Как они могли так с ним поступить? Таня таяла в лапах этого обсоса Ильясова! И смотрела на него с трибуны за скамьей словно на какое-то божество, на сверхчеловека, на супер-бля*ь-героя. А он всего лишь был Ренатом Ильясовым!

Нужно просто выкинуть этот вечер из своей головы. Смыть. Стереть. Забыть раз и навсегда.

Дома Катя суетилась на кухне, готовила очередную полезную бурду, наполовину соевую, наполовину растительную, совершенно не похожую на хороший стейк или жареную картошечку, которые он так любил.

- Милый, я уехала со стадиона чуть раньше, - пропела она, выбегая к нему в коротком халатике, - но видела игру до финального свистка. Поздравляю с победой! Это было супер классно!

- Угу, - бурчит Громов и прячется в ванной, где за звуками воды пропустил половину болтовни Леденцовой. Она продолжала о чем-то рассуждать, болтать, строить планы, делать выводы и пытаться анализировать формулу его успеха, но ему стало настолько плевать!

- Глеб, ты что-то не в себе, - заметила она, обращаясь к жениху, когда он вышел из временного укрытия, двигая по столу в его сторону бокал вина. - Ты же выиграли. Это не просто победа, это успех команды! А как был хорош Женя! Он очень вовремя сориентировался и не дал этому парню из второй команды забросить третью шайбу.

- Мише, - рыкнул Громов.

- Что?

- Этот парень - Миша Громов, мой сын, - отчеканил каждое слово.

- Ясно, - Леденцова поджала губы.

Глеб зна - ничего ей не было ясно. Он и сам не мог дать определения тому, что сейчас с ним творилось. Отодвинул тарелку и вышел из-за стола, так и не съев ни крошки.

Спать тоже не хотелось, поэтому Громов дозвонился до человека, который отвечал за съемку игр и потребовал прислать видеозаписи сегодняшнего сражения. Тот едва не послал главного тренера в дальнее пешее, но все-таки сделал исключение, услышав непривычно вежливую просьбу.

Следующий час Глеб с остервенением проматывал два голевых момента сына. И гордился им. Гордился, злился и смотрел снова.

В первой же игре! Просто, словно всегда так делал. Да, вратарь «Звезды» сплоховал, Громову младшему не пришлось даже прилагать особых усилий. Все сработало идеально, как выверенный часовой механизм, который настроил клоун Ильясов.

Передача, замах, гол! Черт, Глеб пребывал в экстазе от того, как мастерски их команду поимели на льду.

Победа? Дерьмо!

Как раз в этот момент он услышал, как входная дверь в квартиру открылась. Отлично! Начало первого, самое время выпустить пар.

Громов вышел в прихожую наблюдая, как раздевается и разувается Женя. Тот покачивал головой в такт музыке, которая звучала из модных наушников, даже посвистывал, а потом капитан «Звезды» заметил и его.

- Привет, тренер, - скалиться.

- Привет? Ты время видел?

- Прекрааааасно, - тянет и зубоскалит. - Есть что пожрать? Отмечали весело, только хавчика не было.

- Слышь сосунок! Я кажется просил всех игроков отдыхать культурно. И дома. А ты что, - Глеб сощурил глаза, смотрел и принюхивался, но ни запаха алкоголя, ни сигарет, ни даже сраного вейпа, не почувствовал, - решил будто особенный, раз живешь под моей крышей?

Слова Громова не произвели должного впечатления на Леденцова.

- Я ничего не решил. Мне. По. Хер. То, что у тебя и мамы будет лялька вовсе не значит, что я автоматически стану называть тебя «Папочка», или позволю давать отцовские советы, а затем раздавать люлей. Алё, дядь, мне шестнадцать! Все свои воспитательные приемы ты уже отработал на одном экземпляре, а со мной как бы поздно. Тренер - да, воспитатель - нуууу… нет!

А потом Женя хлопнул его по плечу, так по-свойски, словно другана, и удалился к себе, оставив Громова злиться, сжимать кулаки и чувствовать абсолютную беспомощность.

Таня.

Поражение было обидным.

Каждый зритель, который пришел на игру и имел хотя бы зачатки здравого смысла видел, что атака была сорвана намеренно. Да - это частый прием в хоккее и к нему нужно быть готовым, но у «Атланта» просто не хватило времени забить финальную шайбу.

А у команды Глеба хватило.

Я пряталась за колонной вестибюля, чтобы не наткнуться на бывшего мужа или его пассию, и не смотреть в их довольные и радостные после победы лица, когда услышала разговор двух стоящих недалеко мужчин.

- Зря, конечно, Громов, своего сына отвадил из команды.

- Зря или нет, но парниша ему привез. Слышал, что в «Атланте» у него больше шансов выстрелить. Наш тренер ему не дал ни одного, даже на лед не пускал.

- Ну и дурак!

- И не говори, Толик. Победили, а какое-то странное чувство.

Голоса стали удаляться, а я размышляла о том, что сейчас услышала.

«Звезда» была популярной в городе командой и последние три года стабильно отбиралась в Молодежную лигу по округу и даже один раз вышла на федеральный уровень. Но там противник оказался на голову сильнее, подготовленнее и с большими ресурсами, чем мог себе позволить Громов. В хоккее многое решают спонсоры и покровители, но далеко не со всеми Глеб шел на контакт и диалог.

И все же у команды была большая армия поклонников, но неприятные такие настроения царили редко - даже после поражений. А здесь - победа, и ей как будто не рады.

Я двинулась в сторону автобуса, и уже оттуда тихонько наблюдала, как команда выходит на улицу.

Миша и Савелий о чем-то спорят. Активно размахивая руками и жестикулируя - но спорят, а значит разговаривают, общаются вне льда. А затем и вовсе капитан кулаком двинул сыну по плечу. Как-то очень по-свойски, словно они… товарищи.

Ребята один за одним заскакивают внутрь, наполняя автобус голосами.

В их голосах нет даже намека на то, что они недовольный игрой или ее ходом. Они обсуждают моменты - передачи, подкаты, пробросы и игру команды-соперника. Обсуждают связки, которые ожидали от «Звезды», и которые их удивили. Обсуждают, что вратарь обделался когда увидел Мишу на льду.

И лицо Глеба Громова.

- Ну что, понравилась игра? - передо мной вырос, а затем плюхнулся на место сразу за водителем Ренат.

Сел расслабленно и вальяжно, словно выиграл все в этой жизни.

Как? Как такое возможно?

Когда «Звезда» проигрывала мой муж ходил смурнее тучи и дрючил всех игроков еще в течение нескольких дней. Гонял их на тренировках чуть ли не до кровавых мозолей, так что нашему терапевту приходилось уговаривать Глеба умерить свои аппетиты, потому что парни не железные, а ресурсы даже молодых и тренированных организмов - ограничены.

- Понравилась, - киваю на автомате. - Но вы… то есть мы проиграли.

- Ты думаешь? - он приподнимает одну бровь.

Как раз в этот момент автобус трогается с места, а по салону раздается стройный раскатистый бас: «Гром! Гром! Гром!».

И хохот, искренний и неугомонный.

- Это не педагогично, - строго замечаю я Ренату, качая головой.

- Да брось, я с них стружку сниму завтра на тренировке. Мы проиграли, конечно, и нам есть над чем подумать к следующей игре. Но в самой игре команда приобрела кое-что важное, - он развернулся, смотря на то, как Миша болтает с Захаровым Артемом и Марком Пушкиным, потом отвечает на вопросы Ильи Удальцова, - важное ценное звено. И добыли его не на тренировке, а в бою.

Ильясов подмигивает. Вот чудак! Но какой обаятельный.

Вспоминаю на чем мы едва не погорели перед Громовым и оторопь берет. Он почти поцеловал меня или это я почти позволила себя поцеловать. Так или иначе это почти случилось, и сейчас Ренат думает о том же, потому что его синие глаза смотрят прямо на мои губы, которые мне очень захотелось увлажнить языком.

- Глеб наверняка до сих пор ищет свою челюсть на льду после того шоу, что устроил Миша.

Безразлично веду плечом.

Мне наплевать на чувства бывшего. За сына я переживала гораздо сильнее.

Но у него все хорошо, а значит я могла ненадолго выдохнуть и порадоваться за его успех, пусть и не в победном матче.