативник Миллер, А. (Отдел 28, группа „Зета“). Мать: ликвидирована в ходе инцидента в Софии».**

— Миллер… — прошептал Коул. Его голос надломился. — Старина Миллер? Он же погиб три года назад на задании. Нам сказали, его семья погибла в автокатастрофе.

Ахмед лихорадочно листал дальше.

Фото девочки из фургона. **«Объект: Соколова, Е. Дочь оперативника Соколова (Отдел 28, группа „Гамма“). Причина изъятия: смерть родителя при исполнении».**

— Они не просто воровали детей, — Жанна выпрямилась, её лицо превратилось в маску из белого мрамора. — Они «утилизировали» семьи своих же бойцов. Если оперативник погибал, Лебедев забирал его детей. Их кровь уже была частично адаптирована к химии Отдела… они были идеальным материалом.