Нирел нагнал, подлетев так близко, что действительно может разглядеть аса через фонарь. Вжал спуск… пушка щёлкнула и заглохла. Ракеты кончились. У него остались только тепловые ловушки и топлива на три минуты. Нирел сбросил скорость до минимума, чтобы держалась высота, и, глядя на удаляющегося в разворот врага, отстрелил последние ловушки.

У неё остался один патрон. Словно знак судьбы, что ей лучше сделать, если затея провалится. Если смалодушничает её ждёт судьба человека, идущего рядом. Пленник хромает на обе ноги, смотрит в пол. Весь покрыт тонкими швами и синяками столь обширными, что ей страшно представить, как его били.

На пути им не встретился ни один охранник, большей части запрещено показываться на этаже Грэйн, чтобы не отвлекать. Девушка сама вызывает доставку еды и врачей. Дверь отворилась, и в нос шибанул тонкий смрад. Человеческая кровь имеет свойство смердеть, а трупы испражнятся в последний раз. Так что Краун, пусть и невольно, насолил убийце.

Сенатор присвистнул, ввалившись в комнату и увидев труп.

— Однако, девочка, мои люди описывали тебя… не такой жестокой.

— Пуля в голову меняет людей. — Фыркнула Грэйн, проходя к компьютеру и подвигая стул Сенатору.

Пальцы запорхали по клавиатуре, на экране выскакивают системные меню с наборами цифр. Уведомления о подключении. Наконец, появилось окошко ввода.

— Можешь набирать.

— Сейчас… — пробормотал Сенатор, склоняясь над клавиатурой и протягивая покрытые коростой пальцы.

Грэйн отступила. Она несколько лукавила, говоря про один патрон. В пистолете, да, один. А вот в рожке автомата тридцать один. Села на подоконник и закурила, как совсем недавно это делал предатель. А она тогда кто? Предала родину, предала Руос… как теперь самой себе доверять? С таким послужным списком ей даже замуж не выйти. Муж будет вечно трястись и ждать измены.

Сенатор набирает адрес частоты одним пальцем, а на клавишах остаются тёмные отпечатки.

— Думаешь, оно получится? — Пробормотал он.

— Если уцелело хоть одно подключение к океанскому кабелю. Так что молись, чтобы на той стороне взяли трубку.

— Подключение не надёжное…

— Как и вся наша жизнь, как ты мог заметить. — Фыркнула девушка.

— И не поспоришь.

Сенатор ввёл последние символы и ударил по клавише ввода. Картинка сменилась на стилизованный глобус, обвитый голубой стрелкой, что движется по экватору. Грэйн с сигаретой в зубах, автоматом в одной руке и костылём в другой подковыляла к компьютеру.

С минуты на минуту должны обнаружить «побег» пленника. Если в коридоре были камеры, то виновника найдут минут за пять. Ещё три добежать до кабинета. А дальше, как повезёт, в лучшем случае, её застреляют секунды за две.

Динамик компьютера издал свистящий скрип, качающийся резко, меняющий герцовку, ряд щелчков. На экран вылетело окошко со звуковой волной, дрожащей от дыхания, касающегося микрофона на другой стороне планеты.

— Генерал Карлин на связи.

Голос искажён помехами и заметно дёргается.

— Привет, Сэм.

На той стороне шумно выдохнули, Грэйн готова поклясться, что услышала, как на ковёр упала кружка. Тренькнул старомодная трубка проводной связи.

— Ты! Деус Пита! Ты жив!

— Ну, можно и так сказать… частично… я был в плену у горян. Помнишь Драцара?

— Ох… где ты? Наша армада уже высаживается на берег Руос рядом с границей этих…

Последние слова съели помехи, но Грэйн и так догадалась.

— Сэм, у меня мало времени. Мы можем активировать Отца Неба отсюда.

— Мы?

— Ну да, я и девочка Аркштайн, ты же читал доклады. Она хочет…

— Я хочу убежище и гарантии безопасности! — Выпалила Грэйн, наклонившись к экрану. — Я выиграю для вас эту чёртову войну, если вы спасёте нас!

Вновь тишина и шелест статики. В окошке связи проступил значок слабой связи. Грэйн и Сенатор обратились вслух, ожидая топота за дверью или выстрела снайпера в окно.

— Приятель, помнишь чай моей жены?

— Нет, — с протяжным вздохом ответил Сенатор, — Сэм, твоя жена никогда не варила чай, и я ненавижу все чаи в мире.

— Ладно, я должен был проверить… что тебе нужно от меня?

— Код от оболочки и тогда наша волшебница моментально выудит коды запуска.

— Секунду.

В этот раз Грэйн точно расслышала стук клавиш телефона и характерный электрический свист. Спустя целую вечность зазвучал голос Карлина:

— Ну, готовы детки?

Грэйн спешно открыла интерфейс взаимодействия с дисками. Пальцы замерли над клавиатурой, мелко подрагивая. А когда генерал заговорил, сорвались со скоростью и точностью снайперского огня. Код вышел длинный, полный особых символов. Девушка отняла руки от клавиатуры, сглотнула колючий ком и посмотрела на Сенатора. Пленник побледнел, и синяки на коже отливают болезненно-жёлтым.

Экран мигнул, и оболочка раскрылась «открыв» столь знакомую файловую систему древних. Грэйн мгновенно свернула её и открыла консоль. Чёрное системное окно заняло центр экрана, приветливо мигая одинокой полоской. Пальцы застучали по клавиатуре с новой силой.

— Быстро к окну. — Прорычала Грэйн, и Сенатор подчинился.

Хватаясь за стол, стену, он почти упал на подоконник и сразу сгрёб пачку сигарет. С жадностью прикурил и почти плача выдохнул дым.

— Следи за тарелкой на соседней крыше. — Крикнула Грэйн, не отрывая взгляда от экрана и часто переключая окна. — Как дёрнется, скажи, куда поворачивает.

— Ага… лево!

— Сильно?

— Градусов десять. Теперь право. Двенадцать градусов.

— Вот и всё…

Тарелка, повинуясь командам Грэйн, нацелилась в ночное небо, слегка подёрнутое снежной дымкой. Девушка перебрала ряд команд, скопировала ключ доступа, почти засмеявшись от простоты, с которой он просто лежал в папке. Нажала ввод.

— Добро пожаловать в новый мир. — Буркнула она, нахмурилась и ещё дважды ударила по клавише. — Ну, давай!

— В чём проблема?

— Мусор не пропускает сигнал… ах… вот оно!

Чёрное окно консоли сменилось причудливым интерфейсом. Схематичным, собранным без какой-либо графики. По центру мигает зелёная надпись: Отец Неба в Сети. Девушка издала стон облегчения, раскрыла графический интерфейс из файлов древних и стала первым человеком за три столетия, что увидел планету с орбиты.

Голубой шар, подёрнутый облаками, с выступающими кляксами континентов. На тёмной стороне горят сотни тысяч, миллионы огней. Планета величественно вращается, и линия ночи бежит поглощая океан, острова и континенты. А над облаками несутся, отражающие свет полосы мусора из металлических обломков и кусков солнечных батарей. Часть сгорает в атмосфере. Отсюда мусор кажется мелким и не значительным, но его скорость компенсирует размер частиц.

Картинка рябит, подключение нестабильно, но теперь сама платформа его поддерживает и корректирует.

Компьютер выплюнул серию точечных щелчков, словно переключаются тумблеры. Справа на экране появляются полосы с обозначениями «Деус» и цифрой.

— Мать моя женщина… — Выдохнула Грэйн, осознав, что они означают.

— Что такое? — Сенатор повернулся к ней, и сигарета в его пальцах трясётся, как в припадке.

— Там не одна платформа! — Грэйн повернулась к нему и ткнула пальцем в экран. — Их двадцать! Кольцо над всей планетой!

— Ох…

Даже один Отец Неба был оружием, способным сломить оборону всех держав, но двадцать… это гарантированное уничтожение любого врага. В любой точке мира!

Резкий сигнал вырвал Сенатора из испуганно восторженных мыслей. На экране появилась красная строка, а Грэйн побледнела.

— Нет ответа от Центра Управлений. Генеральный штаб, не в сети. Регистрирую повышенный радиационный фон в районе дислокации командования. — Компьютер выплёвывает отрывистые механические реплики, имитирующие глубокий мужской голос. — Инициирую протокол «Мёртвая Рука».

Картинка разбилась на отдельные камеры с разных платформ. Замелькали красные квадраты, отмечающие цели.