– А почему бы ни лишить Убийцу силы сейчас? – предложил витязь.

– Заклятье для поднятия колебателей очень ненадежное. Даже я наверняка не знаю как долго оно будет действовать. Быть может, сутки или всего навсего десять минут.

– Нам хватит этого времени, чтобы уничтожить Убийцу. Вызвать…

– Нет, – тень качнула головой. – Она сразу же почувствует отток сил и не откликнется на вызов. Да и Спящие рвутся в бой. Теперь они будут бродить вместе.

– Ты ломаешь устои, Воля, – слабо улыбнулся колдун. – Помогаешь врагу.

– Мой враг – Тьма. Просто я не могу ни повиноваться ей, ни исполнять ее приказы. Но заставить меня делать только то, что желает Тьма, нельзя. Глядя на серый клинок, я каждый раз вспоминаю Веригоя, – прибавила она. – Сейчас уже поздно винить себя, но я все же скажу, что ошиблась, выбрав мать Воиславы.

– Никому не ведано, как будет вести себя колебатель, Воля. Мы все были слишком самоуверенны, возомнили себя сильнейшими.

– Все выбирали Свет, – подхватила тень,- я и думать забыла о двойном выборе, так сильна была вера в силу Света, хотя изначально меня создавали так, чтобы я не умела чувствовать, делать какие-либо различия, просто должна была учить, не более. Что-то изменилось позже, когда этот мир распался на две части, был огромный выплеск силы и я получила одну крохотную частичку. Светлую, хотя и знала, что не должна принимать ее, не имею права. Я нарушила закон, Волга, и лишь полный хаос тех времен не позволил быстро разобраться в случившемся, не дал раскрыть мою тайну. Тогда я впервые начала чувствовать, а теперь придется расплачиваться. Времени осталось мало, самое большее месяц или два. Убийца вне себя, кто-то донес, что ты спрятал воинов. Наверняка одна из ее тварей, что бродят за ней повсюду. Теперь обрушит свой гнев на города, в первую очередь Веалон. Надеюсь, что он выстоит…

– Довиан собрал хорошую дружину. Они будут биться до последнего, а мы за это время успеем подготовиться и нанести ответный удар. Да падет зараза Тьмы! – и витязь исчез, взметнувшись в воздух маленькой красноголовой птичкой.

– А знаешь, Волга, – задумчиво проговорила вслед тень, – а ведь Свет тоже своего рода зараза. Прилипнет к сердцу – не отдерешь, все начинаешь видеть в белом свете… Как есть, зараза…

Теплая сочная трава покорно ложилась под ноги, разбрызгивая зеленый сок. Неведомый край насквозь пропитался солнцем, зависшим посреди неба. Бескрайние луга открывались взору, без единого деревца, портившего просторы. Узкая голубая лента пересекала траву, устремляясь вдаль. На небе ни одного облачка, а тепло ласковое, успокаивающее. Крупный гордый орел в одиночестве парил среди небесной голубизны, высматривая добычу.

– Чего рты раскрыли? Глядите, ворона залетит, – рассмеялись позади. – Неужто впервые?

Копыта мягко переступили, встав рядом. Воин в раззолоченных доспехах легко соскочил с горячего жеребца и внимательно их оглядел.

– Роунцы? – и не дожидаясь ответа продолжил. – А я Святобор, здешний воевода. Не хотите в мою дружину? Одним-то будет нелегко – больно край противоречивый, ни за что могут по морде съездить, а моих не трогают, уважают. А добрых наемников я за версту чую.

– Где мы? – выразил общий вопрос словами Владий. – Что это за край?

– Как не странно, но тоже Роун, – искоса глянул на них воевода. – Объяснять долго, но если запишетесь в мою дружину, охотно поделюсь знаниями.

– А идти далече? Мы без коней, – произнес Миробой.

– Да? – поразился тот. – А за спиной у вас как раз три коня. Или не ваши? Просто так пасутся.

Растерявшиеся воины оглянулись и не поверили своим глазам: Волга перенес сюда и лошадей.

– Ну так как? Ваши? – вновь спросил он. – Поехали, здесь темнеет быстро, а ночью таким маленьким отрядом небезопасно, – воевода проводил глазами быстро ускользающее светило, тронул коня. – Теперь и беседой развлечься можно. Как я уже говорил – это Роун, ну вроде вашего мира, только другой его части. Князь у нас тоже есть, но люди другие да и порядки существенно отличаются. Чем хуже там у вас, тем лучше у нас. Как настают тяжелые времена – не в смысле плохие, а застойные, больно мирные – все богатыри бегут сюда, если знают как, а назад возвращаются редко. Привыкают, семьи здесь заводят, а от семьи куда? Два мира существуют одновременно, но никогда не пересекаются, хотя когда-то были единым целым. Мы как идеал, никакой Тьмы, подлых тварей. До недавнего времени. Воюем, конечно, тоже, драки частые, а куда без этого? Хорошая драка тоже часть идеала. Зато князь у нас справедливый, большим почетом пользуется. Одна беда – колдуны одолели, никакой управы на них нет, того и гляди на шею с ногами залезут. Когда-то колдун в Роуне был один, и законом строжайше запрещалось его трогать, а теперь их целая ватага и всех не тронь. Тяжело. Идешь порой, а он тебе навстречу, глаза хитрющие, немигающие выставит и не отводит, хоть конем дави, а нельзя. Раньше по ночам спокойно было, теперь развелось гадости какой-то летучей, типа ваших драконов, только эти стаями охотятся по двадцать штук. Недавно целый отряд перебили. Хороших ребят. Один кое-как добрался, на руках помер. Силился рассказать, как дело было да не успел. Вот и езжу теперь, по новой набираю, каждый меч на счету.

– Что ж ты говоришь, что Тьмы нет? А колдуны, драконы? – насмешливо спросил Владий.

– У них свое колдовство, – вздохнул воевода, – не темное и не светлое, просто свое. Вы не забывайте, что мир здесь другой. До прихода оттуда первого воина мы вообще не понимали слово "свет" так как вы. Ну свет и свет. Свет от лучины, костра, свечей, солнца наконец, но чтобы видеть что-то за ним…Это потом нам все растолковали, просветили, можно сказать… Вот был давным-давно такой случай: сместил с престола, то исть убил, хорошего князя колдун – по вашему зло – и что вы думаете? Княжить стал хоть куда, Роун наш поднял, много добра сделал. Кончил, правда не очень хорошо, поговаривали, свела понемногу власть его с первоначального пути, силу былую стал терять, хватка не та уж была, мысли в иную сторону повернулись, да помер вовремя. А народ на него молился – последние годы забылись быстро, и до сих пор никто его превзойти не может, даже нынешний князь. Ну и кем он был по-вашему, Светом или Тьмой?

– Ну… – промямлил Владий, – Тьмой конечно…

– Твердолобый ты, как баран, – постучал себя по лбу Святобор. – Вбили себе в голову это разделение и метете все на две стороны. Человеком он был, дурень, обычным человеком, ни хорошим и не плохим, но с силой Небось ваши светлые герои не гнушаются убийством. А если по-вашему смотреть, так убийство-то зло.

– Так они во имя Света, – попробовал защититься воин. – Они ж не людей режут, а нечисть, темных приспешников, а это не считается.

– Эх вы, "не считается", – передразнил его тот. – Много б понимали…

Вдалеке показалась белая каменная стена Власка с бойницами, окрасившаяся в кроваво-красный цвет заката, массивные открытые ворота. Высокие гордые дома виднелись из-за стены. Копыта лошадей процокали по каменной мостовой. Лучники и воины со стен радостно поприветствовали воеводу и прибывших воинов и начали спешно закрывать ворота. Широкие улицы пересекались, огибали роскошные дворцы побольше и поменьше, лавки прославленных уважаемых купцов, домишки попроще. Люди сновали туда сюда, на одном из перекрестков к Святобору присоединился конный отряд, несколько пеших воинов следовали позади. Горячий буйный конь воеводы рвался вперед, далеко выбрасывая сильные длинные ноги, до треска натягивая удила. Из темного переулка под копыта жеребца выскочил сгорбленный, затянутый в плащ человек. Улица сразу наполнилась гневными криками. Конь испуганно взвился, шарахнулся в сторону, Титамир подъехал сбоку и крепко сжал поводья вставшего на дыбы животного, Святобор, сдерживая коня одной рукой, другой успокаивающе хлопал его по шее. Наконец, жеребец спокойно встал, кося налитым кровью глазом, словно вот-вот собирался лягнуть.