– Как хорошо, – выдохнула тень и рука с окровавленным мечом поникла, напитавшаяся жажда довольно урча забилась в свою темницу.

– Браво, Шериан, – полопал в ладони предводитель серых. – Иного я от тебя и не ждал, – он отступил в сторону, открывая его взгляду замершую дружину князя Итона. Глаза воинов бессмысленным взором уплывали куда-то за горизонт. – Убей их и мы снимем огонь. Нас тебе не победить, об этом ты, я думаю, уже догадался, – три мага в серых плащах тут же пододвинулись к нему, окружая себя непробиваемым куполом древней неизвестной ему силы.

Тень нерешительно качнулась, обращая сквозь них растерянный взгляд.

– Они враги, Шериан, – пришли издалека слова серого. – Сомневаешься? Тогда смотри!

В бессмысленных глазах появилась мысль, хотя нет – отклик чужого приказа. Десятки взглядов крестились на нем с одним и тем же выражением – смерть.

– Их оружие заряжено силой против тебя, – подсказал маг, – той самой, что доставила тебе такое неудобство в нашу последнюю встречу. Не будешь обороняться, тебя убьют. Попытаешься уйти – княжество будет уничтожено. Выбирай, наше пламя тебе не по зубам.

Люди двинулись ему навстречу сначала чуть замедленно, но затем все быстрей и уверенней, в глазах разгорелся смертельный огонь.

Жажда радостно откликнулась на зов, заполнив его целиком, меч поднялся, устремив свое острие на живую надвигающуюся стену. Маги не лгали, их клинки сияли болезненным темно-оранжевым светом. Князь Итон со своей дружиной застыл позади, не сводя с него пристального взгляда. Вперед двинулись отряды наемников, взлетели стальные клинки. Кровавая круговерть начала свой бег.

Брызги крови смешались со свистом мечей, дробились на мелкие красные бисеринки, оседая на одежде и лицах людей. Стройный вихрь бешено вращался, каждый раз забирая по три жизни, черное лезвие слилось в единый круг, роняющий тяжелые липкие капли в изумрудную траву. Один за другим наемники падали на землю, приникая щекой к упругим молодым росткам.

Князь Итон движением век послал на тень дружину, они окружили его со всех сторон. Лишь только кто-то выбывал из круга, на его место сразу же вставал другой, не давая гибкому врагу ни единого шанса. Бешеный темп схватки изматывал, несмотря на обилие красной силы, здесь не было страха, одна холодная отстраненность. Шериан начал уставать, воздух вдруг резко надавил ему на плечи, опуская на скользкую траву. Воин заскрежетал зубами и вновь поднялся, но оранжевый клинок прорезал глубокую полосу на его груди. Для этих мечей он не был неуязвим. За первым порезом последовал другой, еще один клинок погрузил свое острие в его бок, кто-то успел ударить в спину. Боль взбухла огненной вспышкой, разливая слабость по всему телу, меч вдруг стал слишком тяжел и воздух более не держал его. Сила утекала вместе с его кровью и вся его магия не могла противостоять этим людям с застывшими лицами. А за спиной огонь пожирал княжество, воины своими телами закрывали детей и женщин, обессиленные дружинники падали в его пламенный зев, рот раскрывался в беззвучном крике безграничной боли, на миг перед глазами ярко вспыхнуло обожженное лицо Грома, а чуть поодаль князя Грили.

Ради них.

Под ногами ярко заалела его собственная кровь, ее он поднял стеной вокруг себя, возвращая прежний бешеный ритм, черная молния закружилась с удвоенной силой, расправляясь с последними дружинниками.

Остался Итон, один только Итон. Его неподвижный силуэт двоился в глазах, весь мир шатался, швыряя Шериана на колени. Итон медленно поднял меч, размахнулся и бросил его как копье ему в грудь. Черное лезвие рванулось навстречу и вдруг вырвалось из ладони, отброшенное в сторону более сильным противником.

– Извини, Шериан, – раздался сожалеющий голос серого. – Это меч древних, он мой собственный, пронесенный сквозь тьму времен.

Воин вскинул голову, сапфировые глаза блеснули, знание пришло внезапно, извне. Пальцы стиснули тонкий жезл.

– Не поможет… – растаяли в воздухе печальные слова мага.

Кровь из ран тонкими нитями протянулась к темному навершию, сплетаясь с чернильным мраком, жаждой теней и страданиями десятков людей и эта смесь раздвинула пространство перед воином, вызывая из него чудовище, не менее древнее, чем сам меч. Две когтистые руки сцапали его в полете, рывком втащив во тьму, следом поволокло Итона, в глазах мелькнул мгновенный ужас, застывшее лицо напряглось, разрывая чуждые путы, но было поздно. Пространство захлопнулось. Конец.

Шериан опустился на колени, упершись рукой в багровую землю.

– Я победил, – поднял он смертельно усталые глаза на серых. – Убирайте огонь!

Древний маг со сдержанной яростью молниеносным движение заставил пламя уйти в землю, его белое лицо искривилось в маске ненависти.

– Знаешь, Шериан, – медленно произнес он, – я редко ошибаюсь. Ты не из рядовых теней, следовало догадаться, когда тебе внезапно пришли на помощь. Ради мелкоты никто бы подставляться не стал, а ту молнию ты бы отразить не смог и кто-то это знал. Ее уничтожил один из высших воинов-теней, к коим, видимо, принадлежишь и ты. Что ж… мы уходим, наша основная задача выполнена и отныне мы свободны.

– Что за основная задача? – хрипло спросил Шериан.

– Внести страх, сумятицу перед силами стихийных магов, заронить в сознание людей понятие собственной слабости против западных государств. Еще пара столетий и эти земли падут к ногам Свиона.

– Ты так в этом уверен?

– Уверен, Шериан, – маг развел руками, – и ты тоже разделишь мою уверенность через десять-двадцать лет, когда здесь начнутся первые изменения. Мы уходим.

Четверо магов раскрыли пространство и шагнули в едва тлеющий свет и там, в конце, он на миг успел увидеть Миньер…

Темная фигура одинокого воина четко вырисовывалась в этот предзакатный час. Он смотрел куда-то вдаль, ловя последние отблески багрового света. Сгущалась ночь, опускаясь на плечи воина тяжелым черным плащом. Ровно год истек с тех пор, как он покинул императора, прошлое понемногу меркло в памяти, словно отгораживаясь стеной сгущающегося тумана. А вокруг все понемногу восстанавливается, приходят люди, заново отстраивая свои поселения и все вроде бы точно такое же, как и раньше, но это на поверхности, а глубже видна надломленность некогда сильной веры и духа, и в глазах князя появилось что-то новое, как будто ему стал виден скорый конец его устоявшегося привычного мира. Да и меж ними тоже наметилась легкая отчужденность, Грили так и не смог забыть, что он, Шериан, в чем-то такой же, как и те убийцы, что некогда убивали его людей. Он не винил его ни в чем прямо, но чувствовалось, как он вопрошает себя, а что было бы, если этот странный воин не появился в его княжестве. Быть может, беда обошла бы их стороной?

Тяжело налаживать сломанную жизнь. Шериан чувствовал, как весь мир затапливают волны ненависти, рождаемые собственной слабостью, боязнью перед неизвестным, как сталкиваются тысячи людей. Картины накладывались одна на другую, полные тьмы и отчаяния, боли и ярости. На миг захотелось убежать от всего этого, туда, где еще можно что-то поправить, не допустить прорыва плотины человеческих слабостей, ведущих всю жизнь к кровавому концу.

Ночь нежно коснулась его щеки, неторопливо разворачивая перед воином хрустальные нити бесчисленных дорог, тонких и хрупких путей в другие миры. Некоторые манили ясным чистым светом, другие были чуть замутнены, а некоторые черны – эти миры были пока закрыты для него. Один шаг – и одна из нитей забросит его в иную жизнь, но это ли ему надобно. Нити словно почувствовав его нерешительность скрутились в тугой клубок и померкли, затаившись в глубине ночи, далекой-далекой тишине, нежной и волнующей.

Неожиданно словно вспышка прорезала мрак и Шериан покачнулся, с необычайной четкостью видя знакомые зеленые просторы, теплые пески. Здесь ему тоже больше не место.

– Пора, – выдохнул он. – Пора в путь. Но еще не скоро я увижу тебя, мой император.