— Мне потребуется время, чтобы привыкнуть к этому. Я долгое время делал всё в одиночку. — Я не знаю почему, у меня такое чувство, что он говорит не только о работе, и именно поэтому я расправляю плечи и готовлюсь выйти из комнаты.

Обманчивое обаяние Артура вчера поколебало мои суждения, но я уже достаточно пришла в себя, чтобы придерживаться того, что я всегда знала: ничего хорошего не может произойти от любого личного общения с этим человеком. Если даже из-за беззаботного флирта у меня осталось это неприятное ощущение горящего тела, я даже не хочу знать, на что способны дружеские отношения. Непреодолимое желание? О, ради Бога, Джулия! Помилуй!

— Сегодня второй день, Артур. Твоё время няньки закончилось вчера. — Говорю я перед тем, как выйти из комнаты, и проклинаю себя, когда забавная улыбка, которой обманщик одаривает меня в ответ, заставляет меня тоже улыбнуться, хотя он этого не видит.

АРТУР

— Ты можешь хотя бы сделать вид, что слушаешь меня? — Спрашивает Бруно, отрывая меня от размышлений о том, куда я смотрю, в тысячный раз, должно быть, в своих собственных мыслях, Джулия не обернулась, выходя из конференц-зала ранее сегодня. Она даже не услышала моего смеха. Я оставался там один, в том же положении в течение нескольких минут, глядя на то место, где она стояла, не в силах поверить в смелость этой женщины. Конечно, она была права.

Тем не менее, то, как она столкнулась со мной, это не то, с чем я привык иметь дело, и, возможно, в этом причина того неизвестного возбуждения, охватившего моё тело. То же самое, что я почувствовал вчера утром, когда увидел, как она выходит из машины, и решил, что должен с ней познакомиться.

— Что ты сказал? — Сидя в моём кабинете, перед моим письменным столом, Бруно закатывает голубые глаза.

— Ты действительно заставил меня прийти сюда посреди дня, чтобы игнорировать меня? Ты мог бы продолжать делать это по телефону. Что ты и делал в последние дни.

— Нет. Я попросил тебя приехать, потому что у Джулии появилась идея, и мне нужно, чтобы ты сделал ход на фондовом рынке. — Светлые брови моего друга хмурятся, когда его глаза сужаются, и он пожимает плечами, корректируя свою позу на стуле, заставляя темно-серый костюм немного больше открываться.

— Операционный директор?

— Мм-хмм.

— И почему у меня такое впечатление, что эти операции, не единственные причины для такого отвлечения внимания?

— Потому что это не так.

— Послушай, я не думаю, что Конрад полностью прав, но я также не думаю, что он полностью неправ. Ты должен быть осторожен, Артур.

— А когда я этого не делал? Это Маркус Валенте могильщик секретарей, а не я! — Защищаюсь я, напоминая Бруно о его неприязни к нему, и он закатывает глаза.

Мой друг провёл большую часть своей жизни, имея дело с двумя сыновьями лучших друзей своего отца. Все трое почти одного возраста. Но в то время, как Жуан Педро и Маркус пошли по стопам своих родителей и также стали отличными друзьями, Бруно едва может слышать их имена, не чувствуя раздражения.

Даже тот факт, что Бруно познакомился с Миленой косвенно благодаря Маркусу, не ослабил его чувств к наследнику Valente & Camil Associates и редакционной группы правления.

У меня никогда не было контактов ни с кем из них, кроме вечеринок и мероприятий. Всё, что я знаю о них, это то, что я где-то слышал или читал. Но кодекс братьев гласит, что, если твой друг кого-то ненавидит, ты тоже его ненавидишь, чего в нем нет, так это того, что ты не можешь насмехаться над своим другом на основании этой ненависти.

— Ты прекрасно знаешь, о чём я говорю, Артур. Эта миленькая улыбка на твоём лице меня не обманет.

— И что, по-твоему, произошло такого, что заставило меня улыбнуться?

— Я полагаю, что, так или иначе, твои попытки уже начали приносить результаты. — Он говорит, и я не могу удержаться от смеха, потому что мой друг не смог бы быть дальше от истины, даже если бы попытался. Бруно хмурится от моей реакции. — Разве это не то, что произошло?

— Нет. — Качаю головой, настаивая.

— Значит, она не попала под твоё обаяние?

— Только если считается, как она отчитала меня за то, что я присутствовал на собрании, на котором меня не должно было быть... — Широкая улыбка, расплывающаяся на его лице, отражая мою.

— Если это правда, я понимаю, почему ты улыбаешься. Поездка только что стала стоить того, что я здесь. Ну же, расскажи мне! Почему ты так рад, что тебя отшили? — Спрашивает он, слишком взволнованный, но я даже не могу его судить. Потому что по какой-то причине, которую я не знаю, отношение Джулии вызывает во мне похожее чувство.

— Понятия не имею, — признаюсь я. — И, хотя её резюме впечатляет, эта женщина нечто, что невозможно описать, и я знаю её всего полтора дня. Я даже не знаю, как объяснить, возможно, дело в том, как она двигается, разговаривает. Она - тайна, которую я должен разгадать.

— Будь осторожен, если ты и дальше будешь делать ей такую рекламу, я украду её у тебя.

— И тогда бы Милена тебя отшила. — Бруно цокает языком и жестом руки игнорирует мой комментарий.

— Я имею ввиду в профессиональном плане, идиот!

— Я понял, что ты имеешь в виду, я просто хотел уточнить, что это невозможно.

— Слишком территориально для того, кто говорит о недавно нанятой сотруднице.

— Ты когда-нибудь чувствовал такое раньше? — Спрашиваю я, любопытно, потому что я, конечно, нет. Притяжение к женщине? Неоднократно. Одержимость? Иногда. Но это любопытство, эта почти потребность разгадать тайну, безусловно, впервые. Может быть, это просто мимолётное увлечение?

— Да, но я не думаю, что это та же ситуация. — Хмурюсь я.

— Почему нет?

— Потому что это была Милена, — отвечает он, заставляя меня рассмеяться.

— Это определенно не та ситуация. — Бруно смачивает губы, как будто подозревая что-то, чего он не собирается мне говорить, и я возмущённо вздыхаю. — Теперь ты становишься абсурдным. — Он поднимает руки в моём направлении.

— Я ничего не говорил.

— Как будто тебе это нужно.

— Это была просто мысль, и всё. Могу ли я хотя бы познакомиться с этой редкой жемчужиной?

— Как-нибудь в другой раз. Сейчас она на собрании, и я не настолько глуп, чтобы появиться снова.

— Кто теперь дрессированный пёсик, а, сукин сын?

— Пошёл ты, Бруно, — я со свистом втягиваю воздух сквозь зубы, и он смеётся, чрезвычайно довольный собой.

— Ну и что? Покупать или продавать?

— Купить, а потом продать. — Светлые брови хмурятся, и невозможно не думать о том, насколько умна идея Джулии.

Джулия обещает многое, но что она действительно может принести компании в долгосрочной перспективе?

***

Мне не нужно было передавать эти документы в собственные руки. Честно говоря, мне даже не нужно было их вообще сдавать. Я мог отправить их по электронной почте в любое время суток или, как и в любой другой ситуации, передать их Флавио, чтобы мой помощник проследил, чтобы они достигли пункта назначения.

Тем не менее, вторник девять часов вечера, и я иду по коридору, теперь такому же пустынному, как и сегодня утром, когда я пришёл, в направлении единственного кабинета, кроме моего, в котором горит свет. Джулия всё ещё здесь. Однако, когда я нахожусь в нескольких шагах от её двери, я слышу другой голос. Голос, который я хорошо знаю, и даже не могу сосчитать, сколько раз он мне льстил.

— Первая, кто приходит, и последняя, кто уходит. — Джордж Баррозу, председатель совета директоров «Браги», говорит, но не лестным тоном. В его голосе звучит презрение, которое заставляет меня остановиться. Что это за хрень, чёрт возьми?

Я моргаю, безуспешно пытаясь понять, что именно может происходить в офисе, а Джордж продолжает.

— Когда я увидел это имя, я подумал, что это просто совпадение, в конце концов, насколько удачным было то, что шлюха моего отца была названа главным операционным директором «Браги»? Чёртова должность, которая должна была быть моей? — Последние слова сукиного сына заставляют кровь закипать в моих жилах. Едва я осознал, что снова начал ходить, как голос Джулии снова заставляет меня остановиться.