Тринадцать лет назад, через несколько дней после нового года я схватился своего малыша на руки и с грохотом хлопнув дверью выбежала на улицу.

Я помню тот вечер до мельчайших деталей.

Снег падает, небольшой морозец, никакого ветра, я унимаю свои слезы и хотя обида душит - стараюсь не раскисать. Это все мама виновата. Опять она со своими нравоучениями, что я еще молодая, что одна с ребенком, а нужно личную жизнь устраивать.

- Найди себе мужика, Тань! Три года прошло! Ты себя схоронить решила? Так и легла бы рядом со Степкой, прям там в землю!

Моего мужа не стало после автомобильной аварии. Все оказалось до банального просто и вместе с тем страшно. Он ехал с ночной смены - ливень стеной, водитель встречной машины не справилась с управлением. Только там был огромный джип на жестком каркасе, а у нас старенький Логан.

Когда узнала - думала умру в тот же миг, но под почти замершим моим сердцем уже билось Мишино. Ради него все выдержала. Опознание, похороны, поминки, девять дней, сорок дней, роды, пневмонию и три месяца в реанимации. Первый день рождение, нотации мамы и сочувственные, липкие, «понимающие» взгляды всех знакомых. Замужних, одиноких, учащихся подруг, которые изредка вспоминали обо мне сообщениями в социальных сетях: «Как дела?».

Потом все устаканилось, кроме маминого желания найти мне пару. Сегодня просто был очередной взрыв и я свалила из дома.

Ноги сами привели меня в парк на каток. Здесь неспешно катались дети с родителями, парочки, одиночки. В кармане денег оказалось немного, поэтому я взяла коньки в прокат на полчаса только для Миши. Мы уже не первый раз оказывались здесь, и несмотря на падения сын обожал лед.

- Маааа! Смаатли! - он смешно растопыривал руки и пальчики, делал маленькие шаги и, конечно шмякался на лед. - Он такой твелдый! И прозрачный. Как стеклыфко! - Мишаня подпрыгивал от восторга и надувал порозовевшие от мороза щеки.

- Иди сюда, чемпион, - смеялась я, протягивая ему руки, помогая продвинуться чуть больше чем на десять сантиметров без полета пятой точкой вниз. - Стой на ногах, пожалуйста. Не разводи их в стороны.

- Да кто ж так учит кататься-то?! - до меня донесся грубый, возмущенный, нравоучительный голос со скамейки за бортиком. Там сидел мужчина в темной куртке и штанах, засунув руки в карманы. На ногах коньки, лицо хмурое. Сидел один, словно отшельник или маньяк. То ли жертву ищет, то ли уединения - странный в общем тип.

Делаю с Мишей еще один круг, игнорируя его замечание, но едва мы вновь пересекаем траекторию в зоне видимости и досягаемости незнакомца, как он встает на ноги, выходит на каток и, схватив сына за шкирку, приподнимает надо льдом и катится прочь от меня. По окружности катка.

- Эй, вы куда?! Вернитесь! - ору как ненормальная.

Возвращается через секунд двадцать, пока я ошарашенно смотрю на это «шоу», хлопая глазами и ртом как выброшенная на берег рыбка.

Ребенок мой, довольный до безумия, глядит на этого самаритянина как на божество, а я подтаскиваю его за руку к себе, чтобы создать видимость контроля ситуации

- Ну что, чемпион, понравилось? - незнакомец меня игнорирует, медленно присаживается и опирается одним коленом на лед.

Лицо искажается - кажется ему больно.

- Да!!! - с восторгом подпрыгивает Мишаня. Они дают друг другу «пять».

Прокашливаюсь.

- Я могла бы заявить на вас в полицию за похищение, - дерзко смотрю в красивые темные глаза. Его бровь приподнимается. - За кратковременное похищение, - поправляюсь я тут же.

- Что ж, справедливо. Но тогда вам нужно знать мое имя, так будет проще.

Киваю.

- Тогда представьтесь уже.

Какое глупое знакомство. И какая глупая я.

- Глеб Громов, - тянет руку, снимая варежку. И я тяну в ответ, а он неожиданно разворачивает ладонью вверх и целует. Холодной кожей чувствую его горячие губы и трехдневную щетину. - Готов понести наказание за свою выходку - научить этого чемпиона кататься как профи, например.

- Правда? - сын воодушевленно смотрит снизу вверх.

- Правда, - кивает Глеб. Уже совсем не хмурый и не страшный. - Если твоя мама разрешит и представиться наконец-то, а то у меня заканчиваются идеи как выведать ее имя.

Я смеюсь. Так это был подкат? Буквально.

- Таня. Меня зовут Таня, а это - Миша, и лучше вам не давать обещаний, которые не под силу сдержать.

- Я всегда держу свое слово, Тань, - подмигнул он.

С тех пор прошло тринадцать лет. Глеб много чего наобещал нам и даже кое-что выполнил. Стал Мише отцом, а мне - мужем. Научил сына кататься как профи и взял в свою команду. Делал меня самой счастливой женщиной на свете, но… до тех пор пока считал это необходимым.

Просто идеальный механизм дал сбой, а я не могла ему дать то, что когда-то обещала. Не родила сына.

Скинув морок воспоминаний смотрю на Громова. Он изменился с того вечера тринадцатилетней давности. И я тоже.

- Глеб, ты больше не приходи, - прошу его.

- Я имею право. И сказал тогда глупость про Мишу. Прости меня. Он поймет и остынет, а потом я с ним как с мужиком поговорю.

- Я так не думаю, - отвечаю честно. - Дело не только в твоих словах, ты же знаешь.

Он ворчит себе что-то под нос и качает головой.

- Уезжай, тебя невеста ждет, - открываю дверь, впуская в салон холодный воздух. - И, прощай.

Не дожидаясь ответа убегаю в подъезд, стараясь дышать, хотя сердце стонет и так гулко колотится в груди, что кажется барабанные перепонки лопнут. Больно. Очень больно.

Но теперь я точно знаю, что могу двигаться дальше.

Глеб.

Вот и все. Теперь он свободен.

Официально, бесповоротно и… ненадолго.

Громов поморщился, глядя на розоватый бланк с серой рамкой в своих руках. Все заняло не так много времени и решилось полюбовно. Таня, как и всегда, сдержала свое слово - истерики не устраивала, Мишу не приводила, за скандалами не гналась. Вот только противное чувство, что поступает он гадко - не отпускало.

Рановато начала его мучать совесть.

Да и, собственно, зачем?

Громов всегда был человеком-действия. Не зря в далекие времена, когда он был самым перспективным нападающим и звездой московского клуба, его прозвали «Молния».

- Почему не «Гром»? - спросил однажды журналист, после шикарной победы.

- Потому что скорость света быстрее скорости звука, как и я сам, - усмехнулся Глеб, после очередной яркой победы, с двумя заброшенными шайбами и одной результативной передачей за плечами.

Теперь другие достижения. Из одного брака в другой с разницей в месяц.

Молниеносно, бл*ть!

Он убрал бумагу в ящик стола и вновь погрузился в план на завтрашнюю игру.

«Викинги» простая, но не самая удобная команда, а «Звезде» победа нужна как воздух. На прошлой неделе они очень обидно слили по буллитам каким-то деревенским ребятам с палками вместо клюшек. И в этом он отчасти винил себя. Недостаточно гонял парней, не уделил внимание тактике, решил, что перескочит эту кочку без особых усилий, вторым составом. Играли в основном третье и четвертое звено.

Вот бы где Мишка блеснул!

Он бы ему дал шанс!

Имя сына горечью заскрежетало на зубах. Малой дурак. Это ж надо было обидеться и уйти из команды! Сдаться раньше, чем должен был. Он был сыром, не готовым к игре, он мог сам себе испортить старт, а Глебу хотелось, чтобы Мишка с первой своей игры показал, что достоин не только стоять на льду в первом звене, но и стать лидером.

Капитаном!

Просто он не был готов, и кому это не знать как его отцу.

- Глебушка, - Катя поскребла ногтями по двери и отвлекла от тяжелых мыслей.

Она всегда так делала, даже до того как между ними начался роман. Это Громова и зацепило - красивая, яркая, всегда при настроении, Леденцова порхала по спортивному центру на своих шпильках, словно бегала в кроссовках. Помогала Тане в организационных вопросах, а потом заменила ее.