У порога нас встретила упитанная, пушистая трёхцветная кошка. Она обошла меня, обнюхала ботинки, протяжно мяукнула, а затем, фыркнув, грациозно запрыгнула на тумбочку в прихожей. Села, обвила лапы пушистым хвостом и уставилась на меня изумрудными глазами.

— Это Муся, — представила её баба Валя. — Полноправная хозяйка в этой квартире.

— Красивая, — отметил я, протянув руку. Муся благосклонно позволила почесать себя за ушком, но взгляд не опустила. Мол, я слежу за тобой, смотрю, как себя ведёшь.

— Да, но она у меня дама с характером. Кого захочет — пустит, кого нет — цапнет. Иди на кухню.

Валентина Константиновна щёлкнула кнопкой на чайнике и стала выкладывать на стол тарелки с румяными, одуряюще пахнущими пирожками.

— Эти с капустой, — указала баба она. — Эти с яйцом и зеленью. А вот эти — с яблоком, сладкие. Бери, не стесняйся.

В животе у меня предательски заурчало. Не ел нормально с самого утра. Я не стал церемониться, взял пирожок с капустой и впился в него зубами. Тёплые, воздушные, с хрустящей корочкой. И начинка сочная, в меру острая — как я люблю… М-м, пальчики оближешь. Я съел один, потом почти потянулся за вторым.

— Вот, правильно, мужчина должен хорошо есть, — одобрительно кивнула баба Валя, наливая чай в чашки с позолотой.

Пока я утолял первый голод, она принесла из комнаты папку, в которой лежал распечатанный договор аренды. Прочитал. Всё по форме: паспортные данные, сроки, сумма, обязанности сторон. Никаких подводных камней.

— У сына старшего в конторе печатали, — пояснила она, заметив мой изучающий взгляд. — Он у меня юрист. Сказал, чтобы всё по закону было. А то сейчас всякое бывает. Так что подпишем в двух экземплярах.

Мы подписали. Я отсчитал деньги за первый месяц и залог, а Валентина Константиновна дала мне два ключа: от квартиры и от подъезда.

— Вот и всё, — сказала она, убирая свой экземпляр договора в папку. — Можешь заезжать хоть сегодня. Постельное бельё чистое. Лежит в шкафу в спальне. Полотенца тоже. Коммуналку сама оплачиваю, ты мне только фотографии счётчиков кидай двадцатого. Если что-то сломается — не чини сам, скажи мне. У меня зять один сантехник, а брат его — электрик. Всё по-семейному починят. Дешевле и надёжнее будет.

Я поблагодарил, хлебнул чаю и взял пирожок с яблоком. Разговор постепенно перешёл на нейтральные темы.

— А кем работаешь-то? — поинтересовалась баба Валя, попивая чай.

— Учителем. В школе.

— Учителем? — её брови поползли вверх. — Ну надо же. Никогда бы не подумала. По поведению не скажешь.

Я усмехнулся.

— Это комплимент?

— Как посмотреть, — она хитро прищурилась. — Детишки не обижают?

— Нет, конечно. У нас неплохо получается находить общий язык.

— А семья? Жена, детки есть?

— Нет. Пока не сложилось.

— Эх, зря, — вздохнула она. — Мужик без семьи — как дерево без корней. Шатается без толку туда-сюда. Ну да ладно, твоё дело. — Она помолчала, глядя куда-то мимо меня. — У меня вот две дочки и сын. Одна здесь, в городе, врачом работает. Вторая, младшая, та самая… теперь далеко. Сын — юрист. Четверо внуков и один правнук.

Мы просидели ещё с полчаса. Она рассказывала о доме, о соседях — кто тихий, кто шумный, о том, куда выносить мусор и прочих бытовых вещах.

Когда я собрался уходить, она остановила меня у двери, придержав за локоть, и серьёзно сказала:

— Вот что, внучок. Квартира — твоя. Живи спокойно. Но если что… если будут какие-то проблемы, не с квартирой, а вообще… ты не стесняйся, стучись. Я тут всех знаю. И кое-кому могу слово замолвить. Понял?

Я посмотрел в её выцветшие от времени глаза и понял, что это не просто слова вежливости. Было в них что-то такое, стальное, жёсткое. Бабушка явно с секретиком. Возможно, не с одним.

— Понял, Валентина Константиновна. Благодарю.

— Да не за что. И зови меня бабой Валей, мне так привычнее. До свидания.

Домой возвращался в приподнятом настроении. Переезжать решил, как и планировал, сегодня же. Заброшу в сумку самое необходимое и вперёд.

Но настроение слегка поубавилось, стоило мне переступить порог квартиры. Из кухни снова доносились женские голоса. Я нахмурился, предчувствуя повторение спектакля со сватовством.

Прошёл к кухне и увидел, что там за столом сидела мать и… очередная кандидатка в невесты. Но типаж на этот раз был другой. Полная противоположность Верочке.

Напротив матери сидела девушка лет тридцати, в деловом брючном костюме. Волосы гладко зачёсаны в тугой пучок, на носу очки в тонкой оправе. Взгляд цепкий, оценивающий, строгий.

Когда я вошёл, она смерила меня этим взглядом с ног до головы, слегка кивнула, будто ставя галочку в невидимом чек-листе, и едва заметно удовлетворённо хмыкнула.

У меня появилось ощущение, будто я влез в середину деловых переговоров, где предметом сделки был я сам. Сейчас начнётся «собеседование», а потом, глядишь, и «торги». Участвовать в этом цирке не было ни малейшего желания. Лучше свернуть всё на корню, быстро и безжалостно.

— Привет, мам, — кивнул я. Прошёл к столу и сел напротив гостьи, взял яблоко из вазы и надкусил.

— Егор, — затараторила мать, сияя, как начищенный пятак. — Познакомься, это Сонечка. Мы с ней в одном отделе работаем. Умница, карьеристка, квартира своя уже есть, машина…

Она принялась зачитывать достижения Сонечки, как менеджер по персоналу на презентации вакансии. Девушка сидела с каменным лицом, изредка корректируя: «Не „квартира“, а апартаменты в новом комплексе», «Не просто машина, а кроссовер последней модели».

Я слушал, методично жуя яблоко. Когда мама закончила, я вытер руку салфеткой, обвёл взглядом Сонечку и улыбнулся самой похабной улыбкой, на которую был способен.

— Очень приятно, Соня. Мам, вот честно, у тебя на работе одни красавицы работают. Прошлая была ничего, но эта… — я сделал многозначительную паузу, — высший класс. Чувствуется, порода.

Мать замерла, шокированно разглядывая меня. Сонечка тоже напряглась и нахмурилась.

— Ну что, — продолжил я, обращаясь уже напрямую к гостье и поигрывая бровями. — Пойдём ко мне в комнату сразу тест-драйв устраивать? Или для приличия ещё посидим, чаю попьём? Я, в принципе, за экспресс-вариант.

Эффект был мгновенный и ошеломительный. Сонечка резко вдохнула полную грудь воздуха. Её лицо из делового и холодного в считанные секунды превратилось в маску ледяного, брезгливого возмущения. Мама рядом ахнула и прикрыла лицо ладонью.

— Вы… вы что себе позволяете⁈ — взорвалась Сонечка. Она вскочила, толкнув стул. Секунду постояла, трясясь от злости, а потом, не найдя достойных слов, с размаху влепила мне пощёчину. Звук был звонкий, щёку жгло.

— Зоя Валентиновна! — обиженно крикнула девушка и выбежала из кухни. Через мгновение она вернулась за сумочкой и добавила: — Вы же говорили, что он нормальный! Не проблемный! А он… он хам и грубиян!

Мама вскочила, начала что-то лепетать про шутки, про сложный день на работе и пошла провожать гостью до двери.

Я же остался сидеть на месте, спокойно доедая яблоко, а потом взял со стола пирожное «картошку» и откусил половину. Сладко. Вкусно.

Хлопнула входная дверь, и вскоре мать вернулась на кухню. Встала в дверном проёме, скрестив руки на груди. Лицо багровое не то от гнева, не то от стыда.

— Ну, — процедила она сквозь зубы. — И что это было?

Я пожал плечами, вытирая пальцы салфеткой.

— Я думал, ты с первого раза поняла, что женщину искать мне не стоит. Я сам справлюсь.

— Мог бы и повежливей с ней, — упрекнула мать.

— Мог бы, но не стал. Может, она расскажет остальным, какой у тебя сын хамло, и они перестанут ходить сюда.

Встал, обошёл мать и направился в свою комнату. На пороге обернулся.

— Кстати, я сегодня съезжаю.

Вошёл в комнату, взял заранее приготовленную спортивную сумку и начал сгребать в неё базовые вещи: носки, бельё, пару футболок, джинсы. Не успел я положить и пятой вещи, как в комнату влетела мать.