И при этом я прекрасно понимал: ксорхов на двенадцатом ярусе было мало. Делать им здесь нечего — основные боевые действия шли наверху, и рой держал силы ближе к поверхности.

— Золотой, доложи статус, — в эфире раздался напряжённый голос Райна. Усиленная антенна работала идеально — связь была чёткой, как будто мы стояли рядом.

— Поднимаюсь, — ответил я. — Нахожусь на одиннадцатом ярусе. Как сами?

— Почему думаешь, что ты на одиннадцатом? — пробился голос сержанта Дика.

— Нашёл табличку, — ответил я. — Кто-то прибил её к стене рядом со спуском. Так что у вас?

— Тишина, — ответил Райн. — Ксорхи нас потеряли.

— Хорошо вам, — усмехнулся я, делая кувырок.

Стена за моей спиной взорвалась, выпуская наружу очередного проходчика. Какой это уже червь? Десятый? Двадцатый? Счёт я потерял давно.

Я вогнал меч в его корпус до самой рукояти. Лезвие прошло через слои биомассы и перерезало как минимум трёх брутов, спрятанных в брюхе транспортника. Когда я впервые столкнулся с подобным, я едва не погиб. Ни один психически здоровый человек не подумает, что десяток смертоносных ксорхов добровольно позволят себя проглотить, лишь бы таким способом преодолеть несколько ярусов и добраться до цели.

Но у ксорхов не было психики. Был только рой. И цель.

Проходчик застрял в стене, законопатив тушей проход обратно. Это хорошо. Брутам, что находятся позади, понадобится время, чтобы пробиться через плотную кожу. Эхо показывал, что впереди есть подъём на десятый ярус, и я помчался туда, успев даже сделать несколько глотков воды.

Система вентиляции «Призрака-4» работала на пределе, отводя пот, но отключать её я не собирался. Пусть работает. Энергии у меня достаточно, а драться в относительном комфорте лучше, чем в собственном соку.

— Опасность! — вдруг произнёс Эхо. — Пси-атака! Блокирую!

Я даже не понял, что произошло. Сначала резко остановился, словно ударился о невидимую стену. Потом не смог двинуться вовсе — тело сковал вязкий невидимый клей. А затем всё прошло, будто ничего не было, и я едва не грохнулся, продолжая бороться с уже исчезнувшей неподвижностью.

Появились зелёные линии атак, и думать о случившемся стало некогда. Я бросился вперёд, пропуская мимо себя смертоносные удары пары брутов. Одного разрубил надвое, второго не успел зацепить, но это уже не имело значения.

Впереди, рядом с подъёмом, находился коронник.

Массивный живой цилиндр стоял на коротких лапах, а его уродливая корона из отростков пульсировала холодным бледным светом. Он не двигался. Не спешил. Не бросался, как брут. Он атаковал иначе.

— Пси-давление нарастает! — Эхо начал беспокоиться. — Блокирую!

Я снова увяз в невидимом клее. В этот раз он был жиже, но достаточно плотным, чтобы меня замедлить. В глазах на мгновение потемнело, и Эхо пришлось переключить часть ресурсов с боевого анализа на защиту психики.

Расплата пришла мгновенно.

Зелёная линия вспыхнула слишком поздно, и в меня на полном ходу влетел брут. Тот самый, которого я так и не успел добить. Меня отбросило в стену, будто мне врезал грузовик на полной скорости. В груди хрустнуло. В голове вспыхнул свет, ноги подогнулись, и возникло непреодолимое желание закрыть глаза и просто исчезнуть.

«Призрак» выдержал удар. Я — нет.

— Внутреннее кровотечение! Стабилизирую! — сквозь гул в ушах послышался голос Эхо. — Блокирую боль. Снижаю давление. Двигайся!

Зелёная линия перед глазами была такой настойчивой, что я последовал за ней автоматически. Всё, что происходило сейчас за визором, я не видел. Да я и самого визора не видел — перед глазами горел белый отсвет боли. Но линии рисовались не на визоре. Они прорисовывались прямо в сознании. И Эхо не подвёл.

Туша разрубленного брута осталась позади. Я сделал несколько шагов, снова попал в тягучий клей, но сейчас моё сознание было слишком травмированным, чтобы он мог меня полноценно задержать. Я ощущал давление, но передо мной была зелёная линия, и я следовал ей, забыв обо всём остальном. Появились красные вектора атак — будто рядом возник ещё один брут. Но теперь уклонение далось легко, как во сне, когда тело движется само.

Когда белый свет перед глазами исчез и визор наконец проявился, всё было уже закончено. Я стоял рядом с живым цилиндром, разделённым на две аккуратные части. Эхо не стал церемониться и настроил мой удар таким образом, чтобы гарантированно уничтожить ксорха. Медблок «Призрака» вовремя вспомнил о своём существовании и вколол мне целый ворох лекарств. И стимуляторы. Много стимуляторов.

— Золотой! — в эфире раздался голос Райна. — Доложи обстановку! Почему не вышел на связь в указанное время? Отчёт каждые двадцать минут!

Я сделал вдох, но грудная клетка встретила меня острой болью. Похоже, треснуло что-то серьёзнее, чем мне бы хотелось.

— Минус коронник, — выдохнул я, пытаясь сделать голос хоть немного стабильнее. — Нахожусь рядом с подъёмом на десятый ярус.

— Что это был за треск? — продолжил допытываться Райн.

— Ничего необычного, — усмехнулся я, но вышло плохо. — Один ксорх решил проверить, на что будет похож грувака после встречи с наковальней.

— Не смешно, — огрызнулся Райн. — Что с состоянием? Сможешь идти? Золотой, не геройствуй!

Я хотел ответить, но вместо этого желудок взбунтовался, и меня едва не вывернуло. Я упёрся рукой в стену, дожидаясь, пока мир перестанет скакать.

— Тошнота — ожидаемое следствие пси-атаки, — сообщил Эхо. — Стабилизирую.

— Шустрик, тебе никто не говорил, что ты зануда? — спросил я, как только внутренности перестали проситься наружу. — Не дёргай меня! И так хреново. Будет что-то серьёзное, сам сообщу. Всё, отбой.

Я отключил связь и посмотрел в сторону прохода. Всего лишь десятый ярус. Впереди бесконечные толпы ксорхианцев, а у меня уже потихоньку заканчивается ресурс. Не энергия костюма — мой ресурс. Тяжело вздохнув, я оттолкнулся от стены, чтобы подняться на «этаж» выше, но тут о себе напомнил Эхо:

— Мион, — произнёс он.

— Что мион? — не понял я.

— Коронники являются источником миона, — пояснил свою мысль Эхо. — В контейнере ещё достаточно места.

Я уставился на развалившееся пополам тело коронника. Будь я обычным человеком, отправил бы Эхо в далёкое пешее путешествие по известному адресу с таким предложением. Но я был рождён на фронтире. Я полтора года работал по шестнадцать часов в день, разбирая станцию. Для меня понятие «ресурс» было также священно, как сама жизнь. Потому что нет ресурса — нет жизни.

Я опустился на колено. Грудь тут же отозвалась болью, но боль была даже полезной — она держала сознание собранным. В голове окончательно прояснилось.

— Определи точное местоположение, — приказал я.

Появилась зелёная линия надреза. Сняв контейнер, я разрезал тушу коронника, получая доступ к серебристому кристаллу. Ровный, гладкий, размерами с мой кулак.

— Мион, вес — пятьсот двадцать грамм, — тут же ответил Эхо. — Извлекай и помещая в контейнер.

Трогать неизвестное вещество руками не хотелось, но у меня не было при себе инструментов. Поэтому пришлось вырывать кристалл, по сути, голыми руками. Последствий для брони не было. Кристалл чуть померк, но продолжил мерцать. Стоило поднести его к контейнеру, как в том появился приёмник.

— Двенадцать килограмм пятьсот двадцать грамм, — заявил Эхо, хотя эти же данные показывались и в моём тактическом компьютере. — Внимание! На десятом ярусе появились биосигнатуры. Произвожу распознавание. Двенадцати брутов, один коронник.

Ещё один коронник? Я перевёл взгляд с прохода на десятый ярус на проекцию компьютера и обратно. Ещё полкилограмма миона? Что говорил Арис Соларион? Нужно восемь килограмм материала, чтобы обеспечить себя всем необходимым для учёбы в Императорской военной академии? Что же. Постараемся удвоить эту цифру!

— Ресурсы организма постепенно снижаются, — предупредил Эхо. — Рекомендую снизить нагрузку.