Григорий хлопнул себя по лбу:

— Чёрт! Как я сразу не догадался!

Савелий Кузьмич задумчиво погладил бороду:

— Значит, мехов не хватает. Нужно добавлять.

— Да, — согласился я. — Либо ставить дополнительные меха на реке, либо…

Я замолчал, обдумывая варианты. Дополнительные меха — это хорошо, но требует времени на изготовление и установку.

— Либо? — подтолкнул меня Иван Дмитриевич.

— Либо ставить паровую машину, — закончил я. — Она может работать когда нужно, независимо от реки, её можно отключать когда энергия не нужна. И мощности у неё больше. Тут нужно решить как её использовать. Можно поставить одну такую машину и подключить к ней, допустим, несколько станков. А можно пойти по уже налаженной схеме — один паровой двигатель сможет приводить в действие компрессор, который будет нагнетать воздух в уже существующую общую систему. И тогда давления хватит на все станки и ещё останется запас.

Давыдов и мастера внимательно меня слушали. Григорий утвердительно кивнул, словно подтверждая какие-то свои собственные мысли.

— Егор Андреевич, — сказал он, — получается, запустить паровые двигатели можно в разных вариациях? Первое — напрямую подключать к станкам, и второе — сделать то же самое, что вы сделали на реке, и подавать воздух в существующую систему? Всё правильно?

— Да, верно, — ответил я. — Я думаю, что именно в нашем случае лучше второй вариант. Сейчас к каждому станку подключён свой пневмодвигатель. Если просто усилить давление воздуха, чтобы хватало на увеличение количества станков, то всё остальное переделывать не нужно будет.

Давыдов сразу же оживился:

— А сколько времени потребуется на изготовление такой паровой машины? У нас ведь станки каждый день используются! И если будут простаивать — это убытки!

— Савелий Кузьмич уже делает такую, — кивнул я в сторону кузнеца. — Правда, Савелий?

— Так точно, — басовито подтвердил тот. — Работа идёт. Котёл почти готов, трубки для нагрева тоже. Конденсатор делаем по новым чертежам. Если без помех, недели через две управимся.

Давыдов нахмурился:

— Две недели… Долго. Очень долго.

Он походил туда-сюда, явно что-то прикидывая в уме, потом остановился и посмотрел на Савелия Кузьмича:

— Слушай, Савелий, а что если мы перенесём всю работу сюда, на завод? Тут больше возможностей, чем у тебя в кузнице. Людей выделю, материалы — всё, что нужно. Может, тогда быстрее пойдёт?

Савелий Кузьмич задумчиво потёр бороду, потом пожал плечами:

— Надо так надо. Мне без разницы, где работать — лишь бы дело спорилось. Только вот мне помощники нужны те, кто голову имеет. Не абы кто.

— Григорий тебя устроит? — спросил Давыдов. — Он у нас теперь по технической части главный после Егора Андреевича.

— Григорий — он мужик толковый, — улыбнулся Савелий. — С ним работать можно. Ещё бы парочку таких.

— Возьми братьев Волковых, — предложил я. — Антона и Ивана. Они быстро схватывают, руки золотые. И Семёна Кравцова — тот вообще экспериментатор от Бога, всё ему интересно.

Григорий одобрительно кивнул:

— Хорошие ребята. С ними справимся.

Давыдов хлопнул в ладоши:

— Вот и отлично! А еще мастеров со школы пусть Григорий берет — и им практика будет заодно. Так что, Савелий Кузьмич, сегодня же переезжай со всем своим хозяйством сюда. Выделю тебе отдельное помещение в механическом корпусе. Там просторно, светло, печь есть. Григорий, ты с ним. Берите кого нужно из мастеров и приступайте. Мне паровая машина нужна не через две недели, а через одну! Сможете?

Савелий и Григорий переглянулись. Григорий первым кивнул:

— Сможем, Пётр Семёнович. Если люди будут и если материалы не задержат, то точно сможем.

— Материалы будут, — твёрдо пообещал генерал. — Что надо — говорите, всё достану.

Я откашлялся, привлекая внимание:

— Пётр Семёнович, подводя итог: пока будет изготавливаться машина, нужно подготовить компрессионную камеру с мехами где-то здесь, в цехах, чтобы можно было потом подключиться к существующей системе. Иначе паровую машину некуда будет ставить.

Давыдов кивнул и обернулся к мастерам:

— Кто из вас возьмётся? Нужно помещение организовать, камеру построить, всё как надо.

Из толпы вышел тот самый невысокий мастер с седой бородой — тот, что пытался запустить проблемный станок:

— Я возьмусь, Пётр Семёнович. Фёдор Лукич меня зовут. Помещение подберём, камеру сделаем, как положено. Только чертежи дайте, чтоб знать, каких размеров и как делать.

Я достал из кармана огрызок карандаша и листок бумаги. Прямо здесь, прислонившись к станку, набросал простую схему.

— Вот смотри, Фёдор Лукич, — показал я ему. — Камера должна быть герметичной. Размер примерно вот такой, — я указал размеры. — Посмотри на реке что как организовано и сделай все то же самое, только вал будет идти не от турбины с речки, а от паровой машины. Установи меха, подведи их к камере. Ну а потом присоединим к общей подаче воздуха.

Фёдор Лукич внимательно изучал чертёж, кивая:

— Понял. Сделаем. Дня за три управлюсь, если помощники будут.

— Бери сколько нужно, — разрешил Давыдов. — Только быстро. Но не тяп-ляп, чтоб!

Иван Дмитриевич, который всё это время молча наблюдал, наконец подал голос:

— Егор Андреевич, а вы будете курировать этот процесс? Или можно обойтись силами Григория и Савелия Кузьмича?

Я задумался. С одной стороны, мне хотелось участвовать — это же моё детище, по сути. С другой — у меня и без того дел по горло.

— Григорий справится, — решил я. — Он теперь всё знает не хуже меня. Но я буду заезжать, проверять, как идут дела. Если что-то пойдёт не так — сразу сообщайте.

Григорий выпрямился, явно гордясь доверием:

— Не подведу, Егор Андреевич.

— Вот и славно, — Давыдов потер руки. — Тогда, господа, за работу! Время — деньги!

Мастера разошлись, каждый к своему делу. Фёдор Лукич сразу же начал отбирать помощников, показывая им куда-то в сторону дальнего корпуса — видимо, там он планировал строить компрессионную камеру и там же чтоб мастера установили в дальнейшем паровой двигатель. Савелий Кузьмич и Григорий пошли осматривать помещение, которое Давыдов выделил под мастерскую.

Я остался с генералом и Иваном Дмитриевичем.

— Егор Андреевич, — Давыдов протянул мне руку, — вы настоящий спаситель. Без вас мы бы ещё неделю голову ломали, что с этим станком делать.

— Да ладно, Пётр Семёнович, — отмахнулся я. — Это даже не поломка. Так, производственная издержка. Просто нужно было подумать.

— Вот именно — подумать, — вмешался Иван Дмитриевич. — А многие ли у нас умеют думать, а? Большинство привыкли работать по старинке, как деды-прадеды. А вы приходите и всё меняете.

Я пожал плечами. Спорить с ним не хотелось. Да и правда, в каком-то смысле он был прав. Инерция мышления — страшная вещь.

— Кстати, Егор Андреевич, — Давыдов понизил голос, — у меня к вам ещё один вопрос. Вот вы говорили про ружья, про новые стволы. Когда мы начнём их делать массово?

— Как только паровая машина заработает и система стабилизируется, — ответил я. — Сначала нужно наладить производство точных деталей. Стволы — это только начало. Дальше будем делать замки, спусковые механизмы, приклады. Всё должно быть стандартизировано, взаимозаменяемо.

Давыдов кивнул:

— Понял. Только вот, знаете… Время не ждёт. Война с Францией может вспыхнуть в любой момент. Нам нужно оружие. Много оружия. И хорошего.

Я понимал его озабоченность. Наполеон уже рвался к власти в Европе, и рано или поздно Россия столкнётся с ним лицом к лицу. В моей истории война была в 1812 году. Как пойдет тут — не известно, но не думаю, что сильно будет разнится.

— Пётр Семёнович, — серьёзно сказал я, — я делаю всё, что могу. Но чудес не бывает. Нельзя за неделю перестроить производство, которое веками работало по одной схеме. Нужно время. Обучение людей, внедрение технологий, проверка качества. Если мы начнём гнать брак ради скорости — толку не будет никакого.