— Ты уже умеешь прятать тени и искажать свет… — её голос звучал лениво, но в рубиновых глазах вспыхивали искорки. — Но самое сложное — скрыть себя. Личина — не просто маска, — продолжила Юмэ. — Она должна дышать. Жить. Обманывать даже тех, кто знает тебя в лицо. Готов?

Я кивнул, пристально вглядываясь в движения иллюзионистки и в магическое плетение, кружевом создаваемое лисой между пальцев.

Юмэ ухмыльнулась и провела ладонью по лицу. Её черты задрожали, поплыли, как дым над костром, и вдруг — передо мной сидел я сам. Точная копия. Даже родинка у левой брови, даже едва заметная царапина на подбородке, оставшаяся после сражения с индусами.

— Видишь? — спросил меня собственный голос, но с интонациями Юмэ. — Я не просто «выгляжу» как ты.

Копия склонила голову, повторив мой привычный жест — лёгкий наклон вправо, когда я сосредотачивался.

— Я копирую твои привычки. Как ты морщишь лоб, когда думаешь. Как уголок рта дёргается перед тем, как засмеёшься.

Лицо снова расплылось, и передо мной снова сидела Юмэ.

— Без этого иллюзия хрупка, как осенний лёд.

— Значит… надо не только выглядеть иначе, но и… примерить на себя роль, — сделал я закономерный вывод.

— Роль? — она рассмеялась, и её клыки блеснули в полумраке. — Нет. Ролей мы играем предостаточно в обычной жизни. Тебе нужно стать кем-то.

Она поднялась с подушек, и её тень на стене вытянулась, став неестественно высокой.

— Но начнём с малого.

Она встала прямо передо мной, так близко, что я почувствовал лёгкий аромат спелой вишни и чего-то сладкого — мёда, может быть.

— Закрой глаза.

Я повиновался.

— Представь, будто твои зрачки — это озёра, а цвет радужки — просто отражение неба. Сегодня — не голубое, а… медное.

В темноте за веками заструились золотистые блики.

— Чувствуешь тепло? Открой глаза.

Я открыл — и в зеркале напротив мелькнули чужие глаза, янтарные, как у хищника. Но уже в следующее мгновение они снова стали моими собственными. Разного цвета.

— Слишком резко! — Юмэ щёлкнула пальцами у меня перед носом. — Иллюзия — это плавность. Попробуй снова, но удерживай образ, будто он тебе дорог.

Я сосредоточился на звериной природе горга, которая и подарила мне один янтарный зрачок. Спустя мгновение в зеркале я рассматривал себя иного. Таким я больше походил на индуса… или же на демона.

Но изменение цвета глаз было лишь первым шагом. Позже, когда я уже пятый раз пытался изменить форму носа, а получалось лишь нечто кривое и неестественное, Юмэ рассмеялась.

— Выглядит, будто тебя ударили лопатой!

— Ты сама видела ещё в первый раз. Нос мне ещё тогда не давался, — улыбнулся я.

— Следи за ощущениями! — прошептала она мне на ухо и встала у меня за спиной, приложив ладонь к моей переносице. Её пальцы были прохладными, но там, где они касались кожи, возникло странное тепло.

— Вот так. Плавнее.

Под её прикосновением кость будто сдвинулась, стала мягкой, как глина.

— Она же на самом деле не?!. — я потянулся к своему носу, но Юмэ отстранила руку.

— Нет, это лишь твоё ощущение. Но хорошая иллюзия всегда физична. Запомни это.

К концу урока я всё же сумел удержать образ — молодой крестьянин с пепельными волосами и потрёпанной рубахой смотрел на меня из зеркала. Правда, всего на три минуты.

— Уже лучше, — Юмэ одобрительно наклонила голову.

Потом взмахнула рукой — и зеркало разлетелось на сотни осколков, повисших в воздухе. В каждом отражался он, но… разный. Старик. Ребёнок. Женщина. Незнакомец с пустыми глазами.

— Посмотри, сколько ещё граней у тебя впереди.

— Сколько же времени нужно, чтобы освоить это? — наконец, спросил я тихо.

Юмэ ухмыльнулась, и её хвост нежно коснулся моего лица, уничтожая иллюзию.

— О, всего-то… лет пятьдесят. Если ты, конечно, не кицунэ.

Удивительное дело: едва ли не впервые за всё время осознания себя в теле Юрия Угарова, я столкнулся с тем, что мне никуда не нужно было бежать. На службе у меня был выходной, по артефакторным вопросам носился едва ли не стрижом Юматов, подготавливая для меня пачку патентов. Бабушка отправилась на своё заседание совета архимагов, Эльза пропадала в больнице, а кровники бились над адаптацией протеза под наши реалии. У меня же чудом появилось время для собственного развития и для тренировки собственных навыков.

Именно поэтому я постарался уделить как можно больше времени для отработки урока с кицунэ. Всё-таки возможность менять внешность, продемонстрированная ею, открывала очень большую вариативность в дальнейшем. А ещё у меня появилась некая мысль, но для её проверки мне нужен был кто-либо, кто бы смог видеть ауры, как и я. Отчего-то мне казалось, что можно попробовать скопировать не только внешность, но и цвет ауры мага. Конечно, всегда гораздо проще примерить на себя личину неодарённого простеца. Но возможность использования внешности мага открывала неописуемые перспективы для разведки. Тем более, что часть конструктов я даже могу повторить.

К примеру, я в состоянии создать иллюзорную овеществлённую сосульку. Чем это отличается от той же магии воды и льда, которой пользуется тот же Морозов? Казалось бы, в этом плане магия иллюзий, а именно овеществлённая магия, была чем-то универсальным. И я бы сказал, что это… в памяти всплыло некое понятие «читерство». Что оно означало, я плохо понимал, что-то вроде применения некоторых недозволенных или нестандартных приёмов. У меня же имелась овеществлённая магия иллюзий, заменяющая многие другие дары при необходимости, пусть и в более слабой вариации.

Что это как не читерство, если мне не нужно было обладать магией воздуха или знать температуру молнии для того, чтобы её повторить? Эта мысль настолько захватила меня, что я вызвал Гора из моего Ничто и дал ему немного размяться в небе. К тому же в благодарность за ночной урок я решил ещё и прихватить с собой Юмэ. И развеется, выбравшись из особняка, и при необходимости поправит, если где-то напортачу с овеществлением.

Поэтому утром я явился к азиатке, застав ту в хорошем настроении.

— Сударыня, позвольте пригласить вас на воздушную прогулку? — склонился я в поклоне, целуя даме ручку.

— Ах, сударь, неужто это свидание? — улыбнулась она, принимая мой дурашливый тон.

— Я вас буду впечатлять своей фантазией, сударыня!

— Заинтриговал, — дёрнула хвостом кицунэ, с лёгким прищуром разглядывая меня. — Куда полетим?

— На боевой полигон, — разрушил я девичьи чаяния, но реакцию получил весьма неожиданную.

— Это гораздо лучше, чем какое-либо свидание, — обрадовалась лисичка.

Оседлав Гора, мы отправились на полигон за пределами столицы, выделенный для архимагов, куда мы однажды летали с бабушкой.

Спустя четверть часа мы подлетали к задымлённой платформе, выложенной чёрными руническими плитами. Всё те же восемь тренировочных полусфер встречали нас. А стоило нам приземлиться, как из тумана вынырнул старый друг княгини. Заметив меня на химере без бабушки, он сперва удивился, но сразу нахмурился, когда увидел за моей спиной азиатку.

— День добрый, Игнат, извините не знаю как вас по батюшке, — обратился я к смотрителю полигона. — Скажите, могу ли я воспользоваться полигоном княгини Угаровой?

— Радимович я, — хмыкнул Игнат. — А воспользоваться… Можешь попробовать, но он вряд ли пропустит тебя без Лизаветы. Уровень силы не тот. Иначе все кому не лень сюда бы шатались да баб водили, чтоб перед ними силой бахвалиться!

— Мне не бахвалиться, мне для дела, — возразил я. — Опробовать кое-что надо.

— Если бы можно было без архимагов пользоваться полигонами, они бы не стояли и не пустовали, — покачал головой Игнат Радимович, а после махнул рукой, указав отойти в сторону от Юмэ.

Вокруг нас взметнулся непроницаемый барьер молочного тумана, скрывая от азиатки. Не доверял он ей, видимо, в контексте недавно завершившейся стычки на Курилах, что было вполне закономерным и рациональным.