«Если уж ты вышел на меня в виде демона, то лови достойного противника!»

Я в точности воссоздал увиденного мною ракшаса, съеденного Войдом на мраморном заводе. При этом мне на время показалось, что я будто бы стал выше ростом. Взгляд застилала пелена безумия алого цвета, руки стали похожи на лапы с когтями, а вокруг меня развивалось демоническое одеяние.

Я чувствовал себя всесильным.

И моя метаморфоза не прошла незамеченной — орангутанг осёкся и резко дёрнулся назад.

«Шайанка, подчиняй!» — дядя выкрикнул приказ.

Уж не знаю, что он имел в виду, но Шайанке вдруг резко стало не до него. Из тьмы на выжженную огнём площадку перед криптой появилась огромная четырёхрукая женщина-змея — её-то я однажды уже видел. В руках у неё мерцали призрачные сабли. Помощь пришла, откуда не ждали. Гувернантка принцессы по каким-то личным причинам решила не оставлять меня на убой и вмешаться, хотя бы уравнивая шансы.

«Эх… шикарная…»

Фрау Листен нельзя было не любоваться. Смертоносная грация приковывала взгляд.

Не отвлекаясь более ни секунды на индуса, нага схватила хвостом индийскую принцессу и резко сдёрнула из видимого пространства. Но принцесса была не так проста — словно кобра, она выскользнула из зажима.

Человеческий облик стек с индийской принцессы не хуже косметики под дождём или под струями горячей воды. И сейчас напротив наги стояла самая настоящая королевская кобра.

Пары сформировались.

Индус, видя, что принцессе явно не до покорения меня, любимого, переводил взгляд из стороны в сторону — не понимая, то ли защищать племянницу, то ли драться со мной.

Я решил подтолкнуть его к верному выбору и, собрав внутри себя волну боли, страха, ненависти и всех тех чувств, которые я ощутил при смерти моих химер, сформировал не волну, а копьё — и этим копьём запустил в стоящего передо мной индуса.

Тот едва успел создать перед собой некую фигуру, сложив пальцы обеих рук в треугольник — и именно в этот треугольник влетело созданное мною копьё.

Уж не знаю, что пытался создать дядюшка-индус, однако же в сочетании с моим конструктом магии кошмаров вышло нечто настолько убойное, что во все стороны брызнула грязная энергия незавершённого конструкта, искорёженного моим вмешательством.

Вышло что-то наподобие точечно-осколочных ранений. Под него попал и я, и сам индус, принявший на себя большую часть осколков, и даже нага вместе с королевской коброй. Разлёт был не меньше пятнадцати метров. Как мы это поняли?

В тех местах, где деревья и кусты не пожгло выбросом принца, листва и мелкие ветви покинули своё привычное местонахождение и ковром осыпались на землю.

Честно говоря, я думал, что конструкт должен был сработать как некая ментальная атака, однако же вышло совсем не так. Насколько не так я понял, когда увидел, как из индийского орангутанга начали выпадать внутренности. Его нашпиговало взрывом конструктов таким образом, что вместо груди у него был сплошной фарш. Фрау Листен и Шайанку Раджкумари тоже нашинковало неслабо, но, видимо, животная ипостась и дальность расположения сыграли свою роль. Их посекло, кровь пролилась, однако же смертельных ран не было — обе змеи расползлись в стороны друг от друга с диким шипением и принялись использовать висящие на себе амулеты.

Что же касается меня, то осколки конструкта бессильно чиркали по шкуре горга, которая автоматически выставилась даже без моего желания — видимо, за мгновение до взрыва мой звериный защитник решил, что хочет пожить подольше.

«Вот уж полезный рефлекс, ничего не скажешь», — восхитился я предусмотрительностью и скоростью моего защитника. Факт остаётся фактом: я был целее, чем все остальные.

Прикинув, что диспозиция сил изменилась, королевская кобра в виде принцессы тут же замерцала и накинула на себя щит наподобие тех, под которыми ко мне подбирались индийские гвардейцы, а после резко отпрянула в сторону дяди. Но я заступил ей дорогу.

На мгновение принцесса даже не поняла, что произошло, и лишь потом до неё дошло, что я вижу её даже под невидимостью. Плюнув на все правила приличия, она появилась передо мной и прошипела:

— С-с-сапомни, я не хотс-с-села тебя убивать.

С этими словами она резко дёрнулась в сторону и исчезла во тьме.

Я же обернулся к умирающему индусу, сменившему ипостась с звериной орангутаньей на вполне человеческую. Сила бесконтрольно била из него волнами, и он ничего не мог с этим сделать — судя по тому, что я видел, взрыв разворотил ему вместе с грудиной ещё и часть защитных артефактов, которые были на нём. Именно поэтому он так сильно пострадал, а тех же змей не зацепило. Таким образом, видимо, всё же сыграла роль близость к центру взрыва.

Странное дело, когда я подошёл ближе к умирающему индусу, то в его взгляде не обнаружил ненависти либо злости. Он оценивающе взирал на меня, как до того взирала Шайанка во время танца. Выискивал что-то во мне, как будто бы прощупывая мою ауру, и за секунду до того, как кровь полилась у него из горла, он прохрипел:

— С-с-сабери перс-с-стень… Он твой по праву…

Голова индуса откинулась бессильно. Ну а я что? Пришлось мародёрствовать, хотя вполне возможно, что это было некое посмертное проклятие. Однако же оставлять такой артефакт, фонящий во все стороны магией, я не стал, осторожно подцепив валявшейся недалеко обугленной веткой палец с кольцом.

Я закинул перстень к себе в пространственное убежище, оставив на отдельной полочке — подальше от браслета и самоучителя по магии кошмаров.

«Надо бы будет заняться продолжением изучения. Ну и добавить полок — уж больно резво заполняется моё хранилище».

Пока же я вынырнул обратно и сменил ипостась на человеческую. Фрау Листен взирала на произошедшее абсолютно трезвым взглядом.

— Не знаю, как вы будете объяснять это принцу, но императрица за такое вас по головке не погладит, — сказала она мне.

В этот момент на пороге крипты появился Андрей Алексеевич.

— Ничего объяснять не придётся. Я всё видел и слышал. Либо договоримся по дипломатическим каналам о выплате виры за нападение на наследника престола…

У меня и у Фрау Листон одновременно брови поползли вверх.

— Ну а что? Мой храбрый камер-юнкер защищал меня ценой своей жизни от нападения индусов. Если заплатят виру, то всё спишем на неосторожное обращение с артефактами и амулетами и несчастный случай у представителя раджи из Раджпутана. Ежели нет… Будем думать. Прямых границ с Индией у нас нет, а потому войну начинать не с руки, но и такой плевок тоже спускать нельзя будет. А вам, Фрау Листен, моё почтение. Никогда не видел вас в столь очаровательной ипостаси. Вы прекрасны.

Только сейчас гувернантка опомнилась и сменила ипостась на человеческую. Что интересно, одежда на теле у неё проявилась, так и никуда не исчезнув. И если в моём случае это была иллюзия, то в её случае это было полноценное превращение. Она быстро метнулась куда-то в темноту и вернулась уже с нижними юбками, подцепленными под корсет.

— А без этого предмета гардероба вы выглядели значительно привлекательнее, — не удержался я от колкости.

Принц облегчённо расхохотался, услышав мою шутку.

— Чего не могу сказать о вас, княжич! — насупилась гувернантка. — Ваша иллюзия сегодня полностью оправдывала присказку, что мужчина должен быть чуть красивее обезьяны.

— А ещё желательно чуть живее, — ответил за меня принц. Здесь уже не выдержала даже фрау, рассмеявшись.

Завершение приёма прошло в спокойной благоприятной атмосфере. Никто никого не пытался убить, дворец не разрушили и даже девицы не передрались за право танцевать с принцем. Скукота благословенная!

Принц успел переодеться после того, как прошёл повторную инициацию. Мы вместе с фрау Листен молчали обо всём произошедшем и сразу же после приведения себя в порядок вернулись с принцем на бал.

Примерно тогда же принц пообщался с Савельевым, главой безопасности и с ещё одним старичком — белобородым и белоусым по ситуации с индусами. Индусы, кстати, пропали с приёма, однако этому никто не придал особого значения официально. Неофициально из столицы они будто испарились. На память осталось лишь раскуроченное тело дяди принцессы Шайанки, которую, как оказалось, и звали иначе. Индийскому послу практически во время бала вручили ноту протеста и тот спешно покинул приём.