Я плавно потянулся к рюкзаку, сбоку которого был закреплён топорик, но тот был слишком далеко. Кабан вытянулся, как струна, и начал набирать скорость.

Я резко сместился влево, не выпуская из рук свой обед. Перспектива насадиться на полуметровые бивни этого мутанта не сулила мне ничего хорошего. Я с размаху кинул в морду твари банку с остатками тушёнки. Реакции ноль — кабан быстро сокращал дистанцию.

Вступать в прямую схватку абсурдно, буду использовать недостатки противника по максимуму. Когда мутант был в паре метров от меня, я резко отпрыгнул в сторону.

Повернуть двухтонную тушу на такой скорости просто невозможно, но у этого мохнатого засранца почти получилось — моя нога разминулась с его копытами буквально в паре сантиметров.

По инерции проскользив дальше, животное зло зарычало, развернулось и снова попыталось меня протаранить.

Тактика пришла на ум быстро — я вставал неподалёку от дерева, мутант бежал на меня, в надежде проткнуть своими бивнями, после чего я отскакивал, а он с силой бился о дерево. Парочку даже сломал, но на этом моё везение подошло к концу.

Засранец адаптировался, загнал меня на полянку и начал неспешно обходить. С его морды на снег обильно хлестала чёрная кровь. Лиловый свет в глазах стал менее ярким. Слабеет, сволочь? Если потяну время, помрёт от потери крови? Хотелось бы. Из оружия только ложка.

Надежды мои не оправдались. Кабан начал сокращать дистанцию, но в этот раз неторопливо, чуть быстрее моей максимальной скорости.

Бежать больше не вариант. Когда между нами было от силы метра полтора, я решил пойти на опережение и с диким криком бросился на врага с ложкой наперевес.

Тот слегка опешил, и мне хватило времени запрыгнуть к нему на голову. Без промедлений крепко схватил ухо кабана, обхватил морду ногами, упёршись в его же клыки.

Мутант от такой наглости взревел и начал мотать головой из стороны в сторону, но я держался надёжно. Противник вымотался и буквально на секунду остановился. В этот миг моя боевая ложка особого назначения с хрустом пробила его глазницу, где благополучно и застряла. В рукав потекла горячая чёрная жижа. Протяжный, клокочущий рык раздался по опушке, после чего животное вконец взбесилось и начало двигаться хаотичными рывками, всячески пытаясь скинуть назойливого человечишку.

Меня осенило! Я наудачу обхватил голову кабана и направил поток энергии в ложку. Что-то клацнуло, мир качнулся, а зверь взвыл так, что в ушах зазвенело. Рёв усилился, кабана начало здорово трясти. Чего уж говорить, что меня от таких движений кидало в разные стороны. Не смог удержаться. Нога соскочила и бивень умирающего животного прошёлся по ней по касательной.

Я упал мягко, в глубокий сугроб, а тушу протащило на десяток метров вперёд, после чего она завалилась на бок.

Кабан не дышал. Я уставился на тушу, в голове стучало одно: выжил. Поднял взгляд на ясное небо, выдохнул паром. Руки тряслись. Не от страха, нет. Просто… хрен его знает. Улыбка расползлась сама собой. Победа.

Встреча с Пумбой меня чуть не убила, надеюсь, хоть на Тимона сегодня не нарвусь, ха-ха.

Резкая боль в бедре вернула ясность мышления. Я осмотрел порез, и понял — легко отделался. Неглубокий, но продолжительный. С моей регенерацией нужно лишь добраться до зелий, и рана быстро затянется.

К слову, стоило бы поскорее вернуться в лагерь. Если не обработать рану, можно и от потери крови тут крякнуть. Течёт не сильно — мороз всё таки, но в таких делах каждая минута на счету. Кряхтя, как дед, я поднялся из заметно побагровевшего сугроба и снова глянул на кабана. Точно труп.

До лагеря доковылял минут за десять. Если бы не сугробы, справился бы за три. Оказалось, не так уж далеко мы с кабаном и ушли.

Едва завидев меня, Райден взволнованно пискнул. Моё сердце было немного не на месте, но теперь успокоилось — в порядке всё с моим новым другом.

— Теперь мы в безопасности, малыш. — я изобразил бодрую улыбку. — Ща, товарищ Бронин себя подлатает, и нормально покушаем. Жаль, ложку потерял…

Обработал рану, выпил зелье, поел, с довольным видом облокотился на камень. Каналы ныли. Перегрузил их, видимо. Расслабиться не вышло — в километре от меня, в стороне города, в воздух поднялся зелёный сигнальный огонь.

Преследователи вряд ли будут использовать такое, да и не факт, что они знают, где меня искать — мелок вроде как не пальцем деланный. Или пальцем? Без понятия, как в этом мире создают артефакты.

Поисковая группа? Надеюсь. Лучше было бы дойти до цивилизации в одного, но с таким ранением я буду ковылять еще пару дней. Если напорюсь на ещё одного мутанта, мне, скорее всего, конец.

— Три минуты на сборы и выдвигаемся, боец! — скомандовал я пернатому, отчего тот картинно вытянулся по струнке. Забавный такой. Я опять немного растаял.

Шагать пришлось недолго. На меня из леса выехал огромный бронированный пикап, окрашенный в зимний камуфляж. Выкатился с едва слышным гулом, под хруст веток, что вызывало в моей голове легкий диссонанс. У нас бы эта махина работала на шестилитровом дизеле, в лучшем случае.

Передняя пассажирская дверь машины открылась и из неё пулей вылетел никто иной, Павел Сергеевич Зорин. Свои.

Глаза Зорина заметно округлились, когда он смог наконец меня рассмотреть. И неудивительно — одежда в клочья, вся в замёрзшей крови мутанта, бедро перемотано, да и в целом видок у меня был побитый.

— Живой! — Паша с довольной улыбкой, подскочил ближе, забрал мой рюкзак.

— А как иначе! — хохотнул я, протянув руку своему товарищу.

Вместо рукопожатия, Зорин крепко меня обнял, прям как родного. Я ответил взаимностью, ведь переживал о нём ничуть ни меньше. Постояли немного и забрались в машину. Внутри оказалось просторнее, чем ожидалось.

Три ряда сидений, не слишком комфортные, по военному обставленный салон, но мне не привыкать. Помимо Зорина здесь было четверо — три мужчины в салоне и женщина за рулём.

Первым делом, парниша, представившийся Егором, осмотрел мою рану, по новой всё обработал, перевязал и щедро влил в меня целительной энергии. Сразу стало гораздо лучше.

Райдену он оказал посильную первую помощь, после чего тот гордо занял место на приборной панели пикапа. По приезду в город обязательно покажу его ветеринару.

Пока ехали, Паша расспрашивал меня о том, как я вообще справлялся тут без него, по ходу моего рассказа иногда поглядывая на меня как на сказочника. Впрочем, чем дальше заходила история, тем меньше недоверия оставалось в глазах Зорина.

Оказалось, кабанчик мой — «химера», усиленного типа порождение Оазиса. Редкие твари. Их останки зачастую стоили приличных денег, так что коллективным решением было вернуться к месту сражения и забрать мою законную добычу.

По словам Паши, с деньгами было совсем худо, и этот манёвр сможет дать нам отличный капитал. Поисковый отряд оказался группой чистильщиков — наёмниками, профессионально занимающимися зачисткой Оазисов.

По прибытию на место битвы, они, как единый механизм, принялись разделывать огромную тушу на востребованные компоненты. Справились за пару часов, до темноты, вырезав из кабана полтонны редких материалов.

Пока чистильщики занимались своим делом, мы с Зориным сидели в машине, обсуждая события последних двух дней. Я закончил рассказ о своих приключениях, Пашка же рассказал мне о том, что происходило после моей эвакуации.

Как и договаривались, геройствовать он не стал, просто махнул тенью сквозь бойцов противника и ринулся на помощь к матери. Та, к слову, собственноручно отбилась от двух лазутчиков врага и смогла эвакуироваться тем же путём, что и я. Паша нашёл её и помог сесть на дирижабль до Петрограда. Её довезут до безопасного места под надёжной охраной.

Об отце мы почти не говорили, не получалось как-то. Без слов было понятно, что для нас обоих это огромная утрата.

Как я и думал, не смотря на поражение в войне родов, Залесов не успокоится, пока последний наследник Брониных не умрёт. Хорошая новость в том, что матери и Вере, моей сестре, ничего не угрожает. Плохая — в том, что на меня будут охотиться разного рода головорезы, но теперь их цель будет убить, а не захватить в плен.