Сиплый стон вырвался из перехваченного воспалением горла. Да, он заболел. Этого следовало ожидать. Беда приходит не одна.

Сенатор попробовал встать и обнаружил, что ноги под коленями прикованы к полу. Мерзко. У него есть некая степень свободы, но бесполезная и раздражающая до желания вопить.

На двери, по-видимому снятой с корабля, с щелчком сдвинулась полоса. С той стороны сверкнули глаза и смотровая щель захлопнулась. Через вечность в коридоре загремели шаги, загремели замки и дверь отворилась.

В комнату вошёл Анур бен Сагил. В гражданской куртке поверх красной футболки и карго штанах с зимними кроссовками. Борода расчёсана и подбрита, волосы зализаны назад и блестят о геля.

— А, — протянул ферец, разводя руки, — доброе утро, Келан Сотмар! Как спалось?

— Я так понимаю, — просипел Сенатор, напрягая руки и будто пытаясь вырвать цепи из стены, — сделка тебя не устроила?

— Ну, она была хороша, но… понимаешь, особенности местности вносят коррективы. Андер далеко, а вот Кахаар под боком. А ваш флот сейчас слишком занят аянами, так что… ну ты сам понимаешь.

— Аянами? Флот?

Сенатор заморгал, силясь привести мысли в порядок, но голова трещит и в носу заметно сыреет.

— А забудь, в последние дни новости летят, как крылатые рыбы. Не уследить.

— И что дальше? — Спросил Сенатор.

Чем больше он приходит в себя, тем сильнее болит горло и хочется выпить горячего. А лучше горячительного и побольше.

— Ну, Келан, дружище, ты же умный. Можешь и сам догадаться.

— Ну, я жив, а значит, нужен горянам. Где мой рюкзак?

— Готовится к отправке, вместе с тобой.

— Я тебя убью…

— Гавкать все горазды. — Анур широко улыбнулся и погрозил пальцем. — Только у тебя и Андера сейчас другие заботы, чем бедный бен Сагил.

В камеру вошли двое молодых ферцев, один встал над Сенатором с винтовкой. Второй занялся кандалами. Андерец покосился на дуло оружия, покачивающееся у самого черепа. На беспечного Анура. Велик соблазн вырвать оружие и застрелить всех. Но он не в том состоянии, чтобы даже просто драться. В теле нет сил, только боль и ломота. Кажется, температура выше тридцать семи, а для мужчины это ничуть не лучше сорока.

Руки заломили за спину, щёлкнули наручники. Ноги сковывать не стали и подняли под руки. Голова качнулась безвольно, пришлось напрячься, чтобы просто смотреть перед собой.

— Выглядишь не очень. — Заметил Анур, шагая рядом.

Коридоры из голого бетона с торчащей арматурой. Через разбитые окна видна незаконченная стройка. Заснеженные стоят исполинские краны, побеждённые временем и ржавчиной. Стрела одного валяется на земле, у второго оперлась о здание, проломив этаж. Посреди двора пёс грызёт кость, а двое ребятишек скатывают снеговика. Идиллия посреди войны. У одного мальчишки через плечо переброшен автомат без магазина. Коридор обдувает ледяной ветер и ступни Сенатора сводит судорога. Холод пробивает кожу, пронизывает мясо и кость.

Его вытолкали во двор, дети прекратили игру и начали смеяться, тыча в пленника пальцами. В спину упёрлось дуло автомата. Сенатор дёрнулся и послушно пошёл вперёд, к огромными откатным воротам. За ними нарастает гул, а из серо-белого неба опускается вертолёт. Вытянутый корпус, снабжённый крыльями и реактивными турбинами. Сенатору он напомнил чудовище, алчущее крови.

Когда вертолёт почти коснулся земли, поднявшийся ветер разметал снег, бросил всё в лицо пленника. Шасси мягко спружинили, принимая вес стальной махины. Винт замедлился настолько, что стали видны лопасти. Ферцы закрывают лица руками, а Сенатор смотрит на свою смерть. Люк съехал в сторону, и на промёрзлую землю спрыгнул мужчина в толстом вязаном свитере и плотных джинсах.

Чёрные волосы зализаны назад с такой силой, что даже порывы ветра от винта не могут их сдвинуть. Узкое лицо покрыто шрамами, тянущимися чрез правый глаз к виску. Сам глаз блестит в тусклом свете, идеально чёрный.

Слегка пригнулся, направляясь к ним, а, выйдя из-под винта, распрямился и широко улыбаясь, обнялся с Ануром. Они сжали друг друга, шумно хлопая по спинам.

— Ах, Анур, ты, как всегда, надёжен! Я был уверен, что ты найдёшь их всех!

— Ну, что ты Драцар, ещё не всех…

Черноглазый повернулся к Сенатору, сощурил здоровый глаз, словно пытаясь припомнить лицо. Возможно, они даже знакомы, Сенатор посещал приёмы в королевском дворце Кахаар во времена обсуждения сделки о постройке порта.

— Всех не всех, но самого важного. Где диски?

Один из молодых ферцев, по сигналу Анура, поднёс до боли знакомый рюкзак Сенатора. Драцар заглянул внутрь и присвистнул, достал коробочку, приподнял крышку и присвистнул второй раз.

— А, вот оно что… — Сказал он, подходя к Сенатору в упор, схватил за волосы и заставил смотреть себе в лицо. — Давно не виделись, господин Келан.

— Мы знакомы? — Просипел Сенатор. — Кажется, у меня что-то с памятью, не могу припомнить похожего урода…

— Язвите? Значит, помирать не собираетесь, очень хорошо, ведь у нас к вам так много вопросов. Ах… где же мои манеры, Драцар Волгшен, к вашим услугам. И нет, лично мы не встречались.

Ветер срывает его слова и уносит куда-то мимо ушей Сенатора. Боль в горле становится нестерпимой, и вдобавок ко всему из груди прорывается режущий кашель. Драцар отступил и ткнул большим пальцем за спину. Пленника подтащили к люку вертолёта, оттуда подхватили и втянули внутрь. Драцар пронаблюдал задумчиво, хмыкнул собственным мыслям и, порывшись в кармане, протянул Ануру пластиковую карту.

— Здесь часть суммы, а вторая… — В руки ферца лёг листок с набором цифр. — Как ты и просил, золото сбросили в горах. Хотя я до сих пор не понимаю, почему ты предпочитаешь его.

— О, друг мой, — Анур с широкой улыбкой принял бумагу и лист, спрятал во внутренний карман. — Золото вечно, и оно будет ценным, пока есть люди. Вся валюта обратиться в пыль, а мои потомки будут богаты в любой ситуации.

— Мне казалось, они и сейчас неплохо живут.

— О, твоими стараниями, друг! Без тебя у нас не было бы и десятой доли счастья! Обращайся в любое время, старый Анур с радостью поможет в любом деле.

— Непременно.

Они вновь обнялись, и Драцар забрался в вертолёт. Натужно взвыл винт и машина поднялась навстречу снегопаду. Сенатора успели зафиксировать в кресле, на голову нацепили толстые наушники и такие же протянули Волгшену. Контрразведчик привычно натянул их, поправил микрофон у рта. Рюкзак с заветными дисками поставил у ног и смотрит на пленника. Выглядит тот плохо. Кожа бледная, на лбу пот несмотря на холод, а взгляд злобный и мутный.

— Даже удивительно, как долго вы бегали, господин Келан. Но должен отдать вам должное, вы действительно сохранили ключи доступа для нас.

— Иди в пекло…

— Однако у нас к вам много вопросов, и я искренне советую ответить на них добровольно.

— С чего бы это?

— Как вы знаете, разведка Кахаара не доверяет химии. Мы считаем, что глупо и не гуманно уничтожать разум пленника ради ответов, на которые повлияет химия. Нет, мы придерживаемся честных пыток. И, должен заметить, преуспели в этом искусстве. А пока…

Он сунул руку под свитер и с видом карточного шулера достал плоскую флягу. Уверенно, а это не просто в летящем через ветра вертолёте, прошёл к пленнику. Большим пальцем откинул крышку и сунул горлышко в разбитые губы. В первое мгновение Сенатору показалось, что в рот попал горящий напалм. Жидкость обуглила язык, сожгла пищевод и растеклась по телу беснующимся пламенем. В следующий миг он сам присосался к фляге, почти вгрызся в холодный металл.

— Ну, довольно, довольно. — С усмешкой сказал Драцар. — Я не чудовище, но и выпивки у меня не так много. Тем более хорошей.

— А сигареты не найдётся?

Говорить стало легче, но боль в горле никуда не делась. Мягкие стенки воспалены и каждое движение воспринимается как удар ножом. Выпивка лишь облегчила страдания и согрела.

— Увы, в полёте нельзя. Техника безопасности.