Почему у меня нет личной жизни? Гримасничаю и ворчу я, расстроенная, и придвигаю ноутбук ближе к себе. Я снова злобно смотрю вверх, просто чтобы дать понять, что нет, я сейчас ему не рада. Не в силах контролировать импульс, я продолжаю качать головой, даже когда подношу ноутбук ближе к себе. Я с силой выдыхаю воздух из лёгких и излишне агрессивно бью рукой по мыши, но мне нужно выплеснуть своё разочарование на кого-нибудь, и если это не может быть на Артура, то это будет на мыши.

Я прокручиваю экран вниз, ища следующую компанию в списке, снова ища в цифрах и буквах побег из тюрьмы, которой стала моя собственная голова. Однако имя, которое я читаю, заставляет моё сердце перестать биться на секунду или две. Я моргаю, проверяя, в надежде, что оно исчезнет. Этого не происходит. Независимо от того, сколько раз я читаю, название одно и то же: «Таварес СМИ и Коммуникации». Я позволяю своему телу откинуться назад, падая на спинку стула. Имя, как всегда, вызвало миллион неприятных воспоминаний.

Печальное и короткое детство, удручающая и одинокая юность. Взрослая жизнь наступила для меня рано, и, конечно, компания, название которой, напечатанное в PDF-файле, я постоянно просматриваю сейчас, не имеет к этому никакого отношения, но человек, стоящий за ней? Мужчина, стоящий за ней, несёт всю вину в мире за жизнь, которой у меня не было.

Этот мужчина, тот самый человек, который дал мне жизнь, но не позаботился о ней, Андерсон Таварес.

АРТУР

— У тебя есть минутка? — Спрашивает Джулия, уткнувшись лицом в рамку моей всё ещё открытой двери, всего через несколько минут после моего возвращения с собрания. Я впервые вижу её с прошлой ночи, и я уверен, что услышать её голос повлияет на меня гораздо сильнее, чем увидеть её изображение. Потому что её лицо, её тело и её вкус не покидали моих мыслей ни на секунду с тех пор, как мы расстались

Стоя перед папкой, которую я попросил принести в мой кабинет, я поворачиваюсь лицом в её сторону и не могу не окинуть взглядом её тело. Сегодня она в брюках, и я улыбаюсь, думая, что, если бы она выбрала такой же наряд для вчерашнего дня, наша жизнь была бы немного сложнее. Но я не сомневаюсь, что мы нашли бы способ, несмотря на это.

Я прикусываю нижнюю губу, видя её взгляд. Сегодня он медового цвета. Великолепно. Она великолепна независимо от цвета её глаз, но ничто не сравнится с её лицом, в котором преобладает веселье, или с шоколадным зеркалом, в которое превращается её взгляд, когда она кончает. Изображение вытатуировано у меня в мозгу, и достаточно взглянуть на него, чтобы мой член встал, готовый вызвать новые воспоминания.

— В каком десятилетии мы находимся? Шестидесятые годы? — Спрашивает она, указывая пальцем на папку, истолковав моё молчание как согласие. Она полностью игнорирует моё блаженное восхищение и входит в мой кабинет, закрывая за собой дверь. Джулия всегда была слишком хороша, чтобы казаться равнодушной.

— Мне нужно было проверить несколько старых записей, я попросил принести их сюда. — Объясняю я, наблюдая, как она пересекает пространство между ней и моим столом и садится на один из стульев, отведённых для посетителей. — Хорошо спала? — Я улыбаюсь, произнося последние слова, и она вызывающе поднимает бровь.

— Мы не собираемся этого делать.

— Делать что? Болтать?

— Ты очень хорошо всё понял. — Её плечи, расправленные с обычной элегантностью, выдают боевую позу. Джулия скрещивает ноги, и я сопровождаю это движение с едва скрываемым интересом.

Я отвечаю не сразу, и возвращаю своё внимание к делу. Я открываю второй ящик и ищу нужную мне папку. Молчание затягивается на некоторое время, и я уверен, что раздражаю Джулию. Она не любит терять время даром, но если она хочет заставить меня потерять моё из-за этого необоснованного нежелания, ей лучше попробовать немного своего собственного лекарства.

— Значит, твой план состоит в том, чтобы сделать вид, что ничего не произошло? — Я всё ещё спрашиваю, не глядя на неё, находя то, что искал, и оборачиваюсь. Я направляюсь к своему столу, опустив глаза на бумаги в своих руках, делая вид, что не замечаю её раздражённого взгляда, когда сажусь в своё кресло и придвигаю его так, чтобы оно было удобным.

За раздражением скрывается другое намерение, и оно не остаётся для меня незамеченным. Её замечание сдержанно, но эта невидимая нить, установленная вчера, ещё в графическом парке, остаётся на том же месте, что делает невозможным для меня не заметить этого, не заметить даже того, как дышит Лия. Возможно, именно эта самая нить была ответственна за последствия прошлой ночи. О том, как нелепо мне было просто выйти из её проклятой машины и сесть в свою. Ехать в направлении, противоположном тому, в котором ехала Джулия.

Я не пошёл домой, я знал, что ничего не буду делать, кроме как сходить с ума там. Я припарковал машину перед «Малиной» через двадцать минут после отъезда из «Браги», и даже перегрузка стимуляторами подземных этажей не смогла подавить чувство, что я должен быть внутри Джулии. Я видел множество обнажённых женщин, поцелуев людей, был свидетелем сцены БДСМ, и ничто из этого не утолило моего желания.

Несколько раз мой член реагировал автоматически, конечно. Но я знал, что даже если я решу принять участие в одной из сцен, удовлетворение, которое я там получу, будет не тем, которого я хотел.

— Нет, Артур. Мы взрослые люди, и я вполне могу признать, что мы трахнулись. Но это всё, что было. Один раз и всё. В чём проблема? — Её цинизм таков, что она могла бы написать мне отчёт. Я не могу удержаться от смеха.

— В чём проблема... — шепчу я, прежде чем кивнуть, кончиком языка касаясь центра верхней губы. Я подхожу ещё ближе к своему столу и кладу на него сложенные руки. Джулия задерживает дыхание, обеспокоенная тем, что я собираюсь сделать, и так и должно быть. — Здесь мы обслуживаем по вкусу клиента, Лия. — Она подавляет лёгкую дрожь, услышав прозвище, произнесённое почти шёпотом. — Если ты хочешь, чтобы всё было так, как ты хочешь, то так оно и будет. — Я делаю паузу, и облегчение, появившееся в её глазах, действительно доставляет мне удовольствие. — Но вот в чём загвоздка: это снова твои условия. В следующий раз они будут моими, и это не то, без чего я готов обойтись. — Я просто двигаю своё лицо вперёд, ещё немного вторгаясь в её пространство, хотя она всё ещё достаточно далеко, чтобы она была уверена, что я сдержу своё обещание: всё будет так, как она хочет. Короткое учащённое дыхание Джулии тихое, но быстрый подъем и опускание её груди выдают её. — И я могу сказать тебе первое из них, — я делаю паузу, прежде чем перейти почти на шёпот. — Тебе придётся просить, Лия. Со всеми вытекающими, иначе я не трахну тебя. — Её глаза следят за движениями моих губ с полным вниманием, и я почти уверен, что под масками в виде контактных линз, которые носит Лия, они потемнели.

Я позволяю моменту растянуться, прежде чем моргнуть и медленно отвести своё тело назад, давая понять, что этот жест не просто устанавливает физическую дистанцию между нами. Я ухожу в сторону.

— О чём ты хочешь поговорить? — Спрашиваю я, меняя тон и позу, откидываясь на спинку стула. Я полностью отказываюсь от человека, который стремится привлечь её внимание, чтобы больше не быть никем иным, как руководителем, на котором она настаивает, чтобы быть единственной версией меня, которую она хочет. Ложь. Лия с трудом сглотнула и смочила губы, заметив перемену и облегчённо вздохнув. Она прочищает горло.

— Я прочитала твой список, — она поднимает iPad, который держит в руках, как будто это стопка бумаг. Ей требуется всего несколько секунд, чтобы принять полностью профессиональную позу.

— И я думаю, что знаю, на ком нам следует сосредоточиться. — Я киваю, давая ей понять, чтобы она продолжала. — «Таварес Медиа».

— Я весь во внимании.

***

— Уезжаешь так рано? — Говорит Джулия, когда я вхожу в лифт. Супер. Одни на пространстве два на полтора метра. Фантастически. Я с трудом сглатываю слюну.