Кенсей выскочил из тьмы подобно черной молнии. Меньшего от моего наставника ожидать было глупо, и он не сдерживался, атакуя меня. Зарина едва успела пригнуться, пряча голову от сверкающего лезвия, а мне пришлось встретить его клинок Рейхором.

Ух, силен! Даже несмотря на то, что с нашей последней схватки я успел подняться на одну ступень, открыть узел Истинного Начала и пройти третью закалку меридиан, выдержать его мощь мне было очень тяжело. Мои ботинки пропахали мостовую метров на тридцать, прежде чем я смог остановить вложенный им импульс.

Король Нищих тем временем метнулся к Зарине, и они вместе бросились бежать, используя технику шагов.

— Разберись с ним, а я за Королем, — бросил Тай-Фун Кенсею и рванул следом, а мы с моим учителем замерли друг напротив друга.

Дождь хлестал по нам, срывался с крыш уцелевших неподалеку построек и стекал по клинкам, и в этот миг всё вокруг исчезло. Были только мы.

— Уходи, Натаниэль, я тебе уже говорил — это тебя не касается.

— Простите, учитель, но я не могу, — осклабился я и рванул, пытаясь его обойти. И тут он поступил предсказуемо, практически так же, как в момент, когда я пытался схватить человека, внутри которого был фрагмент души Рю, а именно отсечь мне руки. Но нет. В этот раз я был готов. Я был быстрее и внимательнее. В последний миг я ускользнул, уйдя в бок стилем Танцующего Дракона, и сталь прошла в миллиметрах от кожи, рассекла лишь воздух и срезала пару прядей моих волос.

— Ты действительно стал лучше, — одобрил учитель. — Но если продолжишь, то я не буду сдерживаться. Это там, в Гаруде, я тренировал тебя, тут же я выполняю миссию.

— А разве я просил сдерживаться?

— Вот же нахальный юнец… — пусть мне и не было видно его лицо, но легкую насмешку в голосе я всё-таки услышал. — Как хочешь. Если умрешь, то сам виноват.

Мирион шагнул вперед, и в тот момент словно мир вокруг меня стал плыть. Реальность показалась мне такой… нереальной. Движения стали вялыми и словно не совсем теми, какими я хотел. Даже капли дождя падали не прямо, а искривленно под воздействием чуждой силы. Неужели это его форма личного пространства? Если так, то это очень плохо, вся моя техника, весь мой стиль внезапно стали работать не так, как должны были.

А Мирион тем временем двигался как обычно — быстро и смертоносно. И ведь действительно не сдерживался, собираясь снести мне голову. И как я смог при этом отразить этот удар, ума не приложу. Видимо, всё-таки смог отвоевать часть окружающей меня реальности.

Меня опрокинуло на землю, и я тут же ушел в сторону, уходя из-под следующего удара. Кенсей взмахнул клинком, рассекая землю и ещё десяток домов на улице, оказавшихся на пути. Не лучшее место мы выбрали для сражения, но вряд ли кто-то тут смог бы нас остановить, даже если бы очень захотел.

Я рывком поднялся на ноги и ответил ему Рассекающим громовым ударом. И вновь под воздействием странной силы Мириона моя техника деформировалась прямо на глазах, сильно теряя в стабильности. Она взорвала пару домов на противоположной стороне улицы, а Кенсей уже был рядом.

Его клинок обрушился сверху, словно вся тяжесть неба рухнула на мои плечи. Я успел выставить Рейхор и встретил удар, но мощь его была такой, что меня прижало к мостовой. Камень под ногами треснул, по улице пошли трещины, и всё вокруг осветилось россыпью искр.

Пришлось даже воспользоваться Шкурой Громового Дракона, чтобы выдержать, а по улице разошлись всполохи молний, впиваясь в стены домов и раскалывая прогнившие балки в труху. Дышать словно стало легче, а мышцы налились силой. Кажется, выброс стихии немного ослабил воздействие техники Мириона.

— Так просто я не сдамся, учитель…

Наша с учителем схватка была не единственной. В отдалении я ощущал выбросы духовной энергии и видел зарево применяемых техник. Похоже, Король Нищих и Зарина отбивались от второго бойца Сокрушения Черных Небес. Что ж, я ничем не мог им помочь. Все, что мне оставалось, это сдерживать учителя, насколько это возможно.

А Кенсей не мелочился, обрушившись на меня словно мельница. Один сокрушительный удар сменял другой, и каждый раз мир вокруг гремел, будто рушился под натиском бури. Мне приходилось ускользать, но учитывая его силу и скорость, это было тяжело. Я едва успевал парировать и уходить, Рейхор звенел, дрожал в руках, искры сыпались, когда сталь встречала сталь. И тем не менее, пару неглубоких ран на теле учитель нанести сумел, а вот я ему — ни единой.

Самым неприятным было то что та странная техника продолжала действовать на меня. Она искажала реальность, замедляла меня, превращала воздух в кисель.

И все же я нашел небольшую слабость в его технике. Мне не хватало сил отвоевать часть личного пространства, но в момент, когда я использовал Шкуру громового дракона, воздействие его техники сильно ослабло, и лишь спустя некоторое время после этого оно вернулось. Похоже, что большое количество стихийной энергии нарушает работу данной техники. Тогда это и есть мой шанс.

Когда Кенсей приблизился в очередной раз, я не стал бить именно его, просто рубанул землю перед собой, выплескивая большое количество стихийной энергии. Сверху, сквозь дождевые потоки, обрушились десятки молний, сливаясь в единую вспышку. Они ударили прямо передо мной, и вода, уже разлившаяся по мостовой, сделала остальное. Громыхающий разряд растекся по округе, создавая настоящую стену электричества.

Я почувствовал, как чужая сила дрогнула, отступила, не выдержав напора стихийной энергии. Пространство на миг стало моим, и движения вновь обрели легкость. Я прорвался сквозь электрическую стену, и Рейхор, будто жаждавший этого, впитал в себя часть молнии. Сверкающие разряды закружились вокруг клинка, превращая его в сияющее лезвие грома.

Кенсей уже ждал, его тяжелый клинок шел навстречу, готовый принять удар. Металл встретил металл, и улицу озарила ослепительная вспышка. Учителя отбросило назад, его темная одежда слегка дымилась от полученного в тело разряда. Ноги мужчины скользнули по мостовой, оставив глубокие борозды.

— Ты определенно стал сильнее.

Он поднял клинок, и вокруг него дрогнула искаженная реальность, вновь сгущаясь, но это у меня вызвало лишь хищный оскал. Да, именно такие сражения я и люблю всей душой: те, где ты сталкиваешься с превосходящим тебя противником и вынужден выходить за свои пределы, чтобы стать сильнее.

Даже дождь от нашей схватки словно временно перестал лить, но теперь вернулся, обрушивая на нас потоки воды с новой силой. Мирион перехватил меч двумя руками, встав в довольно необычную стойку, которую я раньше не видел. Чувство опасности защекотало затылок, говоря, что это не сулит мне ничего хорошего.

Он ещё не успел сделать и шага, а я уже ощутил новый удар этой необычной техники. Мир прямо на моих глазах стал искажаться, словно был сделан из мягкой глины. Мои руки и ноги расплывались, то вытягиваясь в невозможные формы, то ломаясь углами, будто отражение в кривом зеркале. Рейхор в ладони стал казаться то слишком длинным, то нелепо коротким, словно я держал не меч, а кусок железа, которому чуждо понятие формы. Даже мостовая под ногами завибрировала, а стоящие рядом дома словно потянулись ко мне, изгибаясь в сторону, будто их стены сделались мягкими и текучими.

Искаженным выглядел и сам Кенсей. Его силуэт расплывался, множился и искривлялся, так что казалось, что я смотрю на десяток разных противников, каждый из которых готов ударить в свой момент.

— Что это за техника? — спросил я у учителя, пытаясь вернуть контроль над реальностью, но даже выплескивание стихийной энергии сейчас давало слишком мало. Рейхор лишь на краткий миг возвращал себе исходную форму, но затем вновь менялся.

— Я называю это «Доминация», — ответил он. — Я контролирую все твои органы чувств. Ещё не передумал сдаться?

— Сдаться? Да схватка только что стала гораздо интереснее!

Жуткая техника, даже боевая медитация искажается под её воздействием, а попытка раскинуть свое личное пространство приводит к тому, что оно поглощается чужим, более сильным, и я просто теряю энергию. Даже звук дождя и треск молний звучали не так, как прежде, будто сами небеса подчинялись учителю.