Миша узнал у смотрителя где и как найти нужное - добрался до него минут за пять, обошел. Он только встав перед камнем понял, что на несколько секунд задержал дыхание и не сразу решился поднять глаза.

Ворошилов Степан Николаевич.

Сын. Муж. Отец.

Даты жизни.

И фото - крупный план, прямо на камне. Наверно лучший ракурс. Молодой, здоровый, красивый мужчина. Ему было… Миша посчитал, чуть больше двадцати.

Копия. Миша был копией своего отца.

Сжав в кулак хризантемы, прямо как тогда, в самый первый раз, Громов снял со шпингалета низкую дверку у оградки и сделал шаг вперед. Можно было бы и перешагнуть, но так не принято.

- Привет, папа.

Миша остановился на мгновение, потом положил свежие цветы на столик и занялся уборкой. Достал из соседнего ящика метлу, расчистил весь квадрат от грязи, веток и листьев, что остались с осени. Убрал засохший букет.

Очень старый. Наверно мама и не приходила с тех пор как… давно в общем наверно не была.

Миша не винил ее, нет. Возможно, что однажды он попросит рассказать ему какие у них были отношения. Так или иначе через ее истории, через сказки на ночь, он всегда был рядом.

Только сейчас Громов понял, что даже с приходом в их жизнь Глеба сказки не заканчивались, по крайней мере до тех пор, пока мальчик не почувствовав, что готов выбрать из-под маминого крыла попросил больше не укладывать его. «Я же не маленький», - сказал он тогда.

И чувствовал себя так же.

Это случилось после того, как Глеб взял Мишу на рыбалку. Мальчик был в восторге от предстоящего приключения, а его отец (отчим, конечно) рассказывал о том, что нужно быть тихим, сдержанным и усидчивым. И что не стоит парню его возраста (восьми лет) так надеяться на маму. Она его самый близкий человек, но характер и стержень под юбко не найти. Прозвучало грубо, но у Миши не было других примеров и авторитетов.

- Ну вот, так лучше.

Когда Громов закончил подметать и даже вынес на ближайшую стихийную свалку старые увядшие цветы - то положил свежие к изголовью, а потом присел на скамью.

- Прости, что давно не приходил, папа. Виноват, - он пожал плечами и оперся локтями в колени. - Я скучал и пытался защитить маму. Ты знаешь, она развелась с Глебом. Этот придурок изменил ей и теперь снова женат. Да, у них с той женщиной будет ребенок. - Он горько усмехнулся. Пропускать через себя эти воспоминания снова оказалось неприятно. Мамины слезы, попытки утром улыбаться после ночи рыданий, особенно когда ее лицо было настолько опухшим, что можно было бы прилечь головой и плавать как на водяном матрасе.

- Ты только не переживай, я забрал ее оттуда сразу как мы обо всем узнали. И думаю, что это к лучшему. Сейчас она работает в другой спортивной команде, и я там тоже играю. Представляешь, папа! Играю. Надающим в первом звене. Ренат иногда меня спускает во второе, но это для острастки. Говорит, что гордится мной. А сегодня сказал, что ты бы тоже мной гордился, - голос Миши дрогнул. Странно, но он, обычно никогда не сентиментальный, уравновешенный и спокойный, мог так легко растрогаться именно здесь. Сбросив все барьеры и все установки, которые в него вкладывал Глеб, спорт, общество. - А я подумал, что наверное не смог бы, если ты даже не знаешь. Пап, я теперь хоккеист, и кажется хочу заниматься этим всю жизнь. Ну знаешь, построить карьеру.

И в этом Миша сам признался себе тоже впервые.

Здесь и сейчас.

И наверно это самое важное и правильное, что он может делать. Нет у него никакого желания податься в архитекторы или инженера. Отучиться - да, но всерьез проектировать здания, оборудование, что-то еще - не его.

Лед, скорость, адреналин и тренировки. До скрежета в зубах, ломоты в суставах и боли в мышцах. А потом - победа. Такая сладкая, такая долгожданная.

Миша улыбнулся и наконец-то поднялся на ноги.

- Папа, спасибо. Спасибо за то, что ты был у мамы. Спасибо за то, что ты мой…

И Миша ушел, зная, что еще обязательно вернется, чтобы рассказать о том, что победил.

Таня.

Тренировка давно закончена.

Я знала расписание наизусть, даже с учетом всех изменений, всех возможных дополнительных заданий от Рената и учитывая вероятность, что Миша мог зайти к кому-то из ребят в гости, он уже должен был быть дома.

Да, шестнадцать лет - подросток, мальчик, гормоны и весна.

Мог ли он гулять в девочкой?

Первая любовь - это конечно прекрасно. Но в его возрасте она может так ранить.

Я схватила телефон и едва удержала себя от желания набрать Мише в очередной раз. Он не брал трубку, значит был занят. Придет домой - устрою ему головомойку, а пока… Мысли понеслись в сторону его возможного первого серьезного романа.

Он же половозрелый подросток.

Мой сын уже занимается сексом?

Он пользуется презервативами?

Надеюсь, что да.

В отличие от меня.

Непроизвольно кладу руку на живот. Беременность протекает нормально. Анализы в порядке и мой врач советует не паниковать и соблюдать свой обычный график. И я правда делаю все, что она говорит, вот только одно обстоятельство меня очень сильно тревожит.

Отец ребенка.

Ренат все еще ничего не знает и скрывать от него становится тяжело. Неприятно. Липко и гадливо.

Снова перевожу взгляд на часы. Стрелка перевалила за десять часов. Это ли не повод позвонить чтобы… услышать его голос. Я так скучаю по Ильясову, что иногда обнимаю себя крепко, пытаясь напомнить себе каково это - быть в его объятьях. Чувствовать защиту, заботу, силу и уверенность.

Но нет. Все это не тоже самое. Совершенно не то.

Набираю номер.

Может быть зря.

По режиму он уже скорее всего спит - завтра важная игра.

Гудок. Второй. Третий.

- Таня? - я почти решилась положить трубку, но он ответил.

- Привет. Прости, я поздно?

- Нет, - сонно.

Представляю как он проводит ладонью по лицу, как садится на кровати и лохматит волосы.

- Прости. Правда, я не хотела будить и…

- Тань, что-то случилось? - спрашивает Ренат. - Ты не из тех женщин, которые будут звонить без повода или серьезных оснований. Это даже немного печально, мне не хватает таких звонков от тебя.

Зависаю от признания. Нежность внутри меня расцветает крупными бутонами и хочется сейчас моментально перенестись из кухни в маминой квартиры прямо к нему, чтобы прилечь рядом, под одно одеяло, чтобы его ладонь нежно гладила мой едва округлившийся живот. Чтобы он целовал меня и любил. Всю ночь.

- Таня, не молчи.

Сбрасываю с себя морок, мотнув головой.

- Я просто хотела спросить, не разговаривал ли ты с Мишей после тренировки?

Несколько секунд тишины.

- Да, было дело. - Голос неожиданно напряженный и странный. - Что-то случилось?

- Наверно нет. Просто он не упоминал, не собирается ли куда-нибудь пойти вечером? - аккуратно уточняю, потому что первая установка тренера перед важной игрой - это отдых, а значит мой сын давно должен быть дома и в идеале уже спать.

Слышу, что Ренат совершенно проснулся и кажется даже встал на ноги, щелкнув выключателем.

- Нет, такого он мне не сообщал. Я так понимаю этого засранца еще нет дома?

- Нет, - вздыхаю. - Может он… на свидании?

- Женщина, если это так, то у меня инфаркт случится. Или я срок получу, за нанесение телесных повреждений в состоянии аффекта. Ему сейчас всю свою энергию - любую, бл*ть, энергию, надо направлять только в одно русло!

- Серьезно ударишь сына?

- Конечно нет. Но пи*ды точно дам! - отвечает совершенно серьезно и я хихикаю.

Как раз в этот момент слышу, как в двери ключ поворачивается.

- Ренат, он пришел, - выдыхаю. - Не ругайся, пожалуйста, на него завтра. Уверена, что у него была причина задержаться.

Мужчина на той стороне провода молчит.

- А у тебя?

- Что у меня?

- У тебя есть причина держать меня на расстоянии, Таня? Мы должны выяснить отношения. Я так не могу. Уже не школьник, не мальчик, понимаешь? Я определенности хочу. Тебя хочу.