Я вдохнул. Слова звучали холодно, пугающе, но в них ощущалось что-то человеческое. Страх? Нерешительность? Ясно одно — то, что я до сих пор жив, говорит о том, что имперцы понятия не имеют, как правильно поступить. Убить меня они не могут. Но и отступить у них права нет.

— Удаляйте и арестовывайте, — ответил я ровно. — Я не уйду. Если вы попытаетесь меня выгнать силой — уничтожу то, что нашёл.

Понятия не имел, можно ли разрушить Сердце, но, если имперцы действительно начнут атаковать, постараюсь это сделать. Вдруг удастся хоть кусок себе урвать?

— Ты угрожаешь империи уничтожением артефактов ксорхианцев? — спросил офицер, и теперь в голосе прозвучал не только угроза, но и удивление: — Ты понимаешь, что с тобой произойдёт, парень?

Вот, теперь уже и «парень».

— Дальше фронтира не сошлют, — ответил я. — Корабль ксорхианцев торчал тут тридцать лет. Никому до него дела не было. Но стоило мне найти что-то интересное, как империя тут же возбудилась. Вот только мне-то что с этого? Я свободный житель фронтира. У меня есть права. Хотите выгнать меня силой — выгоняйте. Но тогда находку мне придётся уничтожить.

— Опиши её, — потребовал, хотя, скорее, попросил голос.

— Огромный красный кристалл, примерно в половину моего корабля, — ответил я, прекрасно понимая, что прорезать дыру в корпусе ксорхианского корабля мне не позволят, несмотря на мыслительную работу Эхо. Видимо, Сердце придётся сдать имперцам, но для этого нужно выторговать себе хоть что-то. Как вариант — жизнь, конечно, но хотелось бы ещё и денег.

Снова в эфире начались обрывки разговоров. Помехи всё прерывали, но порой пробивались отдельные фразы: «не рисковать», «ждать ответа», «научная оценка».

— Нам нужно время, — наконец сказал голос. — Ожидай решения. Никому не приближаться к объекту.

Имперцы решили спихнуть принятие решения на тех, кто привык это делать. Одно дело уничтожать бесполезную добывающую станцию, другое — возиться с мальчиком, который нашёл какой-то артефакт. Вдруг это что-то ценное и они сейчас всё сломают?

Я стоял рядом с «Северным Ветром», не понимая, что делать дальше. Уходить нельзя — как только я отсоединюсь от обломков станции, назад уже не вернусь. Имперские разведчики, что висели вдали, не позволят этого. Но и бесцельно стоять мне не хотелось. Время в космосе — это деньги. Порой большие. Топливо, энергия, воздух. Восстанавливать эти ресурсы здесь, рядом с ксорхианским кораблём, у меня не получится. В «Ветре» нет генераторов. Слишком дорогие они. Значит, у меня максимум два дня, чтобы как-то решить вопрос с имперцами. Потом придётся возвращаться.

И мне категорически не нравилась эта ситуация. Посмотрев на обломки станции, я достал резак и пошёл к ближайшей плите, где когда-то увидел большое скопление фазового сплава. Нужно работать! Плазма вспыхнула мягким светом, и резак зашипел, впиваясь в металл. Я вёл линию медленно, чтобы не перегреть сопло. «Ветер» реагировал на команды вяло. Видимо устал, как и я. Манипуляторы выдвинулись, захватили отрезанную плиту, и переработчик загудел.

На визоре пробежали цифры: 0,47 кг фазового сплава. Появись подобное вчера, я бы прыгал от радости. Сейчас же просто отметил, что норма стала ближе и начал резать следующую плиту. Привычные движения. Привычная работа. Идеальное развлечение для того, чтобы скоротать время.

Работа шла медленно. Два разведчика даже не думали уходить — висели на одном месте, напоминая о том, что вскоре что-то должно произойти. Если кто-то решит, что я полез не туда, меня уничтожат, причём вместе с «Ветром» и всем добытым фазовым сплавом. Но стоять без дела я не мог.

Когда очередная плита ушла в переработчик, в голове раздался тихий щелчок.

— Совместимость стабильна. Носитель функционирует.

— Очнулся, — обрадовался я. — Чем порадуешь? Закончил расчёты?

— Подтверждение. Результаты анализа готовы. Проникновение внутрь падальщика невозможно. Текущих ресурсов носителя недостаточно для уничтожения внешнего корпуса сердцевика.

— Каким-то другим способом можно подступиться к Сердцу? — сдаваться мне не хотелось. Что я, напрасно с имперцами полез ругаться? — Разобрать его на части? Сломать и перетаскивать в переработчик по частям?

— Отрицание. Текущих ресурсов недостаточно для транспортировки Сердца. Вероятность детонации — сто процентов.

Слова Эхо прозвучали как приговор. Всё, Каэль Ардан. Твои мечты выслушаны и признаны несущественными. Хочешь что-то сделать с Сердцем корабля ксорхианцев? Не в этой жизни.

Словно в каком-то забытьи я продолжил работу, безучастно глядя за тем, как увеличиваются итоговые цифры добытого фазового сплава.

18,6… 19,3… 20,1.

Я моргнул, проверяя ещё раз. Норма. Впервые за полтора года работы! Какое-то время я смотрел на появившуюся цифру, после чего истерично рассмеялся. Это даже не издёвка — это что-то большее! Впервые сделать норму в день, когда всё рухнуло — это что-то из разряда хитрых вывертов судьбы. Вот так она напоследок надо мной смеётся.

На визоре появилась строчка: « Внимание, остаток энергия: 11%». Нужно менять батареи.

Повернувшись к «Ветру», я сделал несколько шагов, как неожиданно что-то громко треснуло. Эхо сразу напомнил о своём существовании:

— Неопознанное излучение. Фиксируется нестабильность пространства.

— Излучение от падальщика? — спросил я, не понимая, что происходит.

— Отрицание. Источник неизвестен.

Ответ пришёл буквально через несколько мгновений. Звёзды дрогнули и там, где секунду назад была пустота, проявился гигантский силуэт. Очередной имперский крейсер, вот только этот был совершенно другим. Гладкий, вытянутый, словно отлитый из цельного куска металла. Размерами он был сопоставим с сердцевиком ксорхианцев — километра три, не меньше. Появился он без прыжковой вспышки, не оставляя следов выхода из гиперпространства. Просто воплотился неподалёку от астероида.

На визоре вспыхнул его контур, а с ним — символ на корме. Солнечный диск, рассечённый вертикальной чертой, и вокруг него — три сияющих кольца. Стало как-то трудно дышать и я даже сделал шаг в сторону корабля падальщиков, полагая, что тот меня защитит. Этот знак мне доводилось видеть только на официальных трансляциях. Знак высшей знати Соларионов. Рода, который правит империей Тирис. Ниже символа огромными буквами было написано: «Сарос».

По эфиру прошёл сигнал на всех каналах:

«Приоритет Омега. Всем имперским судам — немедленно прибыть к флагману Соларионов!»

Разведчики рванули к нему без раздумий. От астероида отделилась ещё одна точка, рванувшая к флагману Соларионов. Третий разведчик. Из тьмы космоса появился и предыдущий крейсер, выглядящий на фоне флагмана настоящим малышом. Никто не спорил, не обсуждал приказы. Империя говорит только раз. Потом начинает стрелять. Даже по своим.

Эфир снова ожил — в нём появился голос. Холодный, ровный, будто не принадлежал живому существу.

— Идентифицируйтесь.

— Каэль Ардан, частный добытчик. Работаю по лицензии фронтира. Провожу разбор корпуса с целью добычи фазового сплава, — представился я. Причём точно также, как совсем недавно представлялся разведчикам.

— Добытчик, — повторил голос, будто пробуя слово. — Зафиксировано вмешательство в структуру корабля ксорхианцев.

Я промолчал — вопроса не было, так что отвечать мне не требовалось. Видимо, кто-то на «Саросе» подумал точно также, так как вопрос всё же появился:

— Назовите причину вторжения в корабль ксорхианцев.

— Извлечение фазового сплава, — ответил я. — От станции откололся большой кусок, врезался в корабль ксорхианцев. Я прибыл сюда для добычи.

Вновь пауза.

— Фазовый сплав зафиксирован. Общая масса — двадцать целых одна десятая килограмма.

Информация прозвучала так буднично, будто у моего трюма стояли их приёмщики. Я даже посмотрел на «Ветер», но никого рядом с ним не было.

— Названная причина не является объяснением вторжения на корабль ксорхианцев, — произнёс голос.