Юмэ подняла на меня испуганный взгляд и только кивнула. Очень странное поведение. Но я даже не знал, может, местные монахи тоже знали русский, и задавать провокационные вопросы Юмэ не следовало? А потому пришлось выкручиваться на ходу:

— Госпожа Юмэ Кагеро, если вы когда-либо пожелаете почтить наш дом своим визитом, мы будем только рады. Благодарим вас за честь быть гостем в нашем доме и желаем вам счастливой дороги. Счастливой и лёгкой, как полёт этой бабочки.

Иллюзорная бабочка сорвалась с моих рук и полетела в сторону Юмэ. Да, это был красивый, огромный махаон, на крыльях которого переплетались чёрный, оранжевый, зелёный цвета, искрясь в бликах артефакторных светильников. Юмэ невольно подставила ладошки, позволяя бабочке сесть внутрь, как в лодочку. Я же позволил бабочке исчезнуть, осев на ладонях Юмэ серебристыми надписями. Кажется, кицунэ заметила их и тут же сжала ладони в кулаки. Присев в книксене, она выпрямилась, словно пружина, развернулась и тут же отправилась в свою комнату. На ладонях у неё при этом было написано следующее:

«Если тебе нужна помощь, подай знак».

Но не успел я дойти до своей комнаты, как обнаружил на ручке двери бабочку — точную копию моей. Подставив ладошки, я подождал, пока она рассыпится «ответом». И ответ был краток:

«Богиня призвала меня. Но я вернусь».

Спустя полчаса эта же странная делегация покинула наш особняк.

Тем же вечером я сидел, пытаясь разобраться с конструктами на расписных глиняных табличках, остававшихся от пустотника. Ведь тот конструкт, который он использовал, тот чудовищный объём сил, которое он получил из архимагов, — они явно готовились не для моей поимки, нет. У меня было предположение, что изначальной целью ритуала было увеличение площади Пустоты в этом мире.

Изучение давалось непросто из-за обилия зубодробительных формул, в которых необходимо было разбираться, учитывая всевозможные магические потенциалы, мощность тех или иных приложенных сил, коэффициент потерь и ещё великое множество разных показателей. В случае правильного выполнения ритуал гарантировал раскрытие неких «врат».

Прикинув, что сейчас аномалия выросла на десять километров за счет двух дюжин архимагов, выходило, что КПД одного архимага как-то маловато. С таким успехом Пустота будет захватывать мир очень долго. Оно, конечно, у божественных сущностей время течет совершенно иначе, чем у нас, простых смертных, но всё равно… Значит, или пустотник своим вмешательством и перефокусировкой энергии на меня снизил КПД архимагов, и как следствие снизил радиус «врат», либо жрец где-то сильно накосячил в самом ритуале, получив на выходе чудовищную потерю энергии.

А ведь через двадцатикилометровый пролив от Алаида находился остров Памушир… Что если целью было растянуть аномальную зону и на него тоже? Конечно, все мои размышления больше походили на гадания на кофейной гуще. Но уже сейчас подобные ритуалы вызывали серьёзные опасения. Если две дюжины архимагов давали подобный результат, то какие «врата» открыла бы смерть полутора сотен? Мы бы получили полностью безмагическое полушарие? Или материк? Мой взгляд невольно упал на расстеленные карты мира, где самый южный материк был обозначен как проклятая земля. Вот только причину подобного обособления никто за давностью лет уже и не помнил.

Опять же формулировка «врата» напрягала меня не меньше самой аномалии. Через врата обычно ходят. Кто должен явиться к нам через врата? Армия? Твари? Авангардный отряд из другого мира?

Хм… я даже остановился от дикой мысли, пришедшей на ум. А если «врата» уже открывались? В разное время и с разным успехом?

Проклятый южный материк… Пустоши…

А с учётом того, что запечатанные могильники, устроенные где-то на границе с пустошами, работали на магических конструктах, то могли ли они разрушиться внутри аномалии и выпустить наружу своих оголодавших и озлобленных тварей? Могли. И скорее всего однажды уже выпустили. Княгиня же говорила, внутри Пустоши маги умирали рано или поздно.

Я потёр виски, собираясь с мыслями. Все мои догадки больше напоминали паранойю… но при этом каким-то невообразимым образом объединяли в единую систему Пустоту, Орден, пустоши и давным-давно отрезанные от мира проклятые земли.

— М-да, кажется, мне пора начинать писать сказки. Или пообщаться кое с кем из другого лагеря.

Орденцы вряд ли захотят делиться со мной своими секретами, а вот фрау Листен со своим женским астральным подселенцем вполне могла поделиться чем-то полезным.

Даже имея беспрепятственный вход во дворец в связи с оставленным почётным шифром камер-юнкера, вывести на разговор фрау Листен было непростой задачей. Поскольку она являлась гувернанткой принцессы, то в одиночестве, практически не бывала, всё своё время посвящая Елизавете Алексеевне. А заявиться на детскую или женскую половину дворца было, в общем-то, немыслимо. К тому же я не хотел афишировать свой чрезмерный интерес к гувернантке принцессы.

Поэтому сперва я попробовал воспользоваться помощью Мурки, попросив её передать от меня записку фрау Листен. Однако же химера сообщила, что последние два дня фрау нездоровилось, и её никто не видел. Тогда я решил действовать иначе. Прибыв во дворец, я окликнул одну из горничных и попросил её прислать ко мне Евсейку, что служит на кухне. Девушка сперва слегка побледнела, но тут же кивнула и исчезла в коридорах дворца. Я же надеялся, что Евсейка расстарается и в случае необходимости передаст от меня послание фрау Листен, не привлекая внимания. Ведь в большинстве случаев к слугам относятся именно так: к ним настолько привыкают, будто бы они являются едва ли не предметом интерьера, в то время как слуги зачастую являются ещё и главными ушами во дворце — всегда всё знают и иногда о неких судьбоносных решениях узнают даже раньше, чем большинство власть имущих в империи.

Прогуливаясь по одному из многочисленных залов дворца, кажется, Охотничьему, где были расставлены чучела огромных трофейных животин, когда-либо добытых на земле русской, я любовался монстрами самого разного размера и страшности. Перво-наперво внимание привлёк огромный шерстистый слон, ростом под три-четыре метра, названный здесь мамутом. На его бивне можно было смело меня уложить. И ещё бы место осталось! Это ж надо было такую тварь завалить!

На табличке у ног чучела было написано, что последнего уничтожили в одна тысяча восемьсот восемьдесят первом году. Рядом замер в прыжке саблезубый тигр, видимо, один из дальних родственников горга, — огромная опасная тварь, клыки которой явно были больше моей ладони. Этого добыл предыдущий император, когда охотился где-то в Приамурье. Ещё чуть дальше располагался бурый медведь-гигант. Зверюга имела пасть такого размера, что я мог бы поместить туда целиком собственную голову, не говоря уже про размеры когтей на мощных лапах. В стойке на задних лапах медведь был выше меня в два раза. Хороши трофеи — ничего не сказать!

Увлёкшись разглядыванием тех или иных животин, я не сразу, но заметил, что в углу, слегка отвернувшись от всех, покачивается мужская фигура, ухватившись за одну из стеновых колонн. Я слегка отошёл, спрятавшись за фигуру медведя, и принялся наблюдать за неизвестным. Мало ли, террорист какой-нибудь, артефакт взрывной решит подложить или ещё что. Однако же, взглянув магическим взором на действия неизвестного, я тут же изменил своё мнение. Цвет ауры явно говорил, что передо мной никто иной, как начальник имперской службы безопасности, но вот состояние ауры как раз-таки свидетельствовало о том, что сейчас ему было очень и очень плохо, и он не просто так удерживал себя, держась за колонну, — он старался удержаться в вертикальном положении, чтобы попросту не грохнуться.

Я успел подхватить Савельева ровно в момент, когда он начал тихо оседать вдоль стены.

— Григорий Палыч, что с вами? — спросил я.

— Не знаю, Юрий Викторович, — простонал он, вцепившись в меня руками. — Дурно мне, и уже не первый день.