Громкий хлопок разнёсся по всему тренировочному залу. Я едва увернулся от пулей пролетевшего над ухом раскалённого металла. Дана покинула своё укрытие и рванула за образцом, на ходу доставая из сумки некое подобие кузнечной прихватки. Я пошёл следом за ней.

— Да-а… материал повело-о… — девушка уже вовсю разглядывала моё «творение», вертя его в руке. — Но что-то есть. Нужно ещё раз, только сильно слабее.

Дана всучила мне очередной образец и понеслась обратно к своей бетонной плите. Я тем временем столкнулся с проблемой — сделать заклинание максимально сильным я мог, а вот ослабить его получалось с трудом. А ведь этот навык должен быть доведён до идеала — силу нужно уметь контролировать.

Безбожно потратив ещё три куска композита впустую, я наконец приноровился выдавать разряд нужной плотности. Где-то к шестому образцу Дана предложила добавить немного воды — и меня чуть не обварило струей пара. Повезло, прошла по касательной. А сам сплав треснул и поплыл. Больше эксперименты с водой мы решили пока не проводить.

— Ладно. — Дана отложила неудачный образец к остальным. Выглядела она максимально серьёзной и сосредоточенной. — Боевая магия здесь работает не очень. Рисунок магической вязи прослеживается, но это скорее побочный эффект. Будем учиться работать с силами артефактора. Вы же не завтракали, мистер барон?

— Да как-то не успел, меня отвлекли, — я с укором посмотрел на артефактора.

— Тогда пойдём! — девушка командным жестом указала на выход. — Сначала поглощаем пищу, потом уж знания!

В гостиной было пусто. Члены команды разбрелись кто куда, по максимуму выжимая безделье из вполне заслуженных выходных. Нас встретила Алла Геннадьевна и оперативно накрыла на стол.

Сегодня в меню была перловая каша на молоке с грибами и луком — описание может показаться неказистым, но вкусно было невероятно. Мы с Даной умяли свои порции за каких-то пару минут. На десерт наша экономка подала запечёные яблоки с мёдом и корицей.

Наевшись как следует, я хотел было расслабиться, но ведомая силой науки Дана утащила меня обратно на наш испытательный полигон. После долгой, сложной для восприятия лекции, я узнал, что артефакторика — не просто «чары на вещах», а целая наука с жёсткими законами. В отличие от боевой магии, где всё держится на импульсе воли и умении направлять поток, артефакторика требует точности, расчёта и терпения. Магия вплетается в материю по особым формулам — чтобы предмет сам знал, что и когда ему делать.

Самое главное — стабильность. Боевой маг может сорваться, выплеснуть силу — и будь что будет. Артефактор так не может: он обязан вести себя одинаково сто раз подряд. Для этого магическая энергия встраивается в так называемые матрицы — узоры, схемы, вязь, иногда даже рельефы на поверхности предмета.

Грубо говоря, артефактор — это не волшебник, а инженер, который заставляет магию взаимодействовать с предметами и работать по инструкции.

Честно говоря, я не был уверен, что смогу. С моноферритом вышло случайно, и он был прочнее, а тут — какой-то композит, пусть и высшего качества. Дана разложила инструменты, щёлкнула зажимами на краях плиты и беззаботно велела:

— Ну давай, Ян. Представь, что это просто капризный зверёныш. Его надо не заставить, а уговорить.

Я положил руку на гладкую металлическую заготовку. От неё веяло холодом — не физическим, а каким-то внутренним, отстранённым. Как будто сам металл сопротивлялся прикосновению.

Первая попытка. Импульс ушёл в никуда. Словно стукнул в стену. Только глухой отзвук в ладони. Вторая — больно оттолкнуло, будто разряд пробежал. Я вздрогнул, и ладонь непроизвольно сжалась в кулак.

— Слишком резко, мистер барон, — вкрадчиво подсказала Дана. — Это тебе не мутантов на фарш пускать.

Я кивнул, сжал зубы и попробовал ещё раз.

Третья попытка — уже почти. На миг показалось, что энергия зацепилась, словно щупальце ухватилось за рёбра материи, но что-то не выдержало. Внутри кольнуло, будто короткая судорога пробежала от плеча до кончиков пальцев.

— Спокойней. Он почти сдался, — прошептала она, выглядывая из-за моего плеча.

Я вдохнул. Выдохнул. Закрыл глаза. Четвёртая попытка — без напряжения, без напора. Просто позволил себе ощутить сплав, будто слушал, как он дышит. Нащупал внутри вязкую пустоту и направил в неё импульс — ровный, тёплый, как свет лампы в морозной комнате. Металл завибрировал. Не физически — энергетически. Внутри него что-то замкнулось, щёлкнуло, и резонанс пошёл по краям, как рябь по воде.

— Есть… — завороженно прошептал я.

Пластина под моей ладонью начала излучать ровное, мягкое свечение — не яркое, но стабильное. Энергия держалась, не рассасывалась, не гасла.

— Браво, мистер барон! — голос Даны прозвучал энергично, с подколом, но в нём чувствовалось удовлетворение. — Давай-ка посмотрим, что у нас вышло.

Её слова звучали где-то в отдалении. Сердце билось быстро, руки чуть дрожали — не от усталости, а от того, что где-то внутри моего источника распахнулась новая дверь. Дана, тем временем, схватила заготовку и принялась изучать со всех сторон. По металлу периодически проносились всполохи, такие же, как на стабильном моноферрите.

— Совсем недурно, — Дана прищурилась, разглядывая артефакт через каскад линз на своих очках. Закончив, она подняла голову и посмотрела мне в глаза. Её взгляд был воодушевлённым, буквально светился. — Есть, конечно, моментики, но тут нужен опыт, Ян, мно-о-о-го практики.

С этими словами артефактор вывалила из своей сумки ещё два десятка образцов. У меня чуть ноги не подкосились от осознания того, что придётся снова проходить через это испытание. Оказалось, у страха глаза велики. Дальше всё пошло как по маслу, и вскоре процесс зачарования начал проходить как по маслу.

Начинающие артефакторы действуют по чужим схемам, но иногда создают свои. Совсем редко — действуют вообще без неё, по наитию. Вот и для процесса стабилизации схемы не потребовалось. Я просто вложил в тот импульс что-то такое, что заставило моноферрит принять в себя частичку моей энергии. Так не планировалось и близко, но была какая-то мелочь, повлиявшая на этот момент.

Сейчас, потренировавшись на композите, я всё ещё не мог до конца понять, как у меня это получается. Дана же объясняла это всё довольно прозаично — немного таланта и огромная доля везения. Оглядываясь на события минувших дней, я мог бы подумать, что везёт мне подозрительно часто. Оставалось лишь надеяться, что следом за этой невероятно белой полосой не настанет столь же насыщенная чёрная.

Занятия по артефакторике решили отложить на пару дней. Дана вернётся к себе в мастерскую, а я буду её навещать и помогать в работе с моноферритом.

— Как всё прошло? — в гостиной нас терпеливо ожидал Паша. Он был взволнован, хоть виду и не подавал.

— Получилось! — с довольным видом отрапортовал я. — Дана говорит, я делаю успехи. Надо ещё потренироваться и проверить, получится ли нанести мою вязь на моноферрит в других аномалиях, но предчувствие у меня отличное.

— Хрена себе! — Паша вскочил с кресла и похлопал меня по плечу. — Признаться, поначалу я сомневался. Очень рад, что всё прошло хорошо… Глянь, кстати, Алла Геннадьевна почту принесла. Письмо на твоё имя и газетка. Ты на первой полосе!

— Даже так? — искренне удивился я. — И что пишут?

— А ты почитай! — Паша передал мне газету, сложенную втрое.

На первой полосе красовалась смазанная фотокарточка, на которой был запечатлён мой дуэльный бой с Бочаровым. «Барон Бронин — гроза людей и монстров». Перечитав заголовок ещё раз, я закатил глаза. Крайне оригинально, но на что я рассчитывал — провинциальная газетёнка.

Дальше шло длинное полотно о том, как блестяще я выступил на дуэли, и какой подлый подлец был мой соперник. Надо бы пообщаться с Бочаровым, да сходить вместе уши открутить этому писаке. Сражался Кирилл достойно.

Однако, в конце и меня почему-то зацепило: «…по неподтверждённым данным, барон Бронин использовал нестандартные усилители в бою. Источники в окружении соперника утверждают, что дуэль могла пройти иначе, если бы Ян Бронин сражался действительно честно.»