– Мое имя Шериан.

Родомир кивнул, не колеблясь.

– Согласен, – и устремил взгляд на двух суровых воинов позади Довиана.

Тот перехватил взгляд, досадливо поморщился.

– Ты выбрал лучших – Свит и Арен.

Разговор подошел к концу, оба князя поворотили коней, разъезжаясь в разные стороны, лишь четверо всадников направились чужими путями.

Шериан безразлично скользнул взглядом по скромным покоям, отведенным ему по соседству с Владием. В казармы ко всем остальным воинам Довиан их допустить не мог, понимал, что тогда была бы неизбежна кровавая бойня, поэтому поселили их во дворце, правда в самом дальнем крыле, не особо роскошном – здесь таких, правда, особо и не водилось – но вполне приемлемом для жизни.

На протяжении трех лет Шериан много раз порывался заглянуть в Миньер, но что-то останавливало его, говоря, что еще не время, а сегодня вот такого чувства не возникло. В дверь вежливо постучали.

– Входи, Владий, – крикнул воин.

– Князь зовет к себе, – досадливо поморщился тот, – устроил небольшую пирушку, вроде как за мир. Оно и понятно, надо малость дружину взбодрить, показать, что он самый мудрый и благородный.

– Все не ко времени, – покачал головой Шериан. – Знаешь что, ты иди, а я чуть задержусь. Мне в одно место смотаться надо. Туда и обратно.

– Как хочешь, я Довиана предупрежу, чтобы сгоряча головы не рубил. Только вот зная его характер, сразу скажу, что он к тебе еще больше цепляться начнет, ты у него и так, как погляжу, словно кость в горле. Будто в чем-то подозревает.

– Просто хочет узнать, чего я стою и каких неприятностей от меня можно ждать.

– Если что пойдет не так, то многих, – криво усмехнулся Владий. – Ты только к концу не подходи, ладно, – обернулся он у дверей, – Довиан не Родомир, даже опоздание воспринимает как измену. Еще подумает, что ты против него замышляешь…

Медленно развернулись хрустальные нити под ногами, услужливо подсказывая нужный путь. Пространство, словно чувствуя его желания, доставило Шериана прямо на дорогу, ведущую из Венура.

Он медленно побрел по знакомому пути, безошибочно останавливаясь перед последним пристанищем Криона, пальцы бережно скользнули по теплой земле.

– Вот и снова встретились, друг, – негромко произнес он и грустно улыбнулся. – Я вернулся сюда и знаю, что ты меня понимаешь. Понимаешь, что иногда это просто необходимо. Надеюсь, что тебе там лучше, чем мне, но что бы ни случилось, я всегда буду помнить тебя, Крион. Возможно, и здесь я стою в последний раз… Прощай, друг, – он легко поднялся с земли, близость к давним воспоминаниям на мгновение смыла с его лица жесткое выражение, вернув того, что вышел когда-то из ворот маленького родного городка, воспитавшего его, но не принявшего в свои ряды.

Вновь распахнулось пространство, вбирая его в себя и тут же выкидывая во двор дома купца Дария. Велесий, придремавший возле высоких запертых ворот встрепенулся и уставился на него во все глаза, из его горла вырвалось какое-то нечленораздельное мычание, пальцы бестолково шарили по поясу, почему-то все время промахиваясь по длинному ножу.

– Я был здесь с Крионом, – встряхнул его за шиворот Шериан. – Давно. Не помнишь?

– П-помню, – заикаясь, выдавил тот. – Как же забудешь эдакое. Вы как здесь очутились?

– Неважно, – отмахнулся Шериан и вдруг почувствовал смутные угрызения совести. Так ведь и не зашел тогда к купцу, поди считает, что они с Крионом до сих пор… – Дарий дома?

– Дома хозяин, повезло вам. Токмо я его сначала предупрежу, ладно, а то до беды недалеко.

– Шериан! Сколько лет! – на крыльцо вылез купец, всплеснул руками. – Вот не ждал, а Крион где? – и осекся, встретившись с суровым взглядом воина. Понял он все мгновенно, лицо потемнело.

– Да ты заходи, – негромко позвал он его, отступая от двери. – Расскажешь…

Внутри ничего не изменилось, будто только вчера он покинул купца, а наутро вновь завернул к нему. Кажется, Дарий не любил что-либо менять в обстановке, свято веря, что это нарушит ход его жизни. Только ничего не помогало.

– …Так все и было, – закончил Шериан, стискивая в ладони ножку высокого кубка. – Ты извини, что сразу не заехал.

– Не заехал, значит не смог, – Дарий тоскливо уставился в стену напротив. – Хороший был человек, – пробормотал он. – Всегда так бывает, вчера еще был, а сегодня уже нет. Ты вот тоже другим стал. Держись, Шериан, не дай сломить себя этой жизни. Мы все в последнее время как озверелые ходим, везде ненависть, кровь, сталь. Пусть далеко, но мы чувствуем и поддаемся этому течению. Что-то поднимается из глубины, нехорошее, жестокое. Временами то злость берет, то тоска, так и хочется пойти и врезать кому-нибудь ни за что, просто чтоб душу отвести. Совсем плохо стало, совсем…

– Что слышно о землях Краена? – тяжело уронил голову на руки воин.

– Ничего доброго. Земли эти теперь почти на весь мир. Стихийные окрепли сильно, разрослись, император с ними заодно. Знал бы ты, что они творят! – ударил он кулаком по столу. – Свиону мало стало западных земель, через моря перебрались, там теперь тоже власть стихийных, да и император не против. А нас вот, хоть и близко, не трогают. Брезгуют, что ли?! А наш правитель, может и правильно делает, сидит себе тихонечко, поперек дороги никому не встает, хотя тоже ведь себе на уме. Поговаривают, что и в иные миры они свои корни пустили. Есть тут одни поблизости, по слухам типа земель за морем, слабенькие, но богатые. Крут стал Краен. Слова ни скажи, тут же на плаху тащат. Хотя, сам понимаешь, что обычным людям до других миров, живется-то хорошо, вот все и помалкивают. Даже радуются, мол, глядите какой у нас император и его советник.

– Ладят, значит, – задумчиво произнес Шериан. – Не может быть.

– Может, – возразил Дарий. – Время такое настало, когда возможно все. А ты вот если к императору направляешься, то не стоит, послушай доброго слова. Иноземцы теперь больно не в чести не только в Миньере, но и по всему миру, равно как с темными обращаются, заменили, так сказать, одного врага на другого. Оставайся здесь, у меня, отдохнешь, подумаешь. На больную голову серьезные вещи решать – только себе хуже делать.

– Не могу, Дарий, – он тяжело вздохнул. – Я только хотел разузнать последних новостей, правда, не таких. Хотя, может, все это к лучшему. Людям, говоришь, хорошо живется, император в чести. Права была Брайан, все само собой уладилось.

– Плохо как-то уладилось. Раньше Краен справедливым был, судил по совести, а теперь за внешним благополучием кровь льется рекой. Я ведь купец, часто в Миньере бываю, многое вижу и слышу. Остался бы, сам все узнал.

– Не могу. Я нужен… далеко отсюда.

Купец печально покачал головой, пристально глянул ему в глаза.

– Да, тебя не остановить, – усмехнулся он, – смотрю я сейчас на тебя и вижу, как пылают дома, а на окровавленной земле лежат люди. Много людей, а где-то среди них быть может есть и я и все те, кого я когда-либо знал. А небо над нами черное-черное от дыма и боли. Не приведи судьба увидеть это на самом деле. Странные у тебя стали глаза, Шериан, совсем не те, что семь лет назад.

– Я должен идти, – воин легко поднялся, жесткий взгляд чуть оттаял, стал мягче, светлее. – Меня ждут.

– Тогда иди, – купец тоже поднялся, – и удачи тебе.

– Благодарю тебя, Дарий, – голос воина звучал горько, тоскливо, сквозь непроницаемый щит прорвалась боль и тут же послушно отхлынула назад, затаилась в глубине полузатянувшейся кровоточащей раной.

Они остановились за воротами, залитыми мягкой бархатистой тьмой, такой родной и знакомой. Еще один человек из его прошлого протягивал ему на прощание руку.

– Все по ночам шаритесь, – проворчал купец. – Умные люди по домам хоронятся, а ненормальные едут по потемкам, на свою голову приключений ищут.

– А как же иначе? – улыбнулся Шериан. – Мы только так и умеем.