— Показывайте, — милостиво разрешила императрица.

И у Юматова начался второй акт выступления. На сей раз он расхваливал собственные изобретения: вазы для цветов с аретфакторной заменой воды, постельное бельё с подогревом, сонной магией и защитой от насекомых, кресла с концентрацией внимания для обучения и работы и даже ванна с массажными пузырьками и несколькими температурными режимами.

Последними двумя изобретениями императрица заинтересовалась особо, но образцы изделий по понятным причинам на месте не были представлены.

— Княжич, впечатляет. Две последние позиции пусть доставят во дворец сегодня же, проверим работу. Если они меня удовлетворят, то вопрос с аналогами решится положительно, а ваша мастерская получит в разработку ещё один заказ, на сей раз всеимперского значения.

Пока Юматов бледнел и молча на меня таращился, я взял переговоры в свои руки:

— Что интересует Ваше Императорское Величество?

— Если ваши умельцы смогли сделать комплект мебели для концентрации, пусть придумают такой, который будет давить на совесть и заставлять мздоимцев половину от взяток тратить на благие дела.

Мы с Юматовым переглянулись, не понимая, шутит императрица или нет.

— Победить взяточничество невозможно, так пусть хоть стране пользу принесут, — пожала плечами императрица. — Придумаете нечто подобное, и ваша мастерская станет поставщиком мебели во все государственные имперские учреждения.

Кажется, императрица не шутила.

Что же, иногда пользоваться служебным положением оказалось удобно и даже выгодно. После того как Юматов привёз набор мебели для принцессы Елизаветы, а также ванну с магическим массажем из воздушных пузырьков и самоподдерживающейся температурой воды, императрица просто растаяла. Как поведал мне Андрей Алексеевич с улыбкой:

— Такой довольной мать я не видел очень давно.

Мы получили разрешение на поставку аналогов нашего производства, а Юматов озадачился созданием антивзяточного комплекта мебели для чиновников. Уж не знаю, как он собирался достичь подобного эффекта, однако же игнорировать приказ императрицы мы просто не могли.

Но самым главным было даже не это. Принц лично решил вопросы с патентной документацией. На комплектах документов, подготовленных Юматовым для сдачи в патентное бюро, он поставил личную подпись и оттиск печати наследника престола, где было написано:

«Приоритетная закупка императорского двора. Патент выдать сегодня же».

Нужно отдать должное, что с этим комплектом документов в патентное бюро явился не один Юматов, а в компании со мной. Ради этого меня даже отпустили со службы на час раньше, чтобы я мог успеть вовремя.

Заодно по указке принца было сказано запатентовать и изобретение в части мебели и ванной. Однако же, по указке принца в этих комплектах мы оставили лишь описательный принцип действия артефактов, полностью скрыв всевозможные магические связки при регистрации оных, чтобы не дать возможность копировать конкурентам, которые однозначно у нас должны были вскоре появиться.

Оставив Юматова в карете, в патентное бюро я явился в одиночку за полчаса до окончания рабочего дня и, надо сказать, направился сразу же к начальнику. Располагался он на третьем этаже громоздкого здания с маленькими окошками, выходящими на набережную реки.

В приёмной меня встречал худенький молодой человек в очках, который попытался заслонить дверь. Я взглянул на секретаря магическим зрением и понял, что тот обладает достаточно слабым рангом магии. А уж по его мышино-серому цвету ауры и вовсе нельзя было определить, что же это за магия такая. Однако же, надо отдать должное, он встал грудью на защиту собственного патрона.

— Кто бы вы ни были, сюда нельзя!

Он поправил очки на носу, съехавшие от его резкого прыжка из-за стола к двери, и теперь испуганно смотрел на меня. Поскольку в патентное бюро я явился в дворцовом мундире, а секретарь всё-таки разбирался во дворцовой форме, видно было, что сейчас мозг бедного служащего (а возможно, и не бедного) затапливает паника: ведь, защищая собственного руководителя, он посмел перечить достаточно высокому дворцовому чину.

— Любезный, сообщите своему руководителю, что к нему на приём прибыл княжич Угаров, камер-юнкер Его Императорского Высочества Андрея Алексеевича.

— Начальство сейчас отсутствует, — пискнул секретарь, всё также загораживая грудью проход к руководителю.

Однако же простейшего взгляда на дверь мне было достаточно, чтобы рассмотреть за ней слабые отсветы магической ауры. Чуть присмотревшись, я понял, что аур там было две, причём одна будто бы наслаивалась на другую. Я даже несколько опешил от увиденного: неужто начальник патентного бюро кого-то решил оприходовать у себя же на столе? Либо я что-то не так понимал.

— Уважаемый, вопрос мне нужно решить сегодня же, причём прибыл я сюда по поручению Его Императорского Высочества. Если вы сейчас не отойдёте в сторону, к сожалению, я буду вынужден оторвать вас от дверных косяков и войти самостоятельно. Может вы всё же решитесь обо мне доложить?

Секретарь побледнел ещё сильнее, но упрямо выпятил подбородок:

— Аркадий Иванович не сможет принять вас, княжич. Дело в том, что Аркадий Иванович проходит лекарскую процедуру. Велено не прерывать её ни при каких обстоятельствах.

Я ещё раз взглянул магическим зрением и понял, что ауры будто бы и замерли. Если до того они хотя бы как-то шевелились, то сейчас я даже не мог представить, что произошло и в какой позе происходило их взаимодействие.

— Любезный, я вас предупреждал, — мило улыбнулся я и, просто подняв за грудки, переставил бедного секретаря в сторону, а сам спокойно вошёл с бумагами подмышкой в кабинет.

В кабинете стоял приличного размера стол, заваленный бумагами, несколько шкафов вдоль стен и массивное кресло, на котором восседал весьма и весьма объёмных размеров мужчина с лысой головой и бородой, спускавшейся едва ли не до пояса. А вот едва ли не поверх него находился худенький лекарь в очках.

Я сперва из-за близости расположения даже подумал, что мужеложец у нас начальник патентного бюро. Однако же, судя по выражению лица, происходящее не доставляло ему никакого удовольствия — так же, как и лекарю. Лишь заметив тонкие зеленоватые струйки, исходящие из-под пальцев лекаря в сторону бороды толстяка, я понял, что здесь действительно происходил сеанс лечения. Вот только что лечили?

Дверь отворённая мной, с грохотом ударилась о стену, и бедный лекарь едва ли не отпрыгнул от толстяка.

— Емеля, какого демона, сказал же никого не впускать!

Фраза начальника патентного бюро оборвалась на полуслове, когда он увидел меня в дворцовом мундире с папками под мышкой.

— На сегодня приём окончен. Вас должны были предупредить. Приходите завтра.

— Вы знаете, Аркадий Иванович, попробуйте сказать нечто подобное в глаза принцу, и я посмотрю, как долго вы проживёте. Ни один лекарь не спасёт. Боюсь, придётся вам стать подопытным или клиентом господина Керимова.

Однако же начальника бюро такими простыми угрозами было не пронять.

— С кем… к-хм… — кашлянул он, — с кем имею честь общаться?

— Княжич Юрий Викторович Угаров, камер-юнкер Его Императорского Высочества. Прибыл во исполнение его воли.

— И что же понадобилось Его Императорскому Высочеству? — с ехидной ухмылкой заметил бородач. — Ещё и в скромном патентном бюро? Не пытайтесь прикрыть собственные делишки именем Его Императорского Высочества — это чревато. Я ведь могу и жалобу написать.

— Пишите на здоровье, господин хороший. А мы в ответ напишем жалобу о том, что комиссия при патентном бюро совершенно некомпетентна и заангажирована, работает в пользу всего лишь одного единственного человека… ну или одного единственного рода. Также занимается шпионажем и воровством идей. Вас всех проверят благополучно на соответствующих артефактах, и после этого мы разберёмся, кто из нас прав, а кто виноват.