Океан слизывал отпечатки ног с белого песка под мерный, гипнотический шум прибоя. Солнце Шри-Ланки — тяжёлое, рыжее, словно расплавленное золото, — медленно тонуло в Лаккадивском море.

Воздух пах солью, жареной рыбой и кокосовым маслом. Пьер Дюбуа старательно впитывал эти запахи, пытаясь вытеснить из памяти сладковатую вонь гниющей плоти Дакки. Он сидел на террасе бунгало, вытянув ноги.

На его груди, пересекая бледные старые отметины, пролегал свежий шрам — длинный, багровый росчерк от когтей Лича. Рёбра под ним срослись — спасибо сыворотке Лебедева, — но при глубоком вдохе в лёгких всё ещё ощущалось тупое давление.

— Пять минут тишины — это слишком много для тебя, Шрам? — Голос Жанны прозвучал мягко.

Она вышла из тени комнаты, накидывая на плечи лёгкую рубашку. Рыжие волосы выгорели на солнце, веснушки на носу стали ярче. На её правом предплечье белел аккуратный шрам от укуса — сувенир из Бангладеш, едва не стоивший ей жизни и человеческой сути.

— Пытаюсь запомнить, как звучит мир, в котором никто не пытается меня сожрать, — отозвался Пьер, не поворачивая головы. — Плохо получается. В ушах всё равно звенит от «Барретта».

Жанна подошла сзади, положила ладони ему на плечи. Её пальцы, привыкшие к спусковому крючку «Ремингтона», были тёплыми и живыми.

— Маркус прислал пакет? — спросила она.

Пьер кивнул на лежащий на столе защищённый планшет Panasonic Toughbook. Экран был тёмен, но Дюбуа знал, что внутри: координаты, снимки изуродованных тел и скупые отчёты разведки. Рай закончился.

— Карпаты, — коротко бросил Пьер. — Граница Румынии и Венгрии. Глухие деревни, вековые леса. Местные в ужасе. Полиция пишет про «диких животных», но мы оба знаем, что волки не умеют открывать засовы изнутри.

Он дотянулся до планшета и активировал экран. По сетчатке ударил холодный свет.

### БРИФИНГ: ОБЪЕКТ «ЛУПУС»

* **Локация:** Район жудеца Марамуреш, Румыния.

* **Инцидент:** 14 подтверждённых нападений за последние три недели.

* **Характер повреждений:** Рваные раны шеи, отсутствие крупных фрагментов мягких тканей; следы зубов, не соответствующих ни одному известному хищнику Европы.

* **Свидетельства:** «Существа ростом с человека, передвигающиеся на четырёх конечностях, но способные стоять на двух».

* **Особые отметки:** Все нападения произошли в период, близкий к полнолунию.

[Изображение сурового горного лесного пейзажа в Трансильвании с густым туманом и старыми соснами]

— Обычный свинец их не берёт, — Пьер пролистал файлы. — Группа местной жандармерии выпустила по одному такому «волку» два магазина из MP5. Тварь даже не замедлилась и порвала всех четверых за сорок секунд.

— Значит, серебро. — Жанна присела на край кресла, её лицо мгновенно стало профессионально-холодным. — Снова.

— Маркус уже заказал партию.338 Lapua Magnum и.45 ACP с серебряным сердечником. Вылет через тридцать шесть часов из Коломбо. Сначала в Женеву на доэкипировку, потом — в горы.

Пьер встал. Тело отозвалось привычной готовностью. Мышцы, усиленные сывороткой, требовали действия. Он подошёл к своей сумке, выудил из неё артефактный нож Лебедева. Чёрный клинок впитал закатный свет, не отразив ни луча.

— Знаешь, что самое хреновое в оборотнях, Жанна? — спросил он, проверяя баланс оружия.

— Что именно?

— В Дакке мы стреляли в тех, кто уже умер. Гниль была очевидна. А здесь… Днём это могут быть обычные люди. Пастухи, священники, дети. А ночью они превращаются в тварей.

Пьер посмотрел на горизонт. Последний луч солнца погас, и на небо вышла бледная, почти полная луна.

— Нам придётся принимать решения очень быстро. Либо цена ошибки будет выше, чем в Дакке.

### ПОДГОТОВКА (24 часа до вылета)

Пьер привычно разложил снаряжение на кровати. Это был ритуал, успокаивающий нервы лучше любого транквилизатора.

1. **Kriss Vector (.45 ACP):** Пять магазинов по 30 патронов. Три полных — серебряная экспансия. Два — стандартные FMJ.

2. **Glock 17:** Три магазина. Серебро.

3. **Артефактный нож:** На пояс, под правую руку.

4. **Комплект выживания:** Магниевое огниво, тактическая аптечка (с усиленным гемостатиком), индивидуальный дозиметр (привычка из Зоны).

Жанна в это время чистила оптику своего «Ремингтона». Её движения были экономными, выверенными годами службы в разведке.

— Коул и Ахмед уже в Бухаресте, — сообщила она, не отрываясь от работы. — Маркус собирает нас в «безопасном доме» под Сигишоарой. Координатор — некто капитан Ионеску из местной спецслужбы. Говорят, он из тех, кто видел слишком много, чтобы верить в официальные версии.

— Надеюсь, он не из тех, кто подставит нам спину, как Рахман, — проворчал Пьер, защёлкивая подсумок.

— Пьер… — Жанна отложила винтовку и подошла к нему вплотную. — Ты обещал, что на Шри-Ланке мы не будем говорить о смерти.

— Я соврал. — Он обнял её, чувствуя запах её волос — смесь шампуня и едва уловимого аромата оружейного масла. — В нашем бизнесе честные обещания дают только мертвецы.

— Тогда пообещай мне другое. — Она посмотрела ему прямо в глаза, и в её зелёных зрачках он увидел отблеск того холодного пророческого дара, который иногда посещал её во снах. — Если я начну меняться… если серебро в Дакке не выжгло всё до конца или если меня укусят там, в горах…

Пьер прижал палец к её губам.

— Я сделаю то, что должен. Но сначала я перегрызу глотку каждой твари в этих горах, чтобы добраться до их Альфы. Теория Патриарха сработала в Бангладеш. Если мы прикончим того, кто начал эту цепочку в Румынии, остальные могут стать просто людьми.

— Или просто трупами, — добавила Жанна.

Пьер ничего не ответил. Он знал: «просто людьми» они уже никогда не станут. 28-й отдел не оставляет шансов на нормальность.

Последний день на побережье закончился в тот момент, когда Пьер затянул стропы на своём тактическом рюкзаке. Райская расслабленность слетела, как старая кожа. Теперь в зеркале бунгало отражался не турист, а оператор 28-го отдела. Шрам на лице в тусклом свете лампы казался глубже.

— Вектор чист, — Пьер вставил магазин в приёмник Kriss Vector, дождавшись сухого металлического щелчка. — Три сотни серебра в подсумках. Если этого не хватит, значит, нас забросили в ад без обратного билета.

Жанна молча кивнула, застёгивая кофр со своим «Ремингтоном». Её движения были точными, почти механическими. Она уже не была той женщиной, что смеялась в океанских волнах час назад. Теперь она была стрелком, высчитывающим дистанцию и поправку на ветер.

— В Женеве возьмём ПНВ четвёртого поколения и тепловизоры, — Жанна закинула сумку на плечо. — В Карпатах сейчас туманы. Без «глаз» мы там просто куски мяса.

— Пошли. Машина ждёт.

Они вышли из бунгало. Воздух ночной Шри-Ланки был липким и душным. У края дороги стоял чёрный внедорожник с заведённым двигателем. Водитель, местный контрактник ООН, не проронил ни слова. Пакет с вещами для отпуска — шорты, ласты, тот самый шоколад — остался в мусорном баке у входа. Балласт.

АЭРОПОРТ БАНДАРАНАЙКЕ (02:40)

Частный терминал встретил их гулом кондиционеров и запахом дезинфекции. На взлётно-посадочной полосе, подсвеченный прожекторами, ждал белый бизнес-джет без опознавательных знаков. На таких самолётах обычно летают либо очень богатые люди, либо те, чьё существование отрицают правительства.

У трапа их ждал курьер. Он протянул Дюбуа запечатанный тубус с дипломатической почтой и коротко кивнул.

— Маркус уже на связи, — Пьер бросил тубус в салон и поднялся по трапу.

Внутри самолёта пахло кожей и авиационным керосином. Никаких стюардесс, только голые функциональные кресла и ящики с маркировкой «Medical Supplies» и «Class 1.4S» (боеприпасы).