- Не хмурься, Громов, а то сейчас заискришь и выдашь настоящий разряд. Оставь этот заряд на игру, - наконец произносит мужчина. - Я смеялся не над тобой, а над собой. Готовился немного к другому разговору. Но ты меня практически сразу и в нокаут, - продолжил он уже серьезнее. - Ты защищаешь маму - это хорошо. Это по-мужски. Но я хочу сказать, что теперь ты можешь сосредоточится на игре. Твою маму я не обижу, и в обиде ее никому не дам. Если ты позволишь мне взять часть этой заботы о ней на себя - не проявишь слабость.

- Но если вы ее обидите, то…

- Ты первый вдаришь мне клюшкой по лбу и яйцам. Я понял, - Ренат поднял руки в жесте «сдаюсь», а потом протянул одну. - И уважаю это.

Громов пожал руку тренеру. Тем самым он фактически благословил маму… ему все еще не хотелось думать и представлять на что конкретно. Главное, чтобы она была счастлива.

Не то, чтобы Миша не был к этому готов - жили они в одном городе, пусть даже в разных его частях. Но встретить «Звезд» здесь, на льду их стадиона - это из разряда выходящего за пределы норм.

Громов уже закончил с тренировкой и просто раскатывал в свое удовольствие - время свободного катания для всех желающих он иногда использовал чтобы перезагрузить мозги.

Он не оспаривал решения тренера и никогда не высказывался при команде, но иногда во время такого проката, когда лед занят не профессионалами, а родителями с детьми, парочками влюбленных или просто группами друзей, видел все иначе. Толкучка, отсутствие пространства, необходимость принимать решение как объехать очень медленную и неуклюжую преграду наталкивали Мишу на интересные мысли

Он делился с Тихоновым - тот с Ильясовым. Это работа капитана - общение с тренером от имени игроков.

А сейчас в коробку стадиона один за одним вкатило первое звено «Звезд» во главе с Леденцовым.

Совпадение?

Едва ли.

- Что, Мишань, тебя с детворой отправил тренить? - ржет Леденцов. Вся его свора за спиной поддакивает.

Сраный тявкалки. Его бывшая команда. Хотя… он так и не стал частью «Звезд».

Миша уже давно понял и даже как-то смирился, что для Громова он был лишь рудиментом, чем-то ненужным и бесхозным, бесполезным. Просто избавиться от Миши Глеб не мог - так или иначе, пусть не по крови, он все же был ему сыном.

- А вам на своем пломбире (прим. автора - сленг. название льда) места мало? Или решили посмотреть на то как катают профессионалы?

Леденцов закатил глаза и подкатил ближе. Миша не сбавил темп, катил по периметру с приличным ускорением от синих линий до центра.

- Э, Громов, я с тобой разговариваю. Ошалел?

Ему пришлось затормозить, когда остальные четверо выросли напротив. Игнат, Рома, Дима и Вася - все они когда-то неплохо общались. А теперь…

- Соскучились, девчонки? - оскалился Миша, без яда, но чтобы звучало максимально кринжово для всех. Абсурдность ситуации зашкаливала.

Ребята шутку оценили, и даже ухмыльнулись, но ровно до тех пор пока не подкатил Женя. Дух команды - все такое. Громов и правда понимал.

- А ты соскучился по унижениям? Сейчас мы тебе организуем, правда парни?

За их спинами звонкий детский смех, хохот девчонок и десятки человек, который просто классно проводят январский вечер на катке.

- Жень, если у тебя ко мне претензия личная - то будь мужиком выскажи ее лично. Мушкетеры, конечно, отличный роман, но они там на лошадях и со шпагами, да и девиз был иной - один за все, а не все на одного. Помнишь? Или тебе мой отец последние мозги отбил своими нравоучениями? - он выплескивает слова как смертельные капли ртути.

Те оседают на Леденцове, заставляя кривится от боли. Словно он съел что-то испорченное. Кажется, что Женя и сам не знал зачем пришел сюда. Накрутить Громову хвост? Просто повыпендриваться? Посмотреть как обустроился некогда никому не нужный игрок «Звезды», а теперь чуть ли не первая клюшка «Атланта».

Мотив. У Жени должен был быть мотив.

И судя по тому как покраснело его лицо Миша попал в точку.

Глеб вел себя с сыном своей новой жены так же как и с ним. Еще более требовательно. Еще более жестко. Это малохольный просто к такому не привык. Сплошные требования, никакой отдачи. Быть любимчиком тренера и быть его... хм… если не сыном, то пасынком - не одно и тоже да?

- Чувак, сочувствую тебе, Громов может быть настоящим тираном. Но ты не переживай, пару раз натянет, а потом станет легче, - Миша даже потрепал Женю по плечу. По-дружески так сказать. Плавали, знаем. - К тому же у тебя вариантов нет. Потерпи до восемнадцати, а там гляди сможешь вылететь из семейного гнезда. Если конечно мамочка отпустит.

- Урод! - выплевывает Леденцов.

Миша лишь пожимает плечами. Насрать на его суждения. Громов объезжает всех медленно пробираясь к выходу, чтобы наконец-то снять коньки. Он мог бы кататься еще полчаса как минимум, но настроение испорчено окончательно.

До начала игр в плей-офф осталось всего ничего и это уже совершенно другой уровень, другие скорости, другие схемы. Он помнил о том, что «Звезда» тоже вышла из группового этапа. Они тухло начали, но набрали форму.

Самое хреновое, что по турнирной таблице их команды встретятся… в финальной серии игр.

Слишком долго. Слишком, бля*ь, мучительно долго ждать, чтобы надрать задницу этому уроду и вынести его именно так, как хотел Миша. На льду. Забрав то, что Леденцов и Глеб хотят больше всего - кубок турнира.

Забрать из под носа. Вырвать им поднять над головой, гордо задрав нос и нагло улыбаясь, смотря через всю площадку прямо им в глаза.

Таня.

В квартире чем-то плохо пахло.

- Миш? Ты не вынес мусор? Я же тебя просила, - ворчу недовольно.

Голова раскалывается со вчерашнего дня, настроение как на американских горках.

Не то, чтобы я этого не ожидала. Четвертьфинальная серия игр пошла не по плану. «Атлант» встречался с «Барсами», а те не самые удобные соперники. В серии счет был 3:1 в пользу наших соперников и только один шаг отделял тех, чтобы выкинуть нас из турнирной сетки и преспокойно дожидаться объявления своих конкурентов в полуфинале.

«Атланту» необходимо четыре победы подряд и две из них «на выезде».

И скажите после этого, что ЕГЭ - самое сложно, через что могут пройти подростки. Ха!

И хотя Ренат настраивал парней на то, что в плей-офф простых соперников не бывает, но порой в нем просыпался не просто тренер, а настоящий тиран в худших проявлениях. Этот мужчина ненавидел проигрывать так же сильно, как и Громов.

Даже больше.

Не в масштабе одной-двух игр, но в цепочке одна за другой и три подряд превратили его в заведенную бомбу с часовым механизмом и периодическими взрывами на тренировках. Ренат перестраивал звенья, не отвечал на мои звонки и здорово давил на игроков. Вчера мне, как я решила, удалось немного угомонить его пыл. Мы сели, поговорили о сложившейся ситуации и сделали несколько важных пометок перед игрой, которая должна будет состояться в эту субботу на нашем стадионе.

- Не ставь вместе Тихонова и Дружинина, - советовала я.

- Почему?

- У них конфликт.

- На почве?

Я молча возвела глаза к потолку. Мужчины… такие простые, но такие долгие…

- Бабу не поделили? - рычит Ильясов, готовый сорваться в агрессию.

- Как раз наоборот, поделили. В этом-то и проблема.

Надменно ведет подбородком.

- Они умеют не выносить личное на лед. Я их этому учу.

Вздыхаю, потому что… ну чушь все это!

- Верю, что учишь, но пока счет такой: подростковый максимализм «один» - моральные нравоучения тренера «ноль». И без обид, пожалуйста, - тут же поднимаю руки в примирительном жесте. - Ты сам видел, как на последней игре от этой связки не было никакой пользы.

Ренат смотрит на планшет перед собой. На нем нарисованы синие и красные круги, крестики, линии, стрелки. Для постороннего человека - хаос, для тренера и игроков - инструкция как именно играть.