Сигналы пробудили в нем воспоминание о моменте, который определил всю его жизнь — первый выход в открытый космос во время тренировочного полета к Луне. Он был тогда молодым лейтенантом, полным амбиций и уверенности в том, что звезды созданы для людей. Когда скафандр вынес его за пределы корабля, когда он оказался лицом к лицу с бесконечностью, все его представления о себе и своем месте во Вселенной изменились.

В тот момент он почувствовал не страх, а удивительное спокойствие. Словно наконец вернулся домой после долгого странствия. Земля висела под ним голубым шаром, прекрасным и хрупким, а над головой простиралось звездное море — не пустое и враждебное, а живое, полное возможностей. Тогда он понял, что его судьба связана не с какой-то конкретной планетой, а с самим космосом.

Теперь, спустя двадцать лет, он снова испытал то же чувство — ощущение возвращения домой. Но на этот раз дом оказался не просто физическим пространством, а чем-то большим. Сообществом разумных существ, разбросанных по Галактике, но связанных невидимыми нитями понимания.

Хейл активировал внутреннюю связь корабля. Его голос разнесся по всем отсекам, достигнув каждого члена экипажа.

— Внимание всем. Через шесть часов мы совершим варп-переход к системе Проксимы Центавра. Я знаю, что это изменение первоначальных планов, но иногда Вселенная указывает нам путь, который важнее наших собственных намерений.

Он сделал паузу, подбирая слова. Как объяснить людям, что они, возможно, движутся навстречу первому настоящему контакту в истории человечества? Как передать важность момента, не вызывая панику или нереалистичные ожидания?

— Мы все знаем, что наша миссия изменила нас. Каждый мертвый мир, каждая погибшая цивилизация заставляли нас пересматривать то, что мы думаем о жизни, о разуме, о нашем собственном будущем. Но сейчас у нас есть шанс встретить что-то иное. Что-то живое.

В медицинском отсеке Ребекка отложила планшет и прислушалась к голосу капитана. В его интонациях она слышала то особое сочетание надежды и осторожности, которое появляется у людей на пороге великих открытий.

— Я не буду обещать, что это будет легко или безопасно. Мы имеем дело с явлением, которое не укладывается в наши представления о физике или биологии. Но если мы правы в наших предположениях, то через несколько дней мы можем стать свидетелями первого контакта человечества с разумом, который научился говорить на языке самой жизни.

В камбузе Ли Вэй остановил нарезку овощей и улыбнулся. В голосе капитана звучала та же интонация, которую он помнил в голосе своей бабушки, когда она рассказывала о драконах. Интонация человека, который знает, что мир полон чудес, большинство из которых скрыто от глаз, но иногда — очень редко — приоткрывает свою завесу.

— Подготовьтесь к переходу. И помните — что бы мы ни нашли в системе Проксимы Центавра, мы встретим это как единая команда. Хейл — конец связи.

Следующие шесть часов прошли в напряженных приготовлениях. Сэм проверял и перепроверял системы варп-двигателя, его обычная осторожность удвоилась от понимания важности момента. Кэм прокладывала курс с математической точностью, учитывая гравитационные аномалии красного карлика. Дэн непрерывно мониторил сигналы, которые становились все более интенсивными и сложными.

Ребекка подготовила медицинское оборудование для любых непредвиденных реакций на контакт. После того, что они испытали от простого прослушивания сигналов, она не исключала более сильного воздействия при непосредственной близости к источнику. Итан изучал все доступные данные о системе Проксимы Центавра, пытаясь понять, что их ждет.

Ли Вэй приготовил особый ужин — не просто еду, а ритуал единения перед решающим моментом. Блюда разных земных культур, символизирующие многообразие человечества, которое они представляли в этом путешествии. Китайские пельмени, итальянская паста, мексиканские тако, африканское рагу — каждое блюдо несло в себе историю, традицию, связь с домом.

За час до перехода экипаж собрался в кают-компании. Обычно там собирались за дружескими разговорами, почти как дома, но на этот раз встреча имела особый вес. Ли Вэй расставил блюда на центральном столе, превратив этот отсек в подобие домашней столовой.

Они ели медленно, смакуя каждый кусок, как будто это была их последняя трапеза на Земле. В каком-то смысле так оно и было — после того, что их ждало в системе Проксимы Центавра, они уже не смогут вернуться к прежним представлениям о мире.

— Знаете, — сказал Итан, отложив вилку, — я все думаю о том, что мы почувствовали, когда слушали эти сигналы. Это было так… личное. Как будто кто-то заглянул прямо в наши души.

— Возможно, так оно и было, — ответила Ребекка. — Если Дэн прав, и мы имеем дело с цивилизацией, которая общается эмоциями, то они могут воспринимать нас способами, которые нам трудно понять.

Сэм покачал головой, но в его скептицизме слышалась неуверенность.

— Я все еще не могу поверить, что эмоции можно передавать через космическое пространство. Это противоречит всему, что мы знаем о физике.

— А может быть, мы просто еще не все знаем о физике? — предположил Дэн. — Сто лет назад идея искривления пространства-времени казалась фантастикой. Двести лет назад люди не верили в существование других галактик.

— Дэн прав, — поддержал Ли Вэй. — Каждое поколение думает, что знает все основные законы Вселенной. И каждое следующее доказывает, что мир гораздо сложнее и удивительнее.

Кэм, которая все это время молчала, внезапно заговорила:

— А что, если мы не готовы к такому контакту? Что, если цивилизация, которая говорит на языке эмоций, увидит в нас то, что мы сами предпочитаем скрывать?

Ее вопрос заставил всех задуматься. Каждый из них нес в себе тайны, страхи, моменты стыда или слабости. Что произойдет, если все это станет открытой книгой для разума, который читает не слова, а чувства?

— Тогда мы будем честными, — сказал капитан просто. — Возможно, в этом и состоит урок. Мы потратили столько времени, пытаясь найти способы скрыть свою истинную природу — от самих себя, от друг друга, от Вселенной. Может быть, настало время просто быть теми, кто мы есть.

Эти слова повисли в воздухе, тяжелые от смысла. Каждый из них понимал, что через несколько часов их ждет испытание не только как ученых или исследователей, но как людей. Их человечность — со всеми ее недостатками и красотой — будет выставлена на суд разума, который мог читать души.

— Пять минут до варп-перехода, — объявил голос «Сидни». — Всем занять места и пристегнуться.

Экипаж разошелся по своим постам, но атмосфера общего ужина сохранилась. Они не просто выполняли свои обязанности — они готовились встретить неизвестное как единое целое, как семья, которая сформировалась за месяцы путешествий по мертвым мирам.

На мостике капитан занял свое место, окидывая взглядом знакомые лица экипажа. Каждый из них изменился за время путешествия — стал глубже, мудрее, более осознанным. Они начинали как группа профессионалов, объединенных общей миссией. Теперь они были чем-то большим — коллективным разумом, способным принимать решения, которые ни один из них не смог бы принять в одиночку.

— Варп-двигатель готов, — доложила Кэм.

— Курс проложен и подтвержден, — добавил Дэн.

— Все системы в норме, — отчитался Сэм.

— Медицинское оборудование готово, — сказала Ребекка.

— Я готов ко всему, — объявил Итан с дрожью волнения в голосе.

— А я приготовил термос с чаем на случай, если нам понадобится что-то земное после встречи с внеземным, — добавил Ли Вэй, и его шутка разрядила напряжение.

Хейл улыбнулся, чувствуя прилив гордости за свою команду. Что бы их ни ждало в системе Проксимы Центавра, они встретят это достойно.

— «Сидни», инициировать варп-переход.

— Переход начат, капитан. Расчетное время прибытия — семь дней.

Пространство вокруг корабля начало искажаться. Звезды размылись в длинные полосы света, реальность свернулась и развернулась заново. «Шепот» скользнул в туннель искривленного пространства-времени, неся восемь человеческих душ навстречу первому настоящему контакту в истории их вида.