Лопатки с углеродным покрытием оказались на удивление эффективны против зелёной жижи. Субстанция пузырилась и шипела, выпуская едкие струйки газа, но вынуждена была отступать перед слаженной работой будущих космодесантников

Переживать, что мы с головой ушли в мутную жижу, не стоило. «Призрак» и «Молоты» отлично справлялись с агрессивной средой. Системы фильтрации жужжали в штатном режиме, а сервоприводы брали на себя основную нагрузку. Но вот непривыкшие к такой работе бойцы начали сдавать. Одно дело — тягать железо в стерильном зале, другое — ворочать грязь в позе «зю», когда грязь полностью залепила визор.

Не каждый способен выдержать такое долго. Не каждый, но только не я. Для меня эта возня мало чем отличалась от смен на разборе станции. Там — резать и кидать в «Северный Ветер». Здесь — копать и отбрасывать в сторону. Вся разница — в невесомости. Там она была, а здесь её с лихвой компенсировал «Призрак», чьи мускулы гудели, принимая на себя вес чуждого мира.

— Калькулятор, как вытащить парашюты? — запоздало спросил я, нащупывая руками корпус капсулы. Два метра едкой жижи над головой не пропускали ни звука, ни света. Я работал вслепую, ориентируясь только на тактильные ощущения и данные с визора, который показывал лишь схематичные контуры.

— У самого носа есть технологический люк, — ответил Векс. — Его нужно вскрыть.

— Чем, предтечи тебя сожри, я его вскрывать буду? — только что не заорал я. Люк-то я нашёл, вот только лопатка треснула, когда я попытался использовать её как клин.

— Зубы местной фауны, — безэмоционально ответил Векс. — Абразивные свойства их эмали значительно превосходят промышленные резаки. Шустрик передаёт образец.

В следующее мгновение меня придавило «приплывшим» телом Шустрика. Какое-то время мы возились в вязкой тине, пока Райн не передал мне в руку огромный изогнутый клык.

— Анализ, — напомнил о себе Эхо. — Определена последовательность действий. Формирую направляющие.

Визор по-прежнему показывал лишь мутную мглу, но теперь в ней зажглись чёткие зелёные линии. Я приложил клык к корпусу и начал проводить им по этой линии. Не знаю, что видел Эхо, но отчитался он быстро:

— Результат положительный, — заявил мой персональный бред. — Прогнозируемое время работы — десять минут.

Шустрику ещё раз пришлось ко мне спускаться, притаскивая новую порцию клыков. Первого хватило всего на несколько минут ковыряний. Корпус капсулы действительно оказался слаб перед зубами местной фауны. Даже через стальные перчатки я чувствовал, как глубокая канавка прорастает на упрямом люке.

— Так, Эхо, до парашюта я добрался, — мысленно отчитался я, когда крепление наконец перетёрлось и я смог отодвинуть бронеплиту. — Что дальше?

— Анализ, — послышался ответ. — Удаление предохранительной чеки и активация стопорного рычага.

Я сдержал ругательство, забираясь закованными в «Призрак» пальцами внутрь люка. Нащупать крошечный шплинт было тем ещё приключением, не говоря о том, чтобы вытащить его из паза.

— Чеку… вынимаю, — сквозь зубы прошипел я, наконец ухватив упрямый кусок металла. Раздался едва слышный щелчок. — Предохранитель снят. Дёргаю рычаг.

Рычаг поддался с трудом, затем с громким металлическим скрежетом ушёл вниз. Послышался резкий шипящий звук, который даже жижа не смогла заглушить, после чего весь свёрток с парашютом вытолкнуло прямо на меня, едва не вытолкнув из жижи. Я вцепился в упругие стропы.

— Мускул, вытаскивай меня! — приказал я. — Парашют у меня!

Команда не отдыхала. К тому моменту, как Ториан выдернул меня на поверхность, парашют у меня мгновенно изъяли и приспособили к той самой хитроумной конструкции из шипов и тросов, что соорудил Векс.

— Тянем! — приказал Векс. — Мускул — основная тяга! Командир — страхующий на хвосте!

— Конструкция оптимальна, — Эхо оценил творение Калькулятора. — Вероятность успеха семьдесят два процента.

— Почему так мало? — недовольно ответил я, упираясь плечом в хвостовую часть десантной капсулы. Нос уже начинал подниматься из трясины, и теперь нужно было направлять многотонную махину, чтобы она не перевернулась.

— Мне неизвестны прочностные характеристики биоминеральных образований этого мира, — спокойно пояснил Эхо. — Шипы могут разрушиться под нагрузкой.

Выдержали. С треском и скрежетом, но выдержали. Спустя несколько минут напряженной борьбы десантная капсула с громким чмокающим звуком вырвалась из плена трясины. Из-за веса она всё ещё была погружена в жижу на треть, но сейчас это волновало меньше всего. Эхо тут же напомнил последовательность действий, которую показывал Рорк. Я, на правах командира, подошёл к люку и отщёлкнул крышку.

Я ожидал увидеть что угодно. Расплющенный «Молот». Искалеченное тело. Но вот на что я точно не рассчитывал, так это на сонный, слегка хриплый голос, прозвучавший из темноты:

— А что происходит? Мы уже высадились?

Рорк говорил так, словно его только что разбудили посреди ночи.

— Мать моя женщина, голова-то как болит, — парень приложил стальную ладонь к шлему и застонал. — Хорошо меня грохнуло! Всё плывёт…

— Он что, живой? — с нескрываемым удивлением произнесла Зорина. В её голосе впервые зазвучали нотки чего-то, кроме холодной расчётливости. Изумление?

— Не понял, а ты что меня, уже в трупы записать успела? — удивился Рорк и вновь застонал от головной боли. — Голова раскалывается.

— Вытаскивайте его, — приказал я. — Рорк, у тебя десять минут, чтобы прийти в себя. У нас всего неделя, чтобы пройти триста пятьдесят километров по этим болотам. И кучу времени мы уже потеряли.

— Командир, у меня вопрос, — Зорина подошла ближе. — Объясни, что делает будущий студент Императорской военной академии в «Кузнице»?

Видимо, вопрос волновал всех, так как даже Рорк стонать перестал. Его кое-как усадили на капсулу и, убедившись, что он может сам держаться, обратили всё внимание на меня.

— Зарабатываю деньги, — нехотя ответил я. Скрывать очевидные факты было глупо. Раз Арис Соларион отправил меня именно сюда, с него станется ещё и пояснить командирам истинную причину такого отправления. Промолчу сейчас — потом группа всё равно узнает правду. Лучше от меня.

— Полное отсутствие логики, — припечатал Векс. — Ты ставленник Соларионов. Один только «Призрак-4» говорит о том, что денег у тебя много. Это никак не вяжется с твоим присутствием здесь.

Остальные молча кивнули, подтверждая слова Векса.

— Я родился на фронтире, — ответил я. — В богатой семье, специализирующейся на земледелии. По сути, вся планета принадлежит моей семье. Отец готовил меня и братьев к тому, чтобы каждый из нас занял свой участок. Чтобы мы приносили семье прибыль. Но мне никогда не нравилось возиться в земле. В пятнадцать я пошёл к соседям и заключил с ними соглашение. Я работаю на них пять лет, они дают мне космический корабль. Отец наотрез отказывался оплачивать мне даже аренду корабля. Все банки планеты принадлежат нашей семье, так что мне даже кредит никто не давал. Через пять лет каторжной работы Мерваны, так называется род, исполнили своё обещание. Мне передали в полное владение старенький корвет, переделанный под добычу фазового сплава с находившейся в нашей системе заброшенной добывающей станции.

Я пересказал краткую историю своей жизни, убрав из неё упоминание про Эхо. Ксорхианский корабль, Сердце, сцена в нашем поместье, когда от меня отказался род, знакомство с ректором Императорской военной академии и, наконец, разговор с Арисом Соларионом.

— Значит, ты здесь ради миона? — спросил Ториан.

— Я здесь ради того, чтобы не быть никому должным, — ответил я. — Для того, чтобы сохранить независимость, за которую с пятнадцати лет соглашался на самую грязную работу, которую мне только придумывали Мерваны. Кстати, Калькулятор, почему ты назвал меня пиратом во время нашей первой встречи?

— Общеизвестный факт, что на фронтире все пираты, — ответил Векс. — Если не действующие, то будущие. Или сочувствующие им. По-другому на фронтире не выжить.