Его… девочкой.

Таня.

Сезон близился к экватору. Практически сразу после нового года должны определиться команды участник плей-офф, где главной целью будет не только завоевание регионального кубка, но и возможность выйти на федеральные соревнования со следующего сезона.

А это большие перспективы для местных ребят, начиная от привлечения спонсоров, до возможности быть замеченными кем-то из скаутов.

Думала ли я о том, что Мишу может ожидать большое спортивное будущее? Я совру если скажу что «нет», и еще больше совру если буду утверждать что меня это не беспокоит.

За последние несколько игр сын словно одержимый рвется к воротам соперников, отрабатывает не только в нападении, но и с защите, пасует, атакует, делает все, чтобы принести команде результат. И все это работает. Ренат доволен, но я беспокоилась о том, что между нами тремя возникла какая-то напряженная недоговоренность и мне хотелось обсудить это с Ильясовым, потому что укротитель диких нравов всех представителей своего цирка напрочь не замечал, как характер Миши менялся. Точнее не столько даже характер, менялся норов.

После сегодняшней тренировки я задержалась и наматывала круги у тренерской дожидаясь Рената.

Он улыбнулся и ок гуд меня весьма говорящим «вот это приятная неожиданность» взглядом.

Я закатила глаза, а он показал язык. Очень по-взрослому. Вопросным эта чертовщинка и некоторая детскость меня к нему тянули. Неотвратимо, но мы становились все ближе и он нравился мне так сильно, что вечерами руки сами тянулись к телефону, чтобы позвонить, написать, поговорить или… просто помолчать.

Впрочем в тренерской я сразу перешла к делу и разложила перед Ренатом таблицы с психологическими профилями игроков, стараясь вести диалог максимально профессионально:

- Я давно собиралась с тобой это обсудить. Некоторые наши ребята требуют особого подхода.

- Таня, каждый игрок команды требует такого подхода, но мы стараемся выработать комплексный подход для тренировки команды.

Его менторский тон меня бесил. Ильясов точно это знал, но так же знал и то, что его близость может смягчить мой твердый настрой. Его пальцы совершенно легко и органично поглаживали мои, так что пришлось дать себе мысленный подзатыльник и вернуться к работе.

- Я знаю, - указав пальцем на нужную папку и открыв ее на нужной с разнице, я ткнула ногтем в нужную строку. - Но я прошу вот на что обратить внимание. У защитника второго звена…

- Максимова?

- Да, у Виталия Максимова, есть явная потребность в одобрении. Это не обязательно должна быть лесть или прямая похвала. Если давать ему больше обратной связи, то его уверенность в себе станет расти, и он покажет лучшую результативность.

- Я говорил что он отлично отработал с «Львами» в первом периоде, - фыркнул Ренат.

- Вот именно, поэтому во втором и третьем он вообще не лажал. Согласен?

Ильясов нехотя кивнул и сдулся.

- Но вообще-то это его задача на льду.

- Знаю, и все же не забывай про психологию. Пусть это имеет накопительный эффект.

- А потом он не расплачется если не получит «конфетку» за то, что итак должен делать?

- Нет, слишком взрослый и самодостаточный для таких реакций. Пойми, у этих парней еще не до конца сформированы личности и ты один из тех, кто их сейчас направляет и дает базовые установки.

Ренат лениво перелистывал страницы, его пальцы постукивали по столу. Он был прямолинейным, но прятал это за образом балагура и клоуна.

- Доктор, ты раздаешь слишком много пряников, - он откинулся на спинку стула, игриво приподняв бровь. - Мои подопечные привыкли к другому, а еще к последствиям, если не выполняют задачи. Дисциплина должна быть во всем.

Ренат кивнул и впился в меня голодным взглядом.

Я почувствовала, как тепло разливается по щекам, но продолжала настаивать:

- Есть разница между дисциплиной и подавлением их личностных возможностей и перспектив. Ты же хочешь, чтобы они играли головой, а не из-под палки? Кнут ты всегда достать успеешь.

Ренат внезапно наклонился вперёд, его голос стал низким и опасным:

- Кнуты, между прочим, бывают разными. Некоторые даже доставляют удовольствие...

Мои пальцы непроизвольно сжали край стола, я облизала пересохшие губы и сделала тяжелый вдох и выдох. Он ухмыльнулся, видя мою реакцию.

- Не ерничай, Ренат. Я серьезно.

- Я тоже. Знаешь, что бы я мог сделать, если бы…

Мой смартфон издал звук, оповещающий о новом сообщении. Потом еще один. И еще. А потом раздался звонок.

Спасена, - подумала я.

А потом увидела имя на экране и поняла, что отвечать совсем не хочу.

Звонил Глеб.

Больше воображаемый «кнут» в руках Ильясова не казался мне такой уж страшной вероятностью. Да, кто-то скажет, что тридцать шесть это вовсе не время для подобных экспериментов, но… настойчивые и неоднократные попытки Глеба связаться со мной теперь, после развода и разрыва всех отношений, хотя я просила его этого не делать, раздражали.

Злили.

Откровенно бесили.

Потому что я знала причину этих внезапных перемен, все-таки откаты неизбежны и каждый переживает их по-разному. Глеб через связь со мной. Связь со своим прошлым. Он хочет подорожник. Хочет чтобы его успокоили и сказали, что все хорошо, что так и должно быть.

Но я не его личная «скорая помощь» или «бюро по помощи выхода из кризиса среднего возраста»!

Смартфон не издавал знакомую мелодию, а шипел словно ядовитая змея.

- Ответь, он ведь не успокоится, - бросает Ренат.

Раздраженно. Ну и почему он злится? Это ведь Громов мне названивает, а не наоборот.

Вздохнув, поднимаю трубку.

- Слушаю, - отвечаю нейтрально. Не здороваюсь, не отворачиваюсь от Ильясова.

- Танюшааааа, - Глеб тянет мое имя нараспев и так приторно-сладко только в одном случае - когда пьян. Мертвецки.

Кажется сейчас именно тот случай. Прислушиваюсь к себе, обдумывая насколько меня это волнует. Почти нет. Если у него хватит ума не садиться за руль и не ввязываться в драку - абсолютно все равно. И то, лишь потому что в двух этих случаях пострадать может не только он, но и совершенно посторонние люди.

- Танюююша, ну что ты молчишь?

- Слушаю тебя, Глеб. Что ты хотел?

- Спроооо… ик…. Спросить хотел. Помнишь как мы с тобой на каток ходили первый раз? - слова тянутся, голос Громова становится тише, мягче.

Помню ли я? Помню, конечно.

Первый раз мы встретились на катке. Та встреча изменила мою жизнь и на долгое время в лучшую сторону.

Измену Глебу я простить не смогу, и то как он отозвался о Мише после стольких лет воспитания, тоже. Но так же не могу сказать, что он был плохим мужем или отцом. Первые годы почти идеальным, потом нас поглотили быт и работа.

Как у всех. Как всегда.

Придумываю нижнюю губу. Молчу.

Ренат скрестил руки. Он слышал каждое слово пьяного бывшего мужа. Это не очень хорошо, все же они соперники на льду, в личном отношении соперничество между ними бессмысленно и утопично.

Ненужно.

- Глеб, почему ты напился?

Громов фыркнул.

- Повод. У меня есть повод, Танюшаааа, ты же знаешь что я спортсмен и просто так ни капли в рот! Ни-ни!

Так и представляю как он ведет пальцем в воздухе, отрицательно качая головой. А я думала, что за несколько месяцев успокоилась, забыла. Но тринадцать лет брака оказывается не так-то просто вычеркнуть из жизни.

- Тань, почему ты молчишь? Ты не одна? - догадывается Громов. - Ты с ним? С Ильясовым? Бл*ть, если бы я знал, что все так повернется, - он хохочет истерично и громко.

На языке вертелся вопрос: и что? И что бы ты сделал тогда?

- И что?

Неожиданно для себя задаю его вслух, но не до конца.

Он жалит Громова как ядовитый скорпион. Потому что на самом деле нельзя исправить то, что он сделал.

Выбор быть верным своему любимому человеку каждый делает сам и это выбор взрослого человека.