А пока до дворца спорта предстояло дойти мне.

Ильясов сказал, что тренировка назначена на четыре часа, значит мне стоит подойти пораньше, к двум, чтобы оформить документы и успеть познакомиться с личными делами игроков, хотя бы поверхностно.

- И куда ты? - спрашивает мама, когда я собираюсь, надевая свой любимый песочный деловой костюм и черную рубашку.

- Устраиваться на работу, ты же так этого хотела.

И пока не поступило новых вопросов - скрываюсь за дверью

Говорить ей о том, что собираюсь стать штатным психологом команды «Атлант» пока не хочу. Если она поддерживает связь с Громовым или его мамой, то эта информация сейчас может стать новым поводом для скандалов, а мне это не нужно.

До площадки добираюсь быстро, безошибочно нахожу тренерскую, просто потому что строения всех арен примерно одинаковые, и несколько раз стучу в приоткрытую дверь.

- Войдите, - отвечает Ренат.

- Добрый день, - делаю шаг внутрь.

- Ого, а вот и врачеватель пожаловал. Решилась присоединится к нашему «алле оп»?

Я неуверенно киваю, а Ильясов уже требовательно просит пройти за ним, на ходу показывая - раздевалки для команды «Атлант» и гостевой, медпункт, бухгалтерию, отдел кадров.

- Татьяна, тебе сюда. Твой кабинет через один после моего, мы проходили мимо, но там еще нет таблички. Должность на полставки - пока клуб не может выделить больше денег, но кажется, что именно так тебе удобнее. Работать можешь по графику два через два, но желательно перед играми проводить с ребятами необходимую работу.

Ого, оказывается этот весельчак и балагур весьма серьезно относится к моральному и психологическому состоянию своей команды. Уж точно не менее ответственно, чем к физической подготовке игроков.

- Вопросы?

- Я могу сегодня пообщаться с капитаном?

- Только с Тихоновым?

- Да, пока только с ним.

- После тренировки я попрошу его зайти, - кивает он и, словно переключив тумблер, спрашивает. - А с тренером у тебя пообщаться нет желания? Например за чашкой кофе, или может в кино?

И улыбается так тепло и обаятельно, что отказаться нет практически никакой возможности. Практически, но я все-таки нахожу в себе силы.

- А с тренером я буду общаться исключительно на темы профессиональные и только в рамках рабочих отношений.

Он закатывает глаза, мол «что ж с вами женщинами все так сложно», и это так легко читается, что я не могу удержаться от смешка.

Оформление занимает немного времени, а после я навожу порядок в своем кабинете. Помещение небольшое. Из мебели - стол, два стула, шкаф и тумбочка. Еще имеется небольшой диванчик, на который и приземляется взмыленный после тренировки капитан «Атланта» Савелий Тихонов.

Он зашел в кабинет без стука, без спроса и без предупреждения. Закидывает ноги на стул, скрещивает одну на одну и складывает руки на груди. Молчит. И я молчу, продолжая изучать личные карточки игроков.

Сейчас у меня в руках дело другого игрока, но про него я уже все успела прочитать и выучить. Шестнадцать лет, нападающий, капитан, игрок первого звена и стартового состава. Эффективен при игре в короткий пас, не жадный до шайб и реализаций, проявляет яркие лидерские качества. Авторитет для игроков. Вспыльчив, недоверчив к новичкам.

Вероятно в школе это проявляется так же ярко. Савелий учится с Мишей в одном классе, и именно про него мне говорила их классная руководительница.

- И долго мне тут торчать? - хамит и ухмыляется.

Я поднимаю взгляд на него и откладываю папку.

- Савелий Тихонов, ты капитан команды?

- А что написано в вашей папочке? - его голос все еще полон сарказма и стеба.

Как типично для слишком самоуверенных и агрессивных подростков отвечать вопросом на вопрос.

- Написано, что ты грамотный игрок, имеющий стратегический склад ума, но достаточно дерзкий, чтобы проводить необдуманные единоличные контратаки, которые команда соперников может обернуть в свою пользу. Три из пяти, если быть точнее. И каждая пятая такая атака заканчивается заброшенной шайбой в калитку «Атланта», - отвечаю на его вопрос.

Его лицо вытягивается в немом удивлении. Он опускает ноги на пол и садится ровнее.

- То есть фамилию Громова вы носите не просто так, да?

- Фамилия не имеет никакого отношения к моим профессиональным навыкам. Ты же, Савелий, обладаешь достаточными навыками для должности капитана. А значит точно понимаешь, какую играешь роль для всей команды.

Он снова расслабляется и смеется.

- А, теперь ясно. Хотите, чтобы мы приняли вашего сына в команду с распростертыми объятиями?

- Хотя это никак не относится к сути нашего разговора - отвечу. Я не уверена, что Миша решит снова играть в хоккей, после того, как ушел из «Звезды».

- Правда? - удивленно и почти потеряв язвительность в голосе спрашивает Тихонов. - Тогда чем он занимался последние полтора часа на льду?

Миша.

Он думал, что со спортом все. По крайней мере с тем, который требует умения стоять на коньках и забрасывать шайбы.

Миша был уверен, что больше не возьмет в руки клюшку и не сможет почувствовать тот кайф, что разгоняет кровь, когда его старания достигают своей цели и ворота противника взяты.

И что? Ошибся?

До скрежета в зубах ошибся. Признать это оказалось на удивление легко, но в тоже время больно.

Отец… то есть Глеб, столько раз отмахивался и оставлял его на скамейке, даже не включая в состав игроков последние два сезона, что заброшенные на тренировках шайбы он считал за личное достижение. Их было двадцать три.

И вот эта… ту, что он сейчас перебрасывал из одной руки в другую - его трофейная шайба, была первой заброшенной им самим, которую видел целый стадион. Не игровая, но такая важная.

Октябрьский вечер резким порывом забирается под худи, но Миша не чувствует холода - только жгучую пустоту под ребрами. И все внутри него горело от необходимости заполнить ее. Изнуряющими нагрузками, постоянными тренировками, играми. И это не страшно и не стыдно прийти в новую команду, чтобы начать сначала.

Стыдно не попробовать.

Стыдно не оправдать своих собственных ожиданий.

В голове крутились обрывки фраз:

«Ты не готов к игре», - повторял ему изо дня в день Глеб.

«Он боялся, что ты будешь играть лучше него», - как будто разгадав «тайну века», бросил Ильясов.

«Я поддержу любое твое решение», - убеждала мама.

Шайба горела в Мишиных ладонях, но мысленно он уже доставал спортивный инвентарь и укладывал его в сумку.

На следующий день после школьных занятий он заскочил домой покушать и выдвинулся в сторону спортивной арены, чтобы успеть обсудить с тренером некоторые организационные моменты.

Внутри, в отличие от дня, когда проходила игра, было достаточно спокойно. Бегали дети - тренировка у младшей группы только что закончилась - и вокруг них суетились родители.

- Эй, Тучка, ты отыскал свои коньки и яйца? - за спиной раздался насмешливый голос Тихонова.

- Да, и пришел показать тебе как правильно делать пас, чтобы шайда доходила до адресата, - ответил Громов, чем вызывал недовольство рожи Савелия.

Бил точно в цель, потому что в крайнем матче он сплоховал и отдал несколько передач крайне плохо, из–за чего были упущены стопроцентные голевые моменты.

- Ну-да, ну-да, выкидыш «Звезды» будет нас учить как в хоккее дела делаются, - ржет этот ушлепок.

За спиной Тихонова появилось еще несколько игроков, которые не без интереса наблюдают за этой словесной перепалкой. Комментарии не вставляют, молча оценивают и его и способность капитана подмять под себя потенциального новенького.

А вот хрен вам!

- Это что за петушиные бои? - между Мишей и Савелием вырастает Ильясов, смотря на парней с долей пренебрежения и иронии. - Состязания в ораторском искусстве у нас проходят в другом месте на сколько я помню, а здесь тренируются не рафинированные стихоплеты, а настоящие мужики. Марш в раздевалку. Лёд через пять минут. Кто не успеет, тот отжимается тридцать раз.