ДЖУЛИЯ

Воздух словно застрял в моих лёгких, отказываясь двигаться по дыхательным путям и поддерживать активность моего тела и мозга. Всё, что я могу, это безмолвно наблюдать, как человек, который более половины моей жизни заполнял мои детские мечты, а в остальное время был главным героем моих ночных кошмаров, с улыбкой входит в ту же комнату, где нахожусь я.

Я никогда не думала, что такое возможно. Мне и в голову не приходило, что однажды мы будем ходить по одному и тому же этажу в одно и то же время. Мне хочется дать себе пощёчину за то, что я не предприняла все необходимые меры предосторожности, чтобы этого не произошло. Я должна была предположить, что Артур способен на такое, ведь он бы обязательно это сделал.

Он хочет оценить меня, чтобы я приняла участие. Хочет, чтобы я убедилась, что это решение – это и мой проект тоже. Потому что так и есть. Он сказал мне это на том обеде несколько недель назад, и с тех пор это повторяется каждый день.

Я не могу дышать, я не могу дышать.

Андерсон Таварес – красивый мужчина, я это знаю. Я уже сбилась со счёта, сколько раз я рассматривала его фотографии, пытаясь найти сходство между нами, и благодарила Бога, что не находила ни одного. У него светлые волнистые волосы, сияющая золотистая кожа и почти прозрачно-голубые глаза.

Единственное, что я поняла из поведения моей матери, это её восхищение Андерсоном. И если бы я не осознала этого из-за его красоты, то поняла бы по очаровательной улыбке, которая озаряет его лицо, когда он входит в комнату. Но, как и моя способность дышать, улыбка Андерсона исчезает, как только он встречается со мной взглядом. Он знает. Он знает, и эта уверенность поражает меня настолько сильно, что мне приходится отступать на шаг.

Андерсон смотрит на меня с неподдельным ужасом в глазах, но это не отражается на его лице. Он сохраняет спокойствие, отчаянно пытаясь найти выход из этой ситуации. Во мне борются два желания, настолько сильные, что даже мои лёгкие, словно жалуясь на мучения, начинают работать с новой силой.

Я никогда не желала этого. Мне было достаточно того, что меня отвергли ещё до моего рождения, и я не хотела, чтобы этот момент запечатлелся в моей душе и памяти, причиняя мне ещё большую боль. Тем не менее, мы здесь, и сейчас мне действительно придётся с этим смириться.

Я опускаю голову, закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Когда я поднимаю лицо, на нём читается абсолютное спокойствие и безразличие. Необходимость оставаться непоколебимой перед лицом его ледяного неприятия даёт мне силу, о которой я всегда знала, но не думала, что смогу её использовать.

Из-за разочарования время, казалось, пролетело незаметно, но, судя по взглядам двух других людей в комнате, на самом деле не прошло и минуты. Флавио пропускает Андерсона. Артур, уже стоявший рядом со мной, смотрит на меня с вопросом в глазах, на который я не смогу ответить ни сейчас, ни позже.

— Здравствуйте, мистер Таварес. Рады приветствовать вас здесь, — произношу я с искренней улыбкой. Моё приветствие смягчает его, и мужчина входит в дверь, сопровождаемый тремя другими людьми, вероятно, юристами и старшими менеджерами из его компании.

Его шаги по направлению ко мне неуверенные, и даже его поза, кажется, слегка изменилась. С каждым дюймом, приближаясь ко мне, он словно сжимается. Когда он останавливается передо мной и смотрит на меня, создаётся впечатление, что он видит привидение. Я протягиваю руку, не обращая внимания на то, как каждая клеточка моей кожи умоляет не касаться его.

Андерсон смотрит на мою протянутую руку, и, когда пожимает её, в его рукопожатии нет ни твёрдости, ни пренебрежения. Это тёплое, спокойное и слишком продолжительное прикосновение, от которого мне становится ещё более неуютно, чем раньше. Я заканчиваю рукопожатие, не заботясь о том, чтобы не показаться грубой, и, чтобы скрыть потенциальное негативное впечатление, здороваюсь с другими людьми в зале. Президент «Таварес Медиа» делает то же самое.

После этого мы садимся за стол, и Андерсон, кажется, изо всех сил старается не смотреть на меня. Но так же, как я не в состоянии выносить его присутствие, он, похоже, не может отвести от меня взгляд. Встреча обещает быть долгой. Очень, очень, очень долгой.

***

— Ты в порядке? — Спрашивает Артур, как только выходит за дверь и закрывает её за собой.

— Ты ведь знаешь, что это женский туалет, не так ли? — Спрашиваю я, поднимая голову. Я наклоняю голову набок, мои руки всё ещё лежат на краю раковины, поддерживая вес тела, которое, кажется, несёт на своих плечах весь мир.

— Я знаю, и мне всё равно, — отвечает Артур, приближаясь, отступает в сторону и прижимается ко мне боком.

— Я в порядке, — вру я, и он приподнимает бровь. — Если у тебя уже есть мнение, зачем спрашивать? — Раздражённо жалуюсь я, не на него, а на эту чёртову ситуацию, которая... — Я устала, и просто хочу побыть одна хотя бы две минуты. — Я так спешила, что просто зашла в туалет в общей зоне, мне нужно было уединённое место, а мой кабинет был слишком далеко.

— Я хочу дать тебе возможность выговориться, но это не значит, что я позволю тебе врать мне в лицо, — говорит Артур.

— Я в порядке, Артур... — Я вздыхаю и отвожу взгляд. Прикусываю губу и сглатываю слюну. — Это просто чувство дискомфорта, немного не хорошо.

— Тебе нужен врач? Я могу отвести тебя в лазарет.

— Нет, я в порядке, это пройдёт. Мне просто нужно побыть одной минутку.

— Этого не случится.

— Ты вторгаешься в моё личное пространство, — предупреждаю я сквозь зубы.

— Я знаю об этом.

— Артур! — Рычу я.

— Я тебя никоим образом не трогаю, так что можешь ворчать сколько угодно, это не заставит меня отступить. Не хочешь рассказать мне, что происходит и почему ты была напряжена, как кол, когда приехала команда Тавареса? Ладно, это твоё право, и я не могу заставить тебя говорить со мной, Лия. Но ты также не можешь заставить меня уйти отсюда.

— Я могу просто уйти.

— Ты можешь, а я могу просто последовать за тобой. Представляю, какой это будет прекрасный образ для всех сотрудников.

— Ненамного лучше, чем то, что ты вломился в женский туалет и закрыл грёбаную дверь, оставив нас обоих здесь. — Он блядь просто пожимает плечами. У него даже не хватает порядочности выглядеть виноватым.

— Мне всё равно. Я не оставлю тебя здесь одну, пока ты так бледна.

— Я просто хочу побыть одна.

— Нет.

— Почему? Я же не собираюсь падать в обморок или что-то в этом роде.

— Потому что я забочусь о тебе, Лия! Потому что я забочусь о тебе, а именно так поступают те, кому не всё равно. — От его слов мои глаза расширяются, и я делаю два маленьких шага назад. Он остаётся внимательным к каждому моему движению, и в комнате воцаряется тишина, когда я перестаю отвечать.

— Мы только…

— Не смей, — перебивает он меня, понимая, что я собираюсь свести наши отношения к простому перепихону. — Одно не имеет ничего общего с другим. Мне было не всё равно до этого, и я буду продолжать в том же духе после. Не будь сукой только потому, что ты злишься. — Я снова отвожу взгляд и опускаю голову, чувствуя, как мои плечи тоже опускаются, когда я сдаюсь.

Артур прислоняется к стойке, спиной к зеркалу, перед которым я стою. Он скрещивает руки на груди и выполняет обещание – просто стоит рядом. В течение нескольких минут в женском туалете не слышно ничего, кроме нашего дыхания. Когда я чувствую себя немного лучше, то поворачиваю голову и снова смотрю на Артура.

— Он просто напомнил мне кое-кого. Андерсон. Он действительно напомнил мне кое-кого. — Вру я и когда его зелёные глаза встречаются с моими, в них появляется ярость, которой я никогда раньше не видела.

— Ты сделаешь мне одолжение? — Спрашивает он, и я не думаю, что кто-то в здравом уме будет настолько глуп, чтобы отказать Артуру, когда на его лице написано столько неистовой порывистости.