— Андрюх, — вдруг понижает голос Иван и подходит ко мн совсем близко. И я вдруг понимаю, что мальчик вырос. Да еще как вырос! Во мне метр восемьдесят пять, а он — почти вровень со мной… Дела. Когда ж я пропустил-то? — А ты поэтому на Алене не можешь жениться — потому что ты оборотень?

— Сам-то кто? — бурчу я. Неприятная тема. Но день сегодня такой, видать. — Отец запретил. Нельзя на чужих жениться, не из клана. Алена знает, ты не думай. И про отца знает. Только я не женюсь, если не на Алене. У старших братьев, впрочем, хорошие семьи. Не жалуются. Хотя все по договоренности женились, на кого отец указал, ту и брали. Но ты можешь не переживать и не быковать. Я Алену люблю. Мне больше никто не нужен.

— Значит, и у Васи жених есть?

— Претенденты есть. Она ж дочь главы клана. Ее рука на вес золота. А сердце так и вообще, считай, бесценно. Только отец не торопится.

— Слушай, а вот по всем канонам — ну раз у нас и оборотни есть, и аж баба Яга в соседнем доме обитает… Во ты мне скажи — по всем канонам не должен твой отец объявить среди претендентов, мол, кто спасет и все дела?

— Поучи еще! Я думал, ты смелый парень и к Васе хорошо относишься. И спасти ее хочешь.

— Хочу, — тихо и решительно говорит Иван. — Только вы потом ее за какого-нибудь мудака замуж отдадите и что?

— Что? — спрашиваю. Разговор нервный, ловлю себя на том, что тереблю в кармане многострадальную сигаретную пачку. Закурить бы…

— Ладно. Отдавайте. Но ты хоть проследи, чтоб не… чтоб не совсем, ладно? Чтоб она хоть счастлива была.

— Я прослежу, Вань. Обещаю.

— Так делать-то что?

— Мачеха наша появилась недавно. Я случайно видел. В интернете наткнулся: интервью раздает… Ты, может, слышал? Корпорация «NeuroNetics» — нейросон, внедрение цифровых технологий в медицину, Искусственный Интеллект и проблемы клонирования…

— Слышал… — нн очень уверенно бормочет Иван.

— А брат Евы, — он незаконный, от любовницы, только они выросли вместе и говорят, дружны очень, — заправляет всеми исследованиями. Ева сама больше по продажам, занимается представительством бренда. А он занимается «глубинным моделированием снов». Прямо так и пишет в отчётах. Глубинное моделирование... Может, и правда отомстить отцу хотят? Только все к ним ведет, все сходится на них. Они её заперли. Не просто в сон. В структуру. У них есть протокол — «глубокое погружение», там моделируют внутренний мир человека, что-то вроде психотерапии, только без врача. И если ты крепкий, то живёшь там как бы внутри своей мечты. Снаружи — ты в коме. Внутри — строишь себе счастливую жизнь. Но если ты нужен системе… тебя используют как ядро. Как основу. На Ваське они строят целый кластер снов. Устройство. Или скорее — королевство. Потому что она генерирует… мир. Полноценный. Самодостаточный. С населением. С мифологией. Понимаешь?

— Но зачем? — спрашивает Иван, напряжённо вглядываясь в меня. — Для чего всё это?

— У власти всегда одни и те же цели. Контроль. Бессмертие. Удержание власти. Эмоциональная власть — сильнейшая из всех. Если ты можешь управлять чужими снами — ты можешь управлять памятью, страхом, болью. Они тестируют платформу. Хотят подселять туда других, строить свои миры, влиять на других людей. Использовать Ваську как платформу. Как сервер. Только она — не программа. Она человек. И скоро не выдержит. Умрёт. Или сойдёт с ума.

Я кладу руку на плечо Ивану.

— Только ты можешь туда пройти. Я — нет. Никто не может. Тем более, система меня считает моментально. А вот ты почему-то проходишь сквозь фильтры. Ты как ключ.

— Почему?

— Не знаю. Я думал, из-за твоего проклятия. Ты изменился, когда его получил. Ну, оборотнем ведь так просто не стать, понимаешь? И, видимо… ты важнее. Может быть, ты часть её мира уже. Может, она выбрала тебя не во сне, а ещё раньше. До этого всего. Может, именно ты нужен, чтобы разорвать систему.

Иван молчит долго, я уже устаю ждать. Мне ответ нужен. Только не обычный ответ — добровольное согласие. Доб-ро-воль-но-е. Никак иначе.

— Я пойду, — говорит он.

— Это не игрушки, Иван, знаю, — вздыхаю я. — Это не просто квест и не сказка. Это попытка сломать реальность. Они через Васю это делают. И мы должны вытащить её, пока не поздно.

— Поди туда, не знаю куда, сыщи то, не знаю что, — криво усмехается Аленкин братец.

— С тем, куда идти — проблем нет. Я кажется знаю, куда нам. Как — другой вопрос. А вот “подарок” отыскать — вот это квест, да… То, не знаю что. Надо же.

Андрей

Небо над головой как будто нарисованное: ровное, бездонное, синее и без единого облачка.

Я обещал Алене зайти, но сил нет сейчас никого видеть. Даже ее.

— Что дальше будем делать? — спрашивает Иван, поправляя рюкзак. — Андрей? Ты в порядке?

— Да. Мне надо подумать. Ты иди домой, Ваня.

— И все? — спрашивает недоуменно.

Ну да, все. А что еще? Толку от него никакого, только мешаться будет под ногами и вопросы задавать. А оно мне сейчас надо?

— Мне подумать надо, — повторяю, как будто это мое спасение. — И надо отца предупредить. Там эта… — не хочу произносить словомачеха, но Иван понял, надеюсь, — оставила нам "подарочек", скорее всего. Неизвестно какой. Может, иголку в углу. Может, проклятье на дверной косяк. В общем, классика жанра. Искать будем долго, и найдем ли еще — вопрос.

Иван хмыкает, но глаза у него серьёзные.

— Андрюх, а… что с братом этой вашей… дамочки… не так? У тебя вид такой был, когда баб… бабушка про него сказала.

— Знать точно хочешь?

— Точно, — севшим голосом заявляет Иван.

— У нас определенные законы есть. Например, оборотень может жениться на обычном человеке, и их общие дети будут приняты в клан, ничего тут такого нет. Конечно, нежелательно. Но можно. Только брак должен быть официальным. То есть и клан в курсе, и все по закону, весь обряд проведен. А если без обряда, то… ну, лучше на это не идти. Если ребенок родится, он либо оборотнем будет — и тогда все хорошо, либо вурдалаком. И вот тут все плохо, как понимаешь. У Евы брат был сводный, незаконный, отца ее сын от любовницы. Уж как он допустил, не знаю… А может, и специально скрыл. Убить вурдалака очень сложно. Сложнее намного, чем оборотня. Невозможно почти.

— И он… такой?

— Да.

— Ты извини, а у вас с Аленкой…

— Я на ней женюсь, — жестко обрываю я. — Даже если из клана придется уйти, от семьи отказаться. Обряд я знаю. Все в порядке будет. Или твоих нянчить будем. Алене только не проговорись.

— Ладно. Я пойду тогда? — как-то быстро сворачивает Иван беседу. Озадачил парня, е-мое. — Позвони, если что. Когда решишь, что пора идти.

— Сегодня пойдем. Ждать не будем. Только к вечеру пойдем. Когда основная часть сотрудников разойдется. Или как там у них все устроено.

— А ты думаешь, они прям нас ждут и двери откроют?

— Откроют. Назар позаботится. Не парься, у меня шесть братьев, это только в детстве кажется, что много и лучше бы их было поменьше. А так это очень даже здорово, особенно когда все выросли уже.

— И что?

— Не парься. Пройти — самое простое. Я позвоню.

Иван кивает. Я смотрю, как он идет по асфальтовой дорожке к своему дому. Зачем я рассказал ему столько? Для чего?

В квартире тихо. Открываю дверь ключом, стараясь не скрипеть замком. Привычка. Всегда возвращаюсь домой, когда моя семья уже спит.

Захожу внутрь. Никаких странных запахов. Свет нормальный — падает из окна ближайшей комнаты. Всё вроде на своих местах. Но у меня ощущение, что у меня отняли дом. Все чужое, и я принюхиваюсь, как дикий зверь, стремящийся распознать в воздухе признаки грядущего.

Ничего. Все привычно.

— Пап? — зову.

Тишина.

Оглядываюсь. Его ветровка висит на крючке. Значит, дома. Захожу на кухню — он там, сидит за столом. Перед ним кружка с остывшим чаем. Чайный пакетик уголком выглядывает из кружки, но отец не обращает на это внимания.