Вот дурак. Переполненный максимализмом и гормонами, но дурак.

Надеюсь, что свою злость он направит в нужное русло.

Мне же предстояло справиться с собственными демонами и они тоже не хотели прятаться по углам стадиона «Звезды», просто потому что мне так было бы удобнее.

Автобус довез нас до места за считанные полчаса. К одиннадцати вся команда уже выгрузилась и осваивала территорию соперника.

Я же большую часть оставшегося до игры времени пребывала в прострации.

Дежавю - не иначе.

Потому что заторможенность организма и его нелогичное сопротивление действительности иначе объяснить не получалось.

Ни здание этой спортивной арены, ни стены, ни пол, ни лед, ни даже та злополучная подсобка не виноваты, но находится здесь непривычно тяжело. Даже переступить порог главного входа казалось до странного трудным.

Словно в день увольнения отсюда вышла совсем другая Таня. Тогда еще жена Громова, но теперь нет. И той меня тоже больше нет.

Пока «Атлант» занимал гостевую раздевалку, уточнял время тренировки перед игрой, тренировался и занимался всем, что нужно, я юркнула в знакомую нишу между тренерской и той самой подсобкой. Она была скрыта от глаз, идеально подходила для того, чтобы долго и безнаказанно оставаться незамеченной, совершая редкие вылазки на обед и за кофе.

Проблема была в том, что с этого места открывался отличный вид на длинный коридор, по которому сейчас шествовала Катя Леденцова. Стройная как и всегда, на таких же высоченных шпильках, как и всегда, в красивом вязанном платье, цвета мокрого асфальта, которое подчеркивало каждый изгиб ее точеной фигуры.

Вот ее кто-то окликнул, она обернулась и я увидела в этой фигуре изменения, которые впрочем сделали ее только лучше.

Небольшой, но уже округлившийся животик.

Так беременность любовницы моего бывшего мужа стала реальностью.

Катя даже не скрывала ее! Не носила свободного кроя вещи, не боялась чужих косых взглядов, или что ее не так поймут, осудят или «сглазят». Она улыбалась, о чем-то весело шутила с мамой одного из игроков «Звезды», поправляла свою и без того идеальную укладку, а я…

- Прячешься? - передо мной выросла внушительная фигура Ильясова.

Он не только перекрыл вид на Леденцову, но и своим недовольным, грозным видом вытеснил все мысли о ней. Такого строгого и требовательного взгляда в свою сторону от Рената я еще не видела. Обычно он этот прием отрабатывает на игроках и все они мгновенно встают по струнке и выполняют любую его команду.

Я все задавалась вопросом: ну как ему это удается?

Теперь понимаю - этот взгляд обещает такие неприятности, что лучше выполнить установку с первого раза и не доводить до крайностей.

Но я же не игрок, и фактически могу не подчиняться его приказам. Могу же?

- Я изучаю записи, - вздернув подбородок отвечаю резче, чем планировала.

Ильясов смотрит с интересом, но как будто уже меня раскусил.

- Угу, - он кивает, делая вид, что верит мне. - Знаешь, Громова, ты совершенно не умеешь врать.

- Не умею, - коротко ответила я.

- Тогда почему ты прячешься? - спросил Ренат. Его голос стал чуть тише, словно у заклинателя змей. Сколько ипостасей у этого мужчины? Почему в них так легко запутаться и потеряться? И почему мне так важно доверять именно ему, не теряя то, что повисло между нами.

- Здесь хорошо, - попыталась я оправдаться. - И я никому не мешаю.

Его губы слегка приподнялись в едва заметной улыбке.

- То есть ты боишься встретиться со Змей Горынычем и Бабой Ягой?

Его шутка заставила меня слегка рассмеяться и расслабиться, но я почувствовала, как внутри начинает расти что-то большее.

- Может быть.

Он шагнул еще ближе. Так близко ко мне, что я физически почувствовала тепло, которое отдавало его тело. Сегодня Ренат надел не спортивный, а строгий дорогой костюм, и выглядел не как гопник-балагур, а сошедший с обложки модного журнала миллионер, смотрящий на этот мир, словно на очередную дорогую, но бесполезную игрушку.

- Не печалься, Татьяна, - Его язык мягко спотыкается о звук «т» - глуховатый свист прорывается сквозь зубы. Он не говорит мое имя, а выдыхает его. Получается нежно, почти шёпотом. И от этого - невероятно лично. - Сегодня у тебя в распоряжении Богатырь. Помнишь, что я говорил тебе про то, что можешь за меня спрятаться?

Я кивнула. Да, помню.

Ильясов наклонился и подал мне руку. От прикосновения по телу пронесся разряд тока. Воздух между нами загустел, в ушах стоял шум, а взгляд оказался сфокусирован только на нем.

- Не думаю, чтобы среди богатырей был некто по имени Ренат.

- А я особенный, - ответил он. - Слушай, а если я тебя поцелую, ну вдруг. Ты будешь сильно против? - Улыбается. Но только губами, все лицо остается серьезным, будто застыло на грани чего-то важного.

- А тыы… попробуй. - вырывается у меня.

Голос срывается в хриплый шепот. Чужой, предательски дрожащий. Господи, неужели это я говорю?

Я чувствую, как его глаза не отрываются от моих, как будто он ищет что-то в их глубине. Ловлю себя на мысли, что я хочу этого момента, и подаюсь ближе, готовая раствориться в его присутствии, в его руках, в его…

- Таня!

Это был не Змей Горыныч и даже не Кощей Бессмертный.

Это был злой как черт Глеб Громов.

Глеб.

Нельзя недооценивать противника. Об этом рассказывают на уроках истории в школе, во время схваток на сетевых играх, и конечно на самой первой в жизни тренировке по хоккею. И на каждой последующей.

Глеб Громов слышал эту догму тысячи раз, сам произносил ее не меньше, но так глупо и нелепо просчитаться. И с кем?

Собственный сын и жена подставили! Унизили его.

Вчера, за сутки до игры информация о стартовом составе «Атланта» и участниках официальной делегации, которая заявилась на получение пропусков и аккредитации для игры, легла на его стол.

Михаил Громов - нападающий.

Татьяна Громова - психолог команды.

Глеб позвонил кому нужно, чтобы выяснить как так получилось, а все оказалось до банального просто. Уже более месяца его бывшая жена премило общается с командой соперника и вероятно сливает всю возможную информацию, которую накопила за годы работы с ним, а Миша… он просто гробит свое будущее под руководством инфантильного придурка, гордо несущего звание тренера.

Успех «Атланта» явление временное, в этом он был уверен на сто процентов.

Ильясов, как опытный фокусник держал в рукаве Мишу, словно козырной туз. Как разменную монету для своих махинаций. Даже если его сын тренировался наравне с остальными игроками, он все еще не нюхал пороха в реальных играх чемпионата. Да, Глеб сам придерживал его, а Ренат даже не заявлял.

Какова вероятность, что Миша окажется на льду?

Да никакой! Он был в этому уверен.

И ладно мелкий не понимал, но Таня-то, Таня лучше всех знала, чем этот фортель обернется для сына.

К ней у него было больше всего вопросов и он был намерен вытрясти ответ на каждый из них.

Вот только в день игры все беды свалились сразу одна за другой.

У основного защитница - Фролова - скрутило живот и парень весь зеленый и обливающийся холодным потом был отправлен в больницу и под капельницу с желудочным гриппом. Не привезли запас воды для кулеров. Накрылась одна из машин по заливке льда, а половине команды забыли заточить коньки.

Пока Глеб носился по дворцу и решал все эти вопросы вместо своего спортивного директора, пока давал последние указания на игру, пока проводил финальную тренировку и подписывал необходимые документы - прошел почти целый день.

До игры оставалось каких-то двадцать минут, когда он и увидел Таню.

Словно и не было последних месяцев. Они сидела там, где и раньше любила проводить время - в нише между тренерской и подсобкой, что-то изучала.

Все это оказалось настолько знакомым, что отголосок прошлой жизни дозой ядовитого вещества растворился в крови.