— Дома, — прошептал он. — Наконец-то дома.

Тихо. Просто. Настоящее.

Владимир почувствовал мурашки. Вот оно. Не игра, а правда.

— Хорошо, Иван. Очень хорошо. Оставайтесь, пожалуйста.

— Правда? — Козлов не поверил.

— Правда.

Парень отошёл, сияя. Владимир записал: *«Козлов — возможно на Петю. Искренний, живой»*.

Прошло ещё пять человек. Один слишком старый, второй картавил, третий был хорош, но чересчур серьёзен для комедии.

— Громов Николай Фёдорович!

Вышел мужчина лет двадцати восьми — среднего роста, крепкий, с открытым лицом. Гимнастёрка демобилизованного, кепка в руках.

— Здравия желаю, товарищ режиссёр! Громов Николай. Двадцать восемь лет. Шофёр по профессии. С фронта вернулся в апреле.

Владимир выпрямился. Шофёр. Как Петя в сценарии.

— Расскажите, почему решили попробовать.

— Ну... — Громов смутился. — Жена уговорила. Говорит, харизма у меня есть. А я подумал — чем чёрт не шутит? Попробую.

— Хорошо. Вы умеете насвистывать?

— Насвистывать? — Громов удивился. — Ну... умею. А что?

— Насвистите что-нибудь. Любую мелодию.

Громов пожал плечами, приложил пальцы к губам, негромко насвистел «Катюшу» — чисто, мелодично.

Владимир кивнул. Отлично. Петя насвистывает в сценарии.

— Теперь задание. Вы влюбились с первого взгляда. Только что встретили девушку, помогли ей, она убежала. Вы стоите, смотрите ей вслед. Покажите.

Громов задумался, потом медленно улыбнулся — широко, по-детски. Посмотрел в пустоту, будто следя за кем-то. Вздохнул. Покачал головой. Снова улыбнулся.

Просто. Органично. Живо.

— Спасибо, Николай. Очень хорошо. Оставайтесь.

Громов кивнул, отошёл. Владимир подчеркнул в блокноте: *«Громов — идеально на Петю. Шофёр, насвистывает, органичный»*.

Катя наклонилась к Владимиру, прошептала:

— Этот хорош. Лицо доброе, улыбка настоящая.

— Думаю так же.

Прошли ещё несколько мужчин. Никто не подошёл. Владимир уже почти решил — Громов будет Петей.

Теперь женщины.

— Орлова Мария Ивановна!

Вышла девушка лет двадцати пяти — высокая, статная, красивая. Профессиональная актриса, видно сразу.

— Здравствуйте. Мария Орлова, актриса театра имени Вахтангова.

Владимир попросил её сыграть радость. Она сыграла — красиво, выразительно. Но опять театрально. Не Катя.

— Спасибо. Я сообщу.

Следующая — слишком молодая, лет восемнадцати. Ещё одна — слишком серьёзная, никакой лёгкости.

— Смирнова Зинаида Петровна!

Владимир поднял голову.

Зина из коммуналки вышла вперёд — смущённая, в простом голубом платье, волосы убраны в косу. Лицо светлое, глаза живые.

— Здравствуйте, Владимир Игоревич, — она улыбнулась несмело. — Вы помните, обещали...

— Помню, Зина. Рад, что пришла.

Она облегчённо выдохнула.

— Расскажи о себе.

— Мне двадцать три. Работаю на почте. Раньше в драмкружке в школе была. — Она говорила тихо, но искренне.

Владимир кивнул. Двадцать три. Почтальонка. Как Катя в сценарии.

— Спой что-нибудь, Зина. Тихонько, для себя.

Зина удивилась:

— Спеть?

— Да. Представь, ты идёшь по улице, разносишь почту. Поёшь для себя.

Зина закрыла глаза, тихонько запела — «Синий платочек», старую песню. Голос негромкий, чистый. Не профессиональный, но душевный.

Владимир слушал. Вот она. Катя. Простая девушка, которая поёт при работе.

— Спасибо, Зина. Отлично. Теперь представь — ты споткнулась, уронила письма. Незнакомый мужчина помогает. Ты смотришь на него и понимаешь — вот он. Покажи.

Зина изобразила — присела, будто собирает письма. Подняла голову, посмотрела вперёд — и глаза её расширились. Замерла. Покраснела. Прикрыла рот рукой, смущённо улыбнулась.

Настоящее. Живое. Не игра — реакция.

Катя за спиной Владимира прошептала:

— Она идеальна.

Владимир кивнул:

— Зина, оставайся. Ты, возможно, наша Катя.

Зина ахнула:

— Правда?!

— Правда. Пройди к Николаю Громову, постойте вместе.

Зина подошла к Громову. Они встали рядом. Владимир посмотрел — пара складывалась. Громов на голову выше, крепкий. Зина хрупкая, светлая. Контраст хороший.

— Николай, Зина, — окликнул их Владимир. — Встаньте ближе. Посмотрите друг на друга.

Они повернулись лицом друг к другу. Зина смущённо потупилась. Громов улыбнулся — по-доброму, открыто.

— Вот так и будете стоять в кадре, — сказал Владимир. — Видите? Уже похожи на влюблённых.

Лёха за спиной хмыкнул:

— Химия есть.

Владимир записал в блокнот: *«Громов + Зина — главная пара. Подходят»*.

Дальше прошли второстепенные роли. Для гармониста нашёлся старик-музыкант — настоящий, с гармонью и костылём. Для кондукторши — женщина средних лет, работавшая на трамвае. Для подружки Кати — весёлая девица, подруга Зины.

Массовку Владимир выбирал просто — по лицам. Нужны были живые, разные, настоящие. Не красавцы, а обычные люди. Те, кого зритель поверит.

Пожилая женщина с добрым лицом — годится.

Молодой парень с веснушками — годится.

Мужчина в рабочей робе — годится.

Девушка с ребёнком — годится.

Владимир отобрал человек пятнадцать на массовку. Остальных поблагодарил, отпустил.

Когда все разошлись, остались только выбранные. Владимир встал перед ними:

— Товарищи, поздравляю. Вы — команда фильма «Майский вальс». Первая читка сценария будет в понедельник. Репетиции начнём через неделю. Съёмки — через две. Есть вопросы?