В варп-пространстве время текло по-другому. Секунды растягивались в часы, а часы сжимались в мгновения. Экипаж погрузился в странное состояние между сном и бодрствованием, когда сознание дрейфовало между мечтами и реальностью.

И во всех их грезах звучала та же мелодия — загадочные сигналы из системы Проксимы Центавра, которые становились все громче, все яснее, почти… дружелюбными.

Завтра они узнают, что это за цивилизация, приглашающая их в гости на языке чувств.

Капитан Хейл стоял перед большим экраном в конференц-зале «Шепота», наблюдая, как планета Проксима b медленно поворачивается под ними. Терминатор — граница между светом и тьмой — протянулся тонкой полосой вдоль всего диска, а вдоль него змеились нити странного, мерцающего света.

— Посадочная группа определена, — произнес он, оборачиваясь к собравшимся. — Я, Дэн, Ребекка и Итан. Кэм остается на орбите с «Шепотом».

Дэн кивнул, не отрывая взгляда от своего планшета.

— Данные атмосферного анализа подтверждают возможность высадки без скафандров, — сказал он. — Кислородно-азотная смесь, давление 0.8 от земного. Температура в зоне терминатора колеблется от плюс двадцати до минус пяти.

Психолог Ребекка Стоун откинулась в кресле, задумчиво барабаня пальцами по столу.

— Эмоциональные резонансы усиливаются по мере приближения к планете, — отметила она. — У всех членов экипажа фиксируются яркие, почти навязчивые воспоминания. Это не случайность.

Молодой кадет Итан поднял руку:

— А почему именно мы четверо? Не хочу показаться трусом, но…

— Потому что ты задаешь правильные вопросы, — перебил его капитан. — И потому что нам нужен свежий взгляд. Дэн — наш лучший аналитик, Ребекка понимает психологию контакта лучше всех, а я… — он усмехнулся. — Я отвечаю за то, чтобы мы все вернулись домой.

Сидни, корабельный ИИ, включилась в разговор своим характерным слегка ироничным тоном:

— Шаттл «Кондор» готов к спуску. Все системы в норме. Хотя должна отметить, что энергетические показания планеты… необычны.

— В каком смысле? — спросил Дэн, наконец подняв голову от планшета.

— Распределение энергии не соответствует известным моделям. Словно вся планета — единая энергетическая сеть. Источники не локализованы, поток циркулирует непрерывно. Это похоже на… — она сделала паузу. — На нервную систему.

Ребекка нахмурилась:

— Живая планета?

— Не планета. Цивилизация, которая превратила планету в продолжение себя, — ответила Сидни. — Но это только гипотеза.

Капитан взглянул на хронометр:

— У нас два часа до входа в атмосферу. Проверьте снаряжение еще раз. Не забудьте нейроадаптеры для перевода и медицинские комплекты. И помните — мы не знаем, с чем имеем дело.

Итан подался вперед:

— А что, если они… враждебны?

Дэн усмехнулся:

— Враждебность требует усилий. То, что мы наблюдаем, говорит о высокоразвитой цивилизации, которая потратила тысячи лет на создание совершенной экосистемы. Зачем им нас убивать?

— Зачем слону убивать муравью? — парировала Кэм. — Иногда просто мешает.

— Довольно философии, — оборвал капитан. — Готовимся к посадке.

Через час экипаж посадочной группы собрался в ангаре у шаттла «Кондор». Массивная машина, переделанная из боевого корабля класса «Эпсилон», выглядела внушительно и немного угрожающе. Бронированная обшивка, усиленные стойки шасси, военные линии, смягченные научным оборудованием.

— Красавец, — пробормотал Итан, поглаживая обшивку.

— Некрасивый, зато надежный, — ответил Дэн, загружая в отсек свои приборы. — В прошлой жизни эти машины штурмовали планеты. Теперь исследуют их.

Ребекка активировала нейроадаптер — небольшое устройство, которое крепилось за ухом и должно было помочь в переводе. Теоретически оно могло анализировать паттерны мышления и находить общие концептуальные точки между разными формами сознания.

— Интересно, как это будет работать с разумом, который общается эмоциями, — размышляла она вслух.

— Посмотрим, — ответил капитан, проверяя свое снаряжение в последний раз. — Садимся.

Двадцать минут спустя «Кондор» дрожал, проходя через атмосферу Проксимы b. Каждая вибрация отзывалась в костях экипажа, словно планета проверяла их на прочность перед встречей.

— Температура стабилизировалась на плюс восемнадцати, — доложил Дэн, не отрывая глаз от приборов. — Атмосферное давление чуть выше земного. Кислород… тридцать два процента. Можем дышать без масок.

Капитан Хейл скользнул взглядом по лицам своих спутников. Ребекка проверяла медицинское оборудование, ее движения были точными, но он видел легкое дрожание пальцев. Итан прижался к иллюминатору, и его глаза горели смесью восторга и страха. Дэн вел себя как обычно — спокойно и методично, но капитан заметил, как астрофизик трижды перепроверил одни и те же показания.

— Сидни, статус связи с «Шепотом»? — спросил Хейл.

— Связь стабильная, капитан, — ответил ИИ голосом, в котором впервые за всю миссию слышались нотки неопределенности. — Хотя я должна отметить аномалию. Сигналы, которые мы регистрировали в полете… они усиливаются по мере приближения к поверхности.

— Какого рода аномалия? — Ребекка оторвалась от своих приборов.

— Трудно объяснить в привычных терминах. Это не радиоволны и не любое другое электромагнитное излучение. Скорее… резонанс. Словно что-то настраивается на частоту наших мыслей.

Дэн поднял бровь.

— Сидни, ты говоришь метафорами. Это не свойственно твоим алгоритмам.

— Именно в этом и состоит аномалия, Дэн. Я нахожу, что обычная научная терминология… недостаточна.

Капитан почувствовал, как в его грудной клетке что-то сжалось. За пятнадцать лет сотрудничества с Сидни он привык к ее безупречной логике и точности. Слышать от нее подобное было все равно что увидеть, как компас показывает на юг, называя это севером.

«Кондор» пронзил последний слой облаков, и перед ними открылся новый мир.

Итан ахнул. Ребекка замерла с расширенными глазами. Даже невозмутимый Дэн приник к иллюминатору.

Внизу простирался город, который казался живым сном архитектора-поэта. Башни тянулись вверх подобно застывшим водопадам света, их поверхности переливались мягким серебристо-золотым свечением. Мосты между ними выглядели как сплетенные из лунных лучей арки, по которым неспешно скользили неясные фигуры. Вся структура пульсировала едва заметным ритмом, словно гигантское сердце.

— Это… это не может быть реальным, — прошептал Итан.

— Биолюминесценция, — выдохнул Дэн, и в его голосе звучали равные части восхищения и научного скептицизма. — Они используют живые организмы для освещения. Но масштаб… масштаб невообразим.

— Посадочная площадка — вон там, — указал Хейл на ровное круглое пространство у подножия ближайшей башни. — Они нас явно ждут.

«Кондор» коснулся поверхности с мягким шипением стабилизаторов. Несколько секунд экипаж сидел в тишине, каждый осознавал историческое значение момента. Они стали первыми людьми, ступившими на планету другой звезды, где их ждала живая цивилизация.

— Показания датчиков в норме, — нарушил тишину Дэн. — Окружающая среда безопасна. Правда, здесь довольно тихо. Почти никаких звуков, кроме нашего двигателя.

— Тогда идем знакомиться, — капитан активировал шлюз.

Первое, что поразило их при выходе, была тишина. Не мертвая тишина заброшенного места, а живая, наполненная присутствием. Воздух был теплым и влажным, с ароматом, напоминающим сразу грозу и весенний сад. Свет исходил отовсюду и ниоткуда одновременно — мягкое, рассеянное сияние, которое не отбрасывало теней.

— Гравитация определенно меньше земной, — заметила Ребекка, делая экспериментальный шаг. — Примерно восемьдесят процентов.

И тут они их увидели.

Три фигуры приближались по узкой дорожке, которая, казалось, была выткана из того же света, что и окружающие строения. Высокие, изящные до хрупкости, они двигались с неторопливой грацией танцоров под водой. Их кожа была бледной, почти прозрачной, и по ней пробегали волны слабого свечения — золотистые, серебристые узоры, меняющиеся с каждым шагом.