— Договорился. Завтра к восьми утра будет. Два рубля за перевозку до Павшинской улицы.

— Хорошо.

К обеду работа шла полным ходом. Филипп полностью разобрал первый насос, разложил детали. Я подошел, осмотрел.

Картина типичная для старого оборудования. Поршень изношен, кожаная прокладка стерлась, металл обнажился. Клапаны пересохшие, потрескавшиеся. Цилиндр изнутри ржавый, с раковинами. Рычаг деревянный, потемневший от грязи и времени, покрыт извилинами по всей длине.

— Тут много работы, ваше благородие, — сказал Филипп. — Поршень новый делать, клапаны менять, цилиндр чистить, рычаг менять.

— Именно, — подтвердил я. — Но мы справимся. У нас теперь рабочий станок, есть материалы. Недели две на все шесть насосов.

Часы пробили двенадцать. Обед.

— Все свободны на час, — объявил я.

Работники разошлись. Гришка задержался, подошел ко мне:

— Александр Дмитриевич, а где солому взять? Для постели?

— На конюшне у пожарной части попроси. Скажешь, я разрешил. Тулуп принесу завтра из дома, у меня старый есть, но теплый.

— Спасибо, ваше благородие! — Парень просиял. — Я теперь мастерскую в порядке держать буду! Каждое утро подмету, печку растоплю, все приберу!

— Вот и хорошо. Иди обедай.

Гришка убежал. Я запер мастерскую, пошел домой.

Пообедал у Матрены Ивановны, щи, каша гречневая, хлеб. После обеда вернулся в мастерскую.

Работники уже вернулись, продолжили работу. Филипп разбирал второй насос. Трофим ковал в кузнице новый рычаг для первого насоса, обжигал в огне дубовую заготовку, гнул, придавая форму. Семен чистил цилиндр первого насоса, скоблил ржавчину, полировал.

Я сел за верстак, начал чертить новые клапаны. Кожаные надо поменять на медные, так будет долговечнее, надежнее. Чертил аккуратно, всякие размеры, углы, резьбы.

Работа шла споро, слаженно. Каждый знал свое дело. Гришка с Иваном помогали, подавали инструменты, убирали стружку, носили детали.

К вечеру первый насос полностью разобран и описан. Второй тоже. Материалы подготовлены. Завтра можно начинать ремонт.

Часы пробили шесть. Дождь за окном стих, небо прояснилось.

— Все свободны, — объявил я. — Завтра в восемь утра везем насос Баташеву. Семен, будь готов. Остальные в семь, как обычно.

Работники разошлись. Гришка остался, начал подметать пол, собирать стружку. Я взял его за плечо:

— Устраивайся поудобнее. Солому принесешь, постелешь в углу, за печкой. Там теплее. Дров хватит на ночь. Утром растопишь, приберешь, к семи все должно быть готово. Понял?

— Понял, Александр Дмитриевич! Все сделаю!

Я вышел, отправился домой. Дорога немного подсохла, грязи меньше. Небо прояснилось, солнце проглянуло сквозь тучи.

Дома встретила Матрена Ивановна:

— Александр Дмитриевич, ужинать будете?

— Буду. Что есть?

— Суп грибной, картошка жареная с салом. Хлеб свежий.

— Отлично.

Поужинал, поблагодарил, ушел в комнату. Сел за стол, достал тулуп из сундука, старый, потертый, но целый и теплый. Завтра отнесу Гришке. Надо было раньше его поселить у нас.

Телега тряслась на ухабах, доски скрипели. Семен вел лошадь под уздцы, придерживая телегу, чтобы та не подпрыгивала слишком сильно.

Насос лежал на соломе, укрытый брезентом, крепко привязанный веревками. Медный цилиндр поблескивал на солнце сквозь щели в ткани.

Мы свернули с Заречной на Кузнечную улицу. Справа тянулись деревянные дома, слева начинались кузницы, грохот молотов, жар от горнов, запах раскаленного железа и угля. Прошли мимо лавки с замками, миновали сапожную мастерскую. Впереди показались корпуса фабрики Баташева, высокие кирпичные стены, труба над крышей, из которой вился дым.

У ворот нас встретил караульный, мужик в тулупе, с кнутом за поясом. Посмотрел на нас, узнал меня, кивнул:

— Проезжайте, господин капитан. Хозяин ждет.

Ворота распахнулись. Мы въехали во двор.

Справа стояли складские корпуса, слева открытая площадка с грудами медных листов, ящиками с деталями. Прямо виднелся главный корпус, двухэтажный, с рядом окон по фасаду. Перед входом ждал приказчик Степан Кузьмич, в темном сюртуке, с тросточкой в руках.

Он подошел, заглянул под брезент:

— А, вот оно! Привезли, значит. Хозяин уже на котельную вышел, велел сразу туда везти.

— Где котельная? — спросил я.

— За главным корпусом, в глубине двора. Поезжайте за мной, покажу.

Приказчик пошел впереди, постукивая тросточкой по мостовой. Мы двинулись следом. Семен придерживал лошадь, чтобы телега шла ровно.

Миновали главный корпус. За ним открылся еще один двор, в центре колодец, обложенный камнем, рядом длинный сарай с дымящейся трубой. Из открытых дверей сарая валил пар, слышалось шипение кипящей воды.

У колодца стояли двое рабочих с ведрами на коромыслах. Один зачерпывал воду, другой нес полные ведра в сарай. Спины согнутые, лица потные, движения медленные, тяжелые.

Рядом с колодцем ожидал Баташев. Одет в темно-синюю поддевку, сапоги с медными подковками, руки сложены за спиной. Лицо спокойное, но глаза внимательные, изучающие. Рядом с ним стоял мастер в кожаном фартуке, седобородый, приземистый.

Баташев повернулся к нам, когда телега остановилась:

— А, господин Воронцов. Вовремя.

Я слез с телеги, подошел, поклонился:

— Степан Федорович. Насос привез, как обещал.

Баташев кивнул, подошел к телеге. Семен уже откидывал брезент. Взорам открылся насос, блестящий цилиндр с фланцами, клапаны на медных седлах, рукоятка с коромыслом, чугунное основание.

Купец обошел телегу, разглядывая насос со всех сторон. Постучал пальцем по цилиндру, раздался глухой звук, металл ведь прочный. Провел рукой по сварному шву, ровный, без наплывов. Наклонился, посмотрел на клапаны, на поршень в цилиндре.

— Аккуратная работа, — сказал он наконец. — Посмотрим, как действует.

Он обернулся к мастеру:

— Прохор Семенович, разгрузить. Установить на место. Подключить к трубам.

Мастер кивнул, подозвал четверых рабочих. Те подошли к телеге, засучили рукава. Семен помог отвязать веревки. Рабочие взялись за насос, подняли, понесли к колодцу. Шли осторожно, переставляя ноги в такт, чтобы не уронить.

Рядом с колодцем лежала площадка из досок, уже приготовленная. Рабочие опустили насос на площадку, выровняли по уровню, подкладывая деревянные клинья. Прохор Семенович проверил, кивнул.

Баташев стоял рядом, наблюдая. Руки все так же за спиной, лицо непроницаемое.

От котельной проложили трубу, медную, диаметром вершка полтора. Труба тянулась по земле, конец подходил к насосу. Прохор Семенович взял конец трубы, примерил к фланцу на насосе.

— Подходит, — констатировал он.

Достал из кармана фартука гайки, болты. Начал прикручивать трубу к насосу. Затягивал ключом, крепко, чтобы соединение не протекало. Между фланцами проложил кожаную прокладку.

Семен помог держать трубу, пока мастер затягивал болты. Я стоял рядом, проверяя соединение. Все ровно, плотно.

Прохор Семенович выпрямился, вытер руки о фартук:

— Готово. Можно испытывать.

Баташев подошел ближе. Приказчик встал рядом с ним. Рабочие остановились, смотрят.

Я взялся за рукоятку насоса, потянул вниз. Рукоятка пошла легко, плавно. Поршень внутри цилиндра опустился.

Слышно, как открылся клапан, вода пошла в цилиндр из колодца. Поднял рукоятку вверх, поршень поднялся, клапан закрылся, вода пошла в трубу.

Еще раз вниз. Еще раз вверх. Ритмично, размеренно. Движения плавные, без рывков.

Через несколько качаний вода пошла по трубе. Сначала слабо, потом все сильнее. Из котельной послышался плеск, вода полилась в котел.

— Дайте я, — сказал Семен.

Я отошел. Семен взялся за рукоятку, начал качать. Движения быстрые, сильные. Вода полилась мощной струей. Слышно, как она льется в котел, звонко, непрерывно.

Баташев подошел к котельной, заглянул внутрь. Вернулся, кивнул: