Я выдержал паузу.

— Я прекрасно осознаю, что случись непоправимое, тебе было бы от этого не легче. Потому даже не буду просить тебя смягчиться в отношении Солнцева. Однако же просто имей это в виду, когда будешь общаться с его отцом!

Я кивнул, принял во внимание предупреждение принца и наконец-то отправился домой.

Уже покидая бальный зал, я заметил в уголке сидящего, бездумно пялящегося в стену Железина. Вид у него был явно отсутствующий. Вокруг сновали слуги, убирая остатки пиршества и декораций, а Железин всё так же сидел и смотрел в одну точку.

Проходя мимо одного из столов с закусками, я прихватил бокал с крепким алкоголем, а потом подумал, позвал одного из слуг и попросил принести бутылку. Сообразительный малый принёс не только бутылочку, но ещё и поднос с двумя стаканами и всевозможными закусками. Пошарив по карманам и обнаружив там золотой рубль, я честно отдал служащему.

— Заработал!

Такая сметливость, в общем-то, весьма хорошее качество, в том числе и для служащих дворца.

— Спасибо, спасибо, ваше сиятельство! — едва ли не кланялся он мне в пояс, держа золотую монету и глядя на неё как на величайшее счастье. — Если вам когда-нибудь что-нибудь понадобится узнать, сделать, поесть — всё, что угодно в рамках дворца — я всё сделаю для вас, ваше сиятельство. Спросите Евсейку, и я тут же прибегу!

В глазах паренька отразилось, будто он вытянул счастливый билет в моём лице. Отыскать щедрого покровителя во дворце — та ещё задача, и сейчас парень всеми силами старался не упустить свой шанс.

— А ты где служишь?

— Вообще на кухне, но если есть необходимость — добуду любую информацию, посодействую по всем вопросам, — кивнул он.

— Буду иметь в виду, — сказал я и, прихватив поднос, отправился к Железину.

Оставив поднос на невысоком столике, я разлил по бокалам что-то явно высокоградусное и передал один из бокалов Никите Сергеевичу.

— Поздравляю с боевым крещением, — я поднял бокал в его честь.

Тот сперва даже не понял, что произошло, машинально взял стакан в руки и, даже отпил из него. Лишь когда крепкий алкоголь прокатился по пищеводу, Железин вышел из ступора. На глазах его почему-то выступили слёзы, и он даже закашлялся.

— Закусывай, закусывай. Хотя лучше бы, наверное, после второй, а то и третьей. Глядишь, в себя придёшь.

— Про… Простите, — продышался наследник железорудной империи, посмотрев на меня таким взглядом, будто он действительно сегодня пережил войну.

— Неужто так всегда будет тяжело? — выдохнул он. — Я думал… я сегодня столько раз сплоховал, что вылечу из дворца, как пробка из-под игристого вина из бутылки…

Я только улыбнулся.

— Вообще, нам бы нужно как-то всем… Не скажу, что дружиться, хотя бы сработаться. Нас же трое, и от того, насколько мы будем поддерживать друг друга, будет зависеть, как качественно мы сможем выполнять работу для принца. Вот ты сегодня себя показал таким образом, что на тебя можно положиться в любой ситуации. Я думаю, что Его Императорское Высочество это оценил, — принялся я подбадривать Железина и заодно закидывать в рот маленькие закуски. С самого вечера во рту ни крошки не было.

— Да как же… я же и титулы забыл… и с этими ленточками не успевал, и с Солнцевым… — бедный Железин начинал говорить одно, потом перескакивал на другое, не договаривал, после просто залпом опрокинул оставшееся содержимое своего бокала. — Всё пошло наперекосяк… Я не справился ни с чем!

— Никита Сергеевич, ты аккуратист, судя по всему?

Тот только судорожно кивнул, сжимая бокал пальцами. Ещё чуть-чуть и по стеклу зазмеились бы трещины, но я снова наполнил ему бокал и вложил в руку канапе.

— Запомни, есть такая присказка: «Хотели как лучше, а получилось как всегда». Она означает, что никогда ничего в этой жизни не идёт так, как нам хочется. Всегда идёт так, как получается. События идут лавинообразно, грозя погрести под собой заживо. А мы сегодняшний вал событий пережили, пережили с достоинством, не посрамив нашего будущего государя. Поэтому отпусти ситуацию. Где ты не прав — тебе обязательно скажут, обер-камергер по полочкам разложит. А пока тебе не объявили выговор и не отправили в опалу — нечего самоедством заниматься.

— Ну да… Нам бы неплохо всем вместе дружить или хотя бы научиться взаимодействовать в рамках наших должностных обязанностей, — Железин кивнул, пригубив из своего бокала и прожевав канапе. — Не представляю, как вы с Солнцевым будете сдруживаться…

— Ничего, придумаем как. В конце концов, мне за него сестру замуж не отдавать, а уж на службе его можно и потерпеть. Лишь бы вёл себя по-человечески, а не как…

— А не как обычно, — добавил с усмешкой Никита Сергеевич. — Благодарю, Юрий Викторович. Вы знаете, такой простой передышки очень не хватало для того, чтобы поставить мозги на место. Вам объявили выходной на пару дней?

— Да, — подтвердил я. — Будет время заняться собственными делами. А после принц сказал, что хотел бы видеть нас всех. Думаю, как раз и устроит нам разбор полётов…

— Разбор чего? — переспросил Железин.

— Разбор наших… правильных и неправильных поступков в рамках бала, — поправил я себя, вновь удивляясь, откуда у меня в памяти всплывают различные идиомы. Однако же память моя — тот ещё кладезь неизведанного, а уж источник этих фраз я даже представить не мог.

Утро после бала началось весьма неожиданным образом, хотя и утром назвать его было достаточно проблематично. После подобных мероприятий дворяне обычно вставали где-то в районе полудня, а то и позже. Но в нашем случае Солнцевы оказались у нас на пороге как раз-таки в полдень.

Солнечный луч скользнул по радиаторной решётке, когда автомобиль бесшумно подкатил к крыльцу, будто скользя по воздуху, а не по подъездной дорожке.

Белоснежный Русо-Балт.

Длинный, как императорская карета, с высокими прямыми линиями кузова, отполированными до зеркального блеска. Казалось, даже пыль не смела оседать на его безупречных боках. Хромированные фары, холодные и надменные, как взгляд английского лорда, слепили отражённым светом. На капоте застыло золотое солнце — символ герба древнего рода.

Мотор не рычал, он шептал. Тихо, как хорошо воспитанный дворецкий, почти неслышно. Лишь лёгкий шелест охлаждающей жидкости выдавал, что под капотом скрывается гений магически-инженерной мысли.

Дверца открылась без скрипа. Из тёмного, отороченного кожей салона потянуло ароматом дорогой древесины, лака и едва уловимого запаха духов — словно из будуара светской львицы.

«Вот оно — истинное лицо власти. Не кричащее, не нарочитое. Просто… безупречное».

Такой автомобиль не привозил гостей. Он доставлял их — с невозмутимым достоинством, словно подчёркивая: хозяин этой машины не ездит. Он является.

'Надо бы прикупить такой, — мелькнула у меня мысль. — Может, не сейчас, а несколько позже, но подобный символ статуса был нам необходим, если мы хотели, чтобы с Угаровыми вновь начали считаться. Встречают по одёжке, как говорится.

Из салона вышел настоящий былинный богатырь, рядом с которым Солнцев Дмитрий Сергеевич, камер-юнкер принца, был всего лишь бледной тенью своего батюшки.

Вот уж кто действительно имел косую сажень в плечах и сам походил на скандинавского воителя — молота только не хватало в руках или чего-то в этом же роде массивного, чем можно было бы сокрушать врагов. При этом отец и сын были похожи как две капли воды, с разницей в возрасте в пятьдесят-семьдесят лет. Дмитрий Сергеевич выглядел бледно и блёкло. Под глазами у него были тёмные круги, свидетельствовавшие о том, что он явно не сомкнул глаз. А вот отец его выглядел будто бы метал громы и молнии. Губы были сурово поджаты, а сына он одаривал такими взглядами, будто бы того дома ждала неминуемая порка.

Так уж вышло, что встречать их довелось мне — бабушка в этот момент находилась в химерне. Я отправил за ней, едва нам сообщили о приближении Солнцевых у ворот. Также пришлось отправить гонца в больницу, куда около часа назад уехала Эльза. Вот уж кто не манкировал собственными обязанностями, так это наша княжна. Если она взялась обучаться медицине и поднимать на ноги больных — она этим занималась в соответствии с графиком. При этом развлечения никоим образом не влияли на её основную работу.