Щёлкаю на вкладку «Продукты».

Футуристичные названия:SynDream,ChronoVoid,Лабиринт памяти,SN-VR. Ни одного внятного описания. Все тексты — как выжимка из заявки на грант: «революционные возможности», «глубокий анализ структуры восприятия», «взаимодействие с бессознательным уровнем Я». Похоже на психотерапию, маркетинг и военные технологии одновременно.

Перехожу на страницу «О компании». Фото сотрудников — безликие люди в одинаковых пиджаках. Один, правда, выделяется: мужчина лет сорока пяти, с колючими глазами, с легкой сединой, в костюме, но без галстука, типа, открытый. Подпись:Генеральный директор — Алексей Михайлович Чернов.

Бью в поиск: «Алексей Чернов NeuroNetics».

Вываливается куча ссылок: деловые конференции, панельные обсуждения, короткие выступления в новостях. Всё про технологии. Ни одного интервью. Ни одной личной истории. Будто он вообще не существует вне презентаций.

Открываю «Хабр». Там — совсем другой тон.

«Корпорация NeuroNetics давно перестала быть просто игроком на рынке. Это уже часть государственной машины. Их разработки внедряются в школы, в больницы, в военные лаборатории. Их интерфейсы — не просто считывают сны. Они могут встраивать паттерны. Менять контексты воспоминаний. Подменять поведение. Всё — под лозунгом “оздоровления”.»

Кусок из комментариев под статьёй:

Работал тестировщиком на них два года назад. Ушёл после того, как увидел, как две девушки из тест-групп начали “сниться друг другу”. У людей начинались панические атаки, депрессии, стирались реальные воспоминания. Это не просто интерфейс. Это оружие.

Становится холодно. Будто кто-то приоткрыл окно в январе. Оборачиваюсь — окно закрыто, сквозняка нет. Что-то я впечатлительный стал.

Забиваю в поиск:NeuroNetics отзывы.

Сначала корпоративные похвалюшки: «улучшилось качество сна», «повысилась концентрация», «стал больше понимать себя». Потом, если прокручивать, пошли анонимные форумы:

Мой брат после курса стал другим человеком. Реально. Говорит те же слова, но интонации чужие.

Я помню, как мы с подругой спорили о фильме. Потом вдруг оказалось, что я вообще его не смотрела. Или не помню. Или она не помнит.

После нейросна у меня нет снов. Просто чёрный экран. Я просыпаюсь, как будто из пустоты. И с каждым днём мне кажется, что я теряю что-то ещё.

Становится не по себе. Пальцы холодные, хотя дома тепло. Закрываю вкладку.

Если всё это правда… то Вася в реальной беде. Это — целый механизм. Они вросли в систему, стали частью государства, если не чем-то большим. У них — ресурсы, поддержка, доступ к людям, к информации… Если верить тому, что написано…

Еще раз перехожу на сайт компании и захожу во вкладку “Научные работы”.

Так и есть. Ссылки старые, но статьи до сих пор размещены на научном портале. Перехожу и пролистываю текст.

Много терминов, много текста, графики… Я не знаю, как должна выглядеть научная статья, но это внушает благоговение. Пытаюсь читать, но через пару предложений окончательно запутываюсь. М-да…

Смотрю еще одно исследование, потом еще одно. Вкладок в браузере уже открыто более сорока…

Наконец, отрываюсь от монитора и иду на кухню, наливаю себе чай. Смотрю на отражение в окне. Полнолуние уже схлынуло и теперь я даже могу — и даже почти спокойно могу — смотреть на бледный сгусток, именуемый луной, который периодически возникает на небе вместе с солнцем.

Важно, что я начинаю понимать, с чем мы имеем дело.

И от этого страшно.

Василиса

Медно-золотая взвесь взлетает из-под ног и образует маленький вихрь при каждом шаге. Словно искры, она поднимается вверх и оседает на коже липкой, горячей пылью. Я пытаюсь идти вдоль стены, и каждое движение даётся с усилием — как будто сам замок сопротивляется моему присутствию. Воздух дрожит от жары, дышать тяжело, словно в легких жгучее пламя, и каждый вдох — борьба с безжалостным солнцем.

Вчера одна из дверей поддалась и теперь я здесь, в огромном зале. Здесь свое солнце и своя собственная луна. Выплывают откуда-то сверху, сменяя друг друга.

Прищуриваюсь и вижу впереди ворота — громадные, словно проход в другую реальность. Они украшены бесчисленными шестернями, трубами, клапанами, будто чёртова машина дышит и живёт своей собственной жизнью. Медный блеск переливается в палящем свете, и воздух вокруг словно вибрирует от гудения механизмов.

Сперва кажется, что ворота неподвижны. Но приглядевшись, замечаю, как шестерни вращаются — не хаотично, а в чётком ритме. Тик-так, тик-так… медленный, ровный ритм, как биение сердца этой испепеляющей реальности.

Я подхожу ближе, и тогда начинаю слышать — в этом ритме заложен замысел, загадка, которую мне нужно разгадать. Вход закрыт, и только угадав правильный такт вращения шестерней, я смогу переступить порог.

И тут снова появляется он — чёрный кот, мой вечный спутник. Тенью проскальзывает за мной, преодолевая гигантское расстояние от входа до медной двери за нереально малое количество времени. Я потратила безумное количество часов, чтобы дойти сюда. Но коту почему-то хватает нескольких минут. Реальный, огромный, мохнатый и беззвучно крадущийся по пескам страж. Его глаза — два ярких уголька — сверлят меня, будто пытаясь залезть в душу.

Я делаю шаг вперёд — песок похрустывает под ногами, поднимая мелкую пыль, которая сгорает в воздухе и пеплом оседает на моей коже, на пальцах, на лице — словно маска. Тяжело дышать, но дыхание — единственное, что напоминает, что я живая. И тогда я слышу его — тёплый, хриплый голос, едва уловимый, но звучащий настолько отчётливо, что от него мороз по коже.

— Остановись, Вася, — шепчет кот. — Это Медное царство. Пройдешь туда, минуешь врата, увидишь много чудес, но не найдешь путь домой.

Я оглядываюсь. В полумраке пыльного воздуха появляется чёрный кот. Только что он был за моей спиной, то приближался, то внезапно становился маленькой точкой, возвращаясь к горизонту. А теперь снова здесь, рядом.

— Почему я должна остановиться? — спрашиваю я. Голос хриплый от жажды и жара. Я устала здесь, под палящим солнцем, которое вовсе не солнце. Но луна давно уже не меняла это обезумевшее светило.

— Потому что это ловушка, — доверительно шепчет кот.

Он скользит рядом, не издавая ни звука, но его слова я слышу — эхом у себя в голове.

— Ты видишь шестерни и трубы? Они — сердце машины. Они вертятся и гудят, чтобы держать врата закрытыми. Чтобы не пустить тебя дальше. Они хотят только блага, Вася. Только блага тебе. Вернемся, Василиса?

Его густая черная шерсть будто впитывает свет и сияет, а глаза смотрят не мигая, прямо в мои глаза. Он словно застыл в воздухе, он стал как тень, что никуда не исчезнет.

— Зачем тебе это? — шепчет кот, нагло хозяйничая в моем сознании. — Зачем идти туда, где нет дороги назад? Отдохни, Вася. Забудь. И мы пойдем обратно.

Я сжимаю кулаки, пытаясь заглушить дрожь, которая пробегает по спине.

— Я должна, — отвечаю тихо, но твёрдо.

Я не знаю, почему. Просто чувствую, что надо идти.

Кот моргает, и его голос становится еще ласковее, еще нежнее:

— Ты не одна. Здесь можно быть в безопасности. Ты можешь уйти. Мы можем уйти. Мы вернемся в черный замок. Там прохладно и спокойно. Правда, Вася?

Голос нежный и вкрадчивый. Он обволакивает меня, укачивает. Он проникает внутрь меня, успокаивая выжженное солнцем и пылью сознание и дарит радость…

Но я знаю — это ловушка. Он не даст мне уйти просто так. Этот кот — хранитель сна. Я много сказок слышала о нем, и помню.

Нельзя спать. Нельзя поддаваться. Я делаю шаг вперёд по раскалённому песку, чувствуя, как пыль скользит по рукам, и теперь каждое движение для меня — словно вызов.

Вот они, ворота. Шестерни вращаются — тик-так, тик-так… Ритм — как дыхание огромного зверя, и мне нужно подстроиться под него, слиться с этим механическим сердцем.